Форум » Фанфики » Тайна абидонской истории. Часть V. » Ответить
Тайна абидонской истории. Часть V.
Княжна: Часть V. Взят замок и в плену злодей, Мной выполнен приказ. Но счастья нет в душе моей - Победа так горька. Предателю уйти не дал, - Но, - дорогой ценой: Я самых близких потерял - Связь порвана с семьёй. Старинная абидонская баллада. Вдовствующая графиня де Сильвен, жившая в поместье Сурс, доставшемся ей от отца, поднялась на крышу донжона своего замка, и окинула взглядом земли, которые должен был унаследовать её сын. «Может, и к лучшему, что мой брат стал жертвой моровой язвы, - подумала она, - зато теперь Доминик унаследует поместье своего деда. Я же ещё молода, и вполне могу родить наследника Этьену, но как бы мне было грустно, если бы мой старший сын не унаследовал никаких земель! К счастью, я могу не волноваться за будущее Доминика, - хоть поместье моего отца невелико, но лучше такое, чем вовсе ничего! Ах, Боже мой! У меня чувство, что моя жизнь повторяется заново, - тринадцать лет назад я так же стояла на этой башне, и прощалась с родным графством, - но тогда я была уверена, что Сурс достанется моему брату, а сама теряю его навсегда. Сейчас я знаю, что имение будет принадлежать моему сыну, и если что случиться… Доминик не оставит свою мать в беде! Если мой брак окажется неудачным, я могу вернуться сюда… Но вряд ли это случится, - Этьен любит меня, ему не нужны мои земли, он знает, что Сурс унаследует Доминик! Граф де Триган мог бы жениться на более богатой, молодой и красивой женщине, - но он выбрал несчастную Клод… Благодарю, тебя, Святая Дева, - ты послала мне любовь, о которой я так молила тебя в юности! Не оставляй меня и дальше, - сделай мой брак счастливым!». Единственное, что омрачало радость Клод, - это понимание того, что Абидония сейчас накануне каких–то тревожных событий, - возможно даже войны. Этьен намекнул ей об этом, и просил заключить брак как можно скорее, чтобы вдвоём пережить смутное время. Клод согласилась, и свадьба должна была состояться всего через неделю после той самой ночи, когда она прочла фамильный архив семьи де Сильвен. Графиня сама была рада, что свадьба состоится так неприлично скоро, ибо ей казалось, что став женой Этьена, она уже будет далека от опасных тайн рода её первого мужа. Было и ещё одно несколько тревожившее Клод обстоятельство, - её сын Доминик явно не одобрял грядущий второй брак матери. - Матушка, но граф же… Вы помните, что говорил о нём Патрик? – воскликнул, побледнев мальчик, когда Клод сообщила ему о своей помолвке. - Мало ли что он говорил! – рассердилась Клод, - слава Богу, я не обязана прислушиваться к советам не знающих жизнь юнцов! Патрика могли ввести в заблуждение глупые и недалёкие завистники графа. Я хорошо разбираюсь в людях, и вижу, сколь благороден Этьен, и с радостью выйду за него замуж, - ибо я не обязана всю жизнь жить в одиночестве! И мой тебе совет, Доминик, - если ты любишь свою мать, и желаешь ей счастья, - будь любезен, уважай её мужа, влиятельного вельможу, который станет твоим покровителем! - Простите, матушка, я сделаю всё, как вам угодно, граф де Триган будет моим наставником, - покорно ответил Доминик. Несмотря на словах выраженное согласие, после этого разговора мальчик замкнулся, и разговаривал с матерью, только тогда, когда она сама спрашивала его о чём-либо. «Ладно, - подумала Клод, - всё равно через полгода Доминик должен начинать службу, - я попрошу Этьена, чтобы определил моего сына пажом к какому-либо знатному сеньору». Спустившись с башни, Клод написала письмо Патрику, которое решила отправить с посыльным после своего венчания с графом де Триган. Писать это письмо было очень приятно, ибо рассказывая о грядущей свадьбе, как об уже свершившейся, вдова графа де Сильвен чувствовала себя графиней де Триган. Само собой разумеется, если бы она собиралась выйти замуж через несколько месяцев, Клод написала бы пасынку о своей помолвке, но в сложившейся ситуации правильней было сообщить сразу о свадьбе. Ещё много дел должна была сегодня завершить графиня де Сильвен, - отдать последние указания управляющему, который будет следить за имением после отъезда хозяйки, закончить сборы, уложив в сундуки вещи, что возьмёт с собой, навестить часовню, где погребены её родители и брат, да мало ли ещё какие заботы могут возникнуть в предсвадебной суете… Но и будучи поглощённой делами, Клод не удержалась от очередной примерки свадебного платья. Увы, у неё не было времени, чтобы сшить себе что-то новое, но пригодились забранные недавно из замка Сильвен платья, которые были сшиты незадолго до смерти Робера. Фиолетовое нижнее платье прекрасно сочеталось с бордовым верхним, с широкими рукавами, и отделанным мехом. К бордовому же головному убору подошло покрывало из полупрозрачного белого шёлка. Клод счастливо вздохнула, представив себя, нарядно одетую, перед алтарём… На другой день события развивались стремительно, и как будто во сне. Утром в замок Сурс прибыл граф де Триган, дабы сопровождать свою невесту в церковь Святого Родрига Абийского, находившуюся в его имении. Выехав из замка Сурс, Клод с удивлением спрашивала себя, - неужели она снова оставляет родной дом ради замужества? Разве не вернётся она сюда через несколько дней, чтобы жить как раньше в привычной обстановке, и окружении? И только, когда донжон замка Сурс должен был исчезнуть за поворотом, Клод с испугом оглянулась на родной дом, и её охватила паника: Зачем? Зачем она это делает, - поспешно выходит замуж за человека, которого едва знает? Для чего так торопится со свадьбой этот загадочный дворянин с сомнительной репутацией? Если Патрик плохо отзывался о графе де Триган, то значит, у него были веские причины сделать это, ибо юноша никогда не оклеветал бы благородного человека… И почему Этьен, фаворит короля, вдруг оставил столицу, решив отныне жить в провинции, - не потому ли, что прогневал короля, и теперь в опале? А если он совершил проступок, последствия которого будут плачевны для него и его семьи?.. А вдруг этот брак ему нужен для… - Клод! – окликнул её Этьен, - вы чем-то встревожены? - Я?.. Ах, нет…– смутилась застигнутая врасплох Клод. - Клод, вы взволнованы, я вижу, - ответил Этьен, - более того, мне показалось, что вы боитесь чего-то… - Не знаю как сказать, - пробормотала Клод, - я не… не ожидала, что всё случится так быстро… - Не бойтесь, любимая, - прошептал Этьен, с улыбкой посмотрев ей в глаза, - я не дам вас в обиду. С сегодняшнего дня вы забудете обо всех ваших страхах, - клянусь, я сделаю для этого всё возможное! Этого хватило, чтобы тревога оставила Клод, и через мгновение женщина уже смеялась надо своими неуместными опасениями: - Какой вздор в голову приходит, когда так волнуешься! Просто очень важный день для меня сегодня… - И для меня этот день тоже важен, - ответил Этьен, - он важен для нас обоих. Сегодня, мы с вами, я верю, - станем счастливыми супругами… Я много лет искал своё счастье, и никогда не думал, что дорога к нему начинается в замке Сурс, и ведёт в мой замок… - Этьен!.. – прошептала Клод, - я чувствую то же, что и вы! Судьба улыбнулась мне тогда, когда я оставила все надежды… Возле церкви жениха и невесту ожидали соседи Этьена, которые должны были стать шаферами на их свадьбе, - четыре дворянских семьи, две из которых были в дальнем родстве с графом де Триган. Так как женитьба Этьена была скоропалительной, он не смог, (да и не захотел бы, окажись у него такая возможность), устроить пышное торжество и пригласить большое количество гостей. Этьен и Клод под руку вошли в убранную белыми и розовыми розами церковь, где должно было состояться их венчание. Служба пролетела быстро, и Клод едва успела опомниться, как ответила «да» на вопрос священника, а затем она и Этьен обменялись кольцами. Когда венчание завершилось, молодые вышли из храма, чтобы в сопровождении гостей отправиться в замок Триган. Этьен помог жене сесть на лошадь, и, затем, поцеловав ей руку, он негромко произнёс: - Моя герцогиня!.. Клод улыбнулась шутке мужа, и ответила: - Как вам будет угодно, ваше высочество! В замке состоялся праздничный обед, а затем танцы – ибо там были слуги, обученные игре на флейтах и лютнях. Особенно хороша была лютнистка Арлет, красивая черноволосая девушка, - её владение инструментом было виртуозно. Танцевавшая с мужем Клод была королевой этого маленького бала, - лицо женщины, вырывавшейся из пут одиночества и вдовства сияло от счастья. Соседи и родственники Этьена были любезны с женой графа, и восхищались её красотой, хотя в глубине души считали, что Триган мог бы жениться не на вдове, а на юной девице. Но вот закончился бал, и молодые отправились в спальню. - Клод, - ты прекрасна! – произнёс Этьен, целуя жену. – Я люблю тебя всем сердцем, и счастлив, что ты стала моей супругой. В нашем роду не принято ничего скрывать от жён, и сейчас, перед брачной ночью, я должен сделать то, что делали несколько веков подряд все мои предки, - открыть тебе фамильную тайну рода де Триган. Поклянись, что не разгласишь её! - Что?! Опять тайны?! – воскликнула, побледнев, Клод, - не надо, Этьен! Прошу тебя, не рассказывай! - О, дорогая, не бойся! Наша тайна не так уж страшна, - никто не пострадает, если о ней вдруг узнает весь свет. Но мои предки предпочитали хранить её – из-за семейной традиции. Теперь ты носишь фамилию Триган, и должна соблюдать правила нашего рода! - Ох, ну ладно, - обречённо вздохнула Клод, - я клянусь, что сохраню тайну рода де Триган, и никому не обмолвлюсь о том, что узнаю сейчас! Рассказывай, - я готова слушать! *** …Летняя гроза разразилась ночью над имением графа де Триган, - в темноте вспышки молний освещали башни замка, и косой дождь поливал каменные стены. Содрогаясь от раскатов грома, Клод прижалась к Этьену. - Не бойся! – прошептал жене граф. - Я не боюсь. С тобой я вообще ничего не боюсь, - ответила Клод. - Моя храбрая герцогиня! – улыбнулся Этьен. Клод счастливо вздохнула. Как же ей повезло с мужем! Этьен совсем не похож на Робера, и в его семье к женщинам относятся явно с большим уважением, и доверяют им фамильные тайны, тогда как графы де Сильвен, похоже, считали дам дурочками, не способными держать язык за зубами. Следующие два дня графиня де Триган осваивалась в своём новом доме, становясь полноправной хозяйкой замка, при этом, не забыв объехать верхом близлежащую часть поместья в сопровождении мужа. Вечером второго дня Этьен предложил жене совершить поездку в город Тернуар. - Я давно там не был, да и вы тоже, душа моя, - сказал он, - поедем, навестим Тернуар, и заодно, узнаем, не дошли ли туда новости из столицы. - А что такого может случиться в столице? – удивилась Клод, - разве что принцессы вышли замуж? - Вот именно, принцессы должны выйти замуж, и взять в приданое по половине королевства, - ответил Этьен, - думаю, что это уже произошло. В таком случае, Тернуар по договорённости станет принадлежать Мухляндии. Мы узнаем об этом по прибытии в город, если это уже свершилось… - Так это правда, что Абидонию должны разделить на части?! – с ужасом воскликнула Клод, - что же тогда будет с нами? - Не волнуйтесь, дорогая, всё что произойдёт, будет только к лучшему, - успокоил её Этьен, - главное, тогда не будет войны! - Но как же мы? Патрик говорил, что историк Томе считает, будто Эпинет и Интригань должны принадлежать Пенагонии? Так и будет, Этьен? - Будет то, что Богу угодно, дорогая, мы ничего не потеряем, а наоборот, приобретём! Поверьте, я знаю, что говорю, - впрочем, говорить ещё рано, пока мы точно не уверены, что королевские дочери вышли замуж. Хотя, судя по всему, их свадьбы уже состоялись, ибо в случае расторжения помолвок разразилась бы страшная война. Удивлённые возгласы Клод услышала из-за неплотно прикрытой двери лютнистка Арлет, и, поняв, что хозяева говорят о грядущих политических событиях, девушка не устояла перед соблазном подслушать весь разговор. Арлет была выдающейся личностью среди челяди графа де Триган. На лютне её научил играть покойный отец, бывший лютнистом ещё при жизни родителей графа. Обладая несомненным талантом, девушка постоянно совершенствовала своё умение играть на лютне, и вместе с мастерством, росли и её амбиции, - Арлет уже было мало должности лютнистки в замке провинциального дворянина. Во время долгого отсутствия хозяина, лютнистка была вынуждена исполнять обязанности горничной, играя на лютне лишь по вечерам, когда слуги ужинали в кухне. Такая публика не устраивала девушку, и Арлет решила бежать из пустого замка, чтобы добраться до столицы, и стать там лютнисткой при дворе короля. А когда она будет услаждать своей игрой слух придворных, обязательно найдётся дворянин, который полюбит её, и предложит ей руку и сердце, наплевав на мнение своих родственников… Вскоре взбалмошной девице подвернулся удобный случай, - в замке остановились бродячие артисты, и Арлет решила вступить в их труппу. Девушка покинула замок Триган, спрятавшись в повозке артистов, и с этих пор началась её бродячая жизнь. Артисты держали путь в Валеаро, а затем в Тераби, и кончено же, Клервилль. Но жизнь бродячей артистки оказалась не столь праздничной, как представляла Арлет в своих мечтах, - постоянные дороги, частые ночёвки под открытым небом, дожди и наступающие холода совсем отбили у неё желание добраться до столицы. После двух месяцев странствий Арлет вернулась в замок Триган, где над ней стала потешаться вся дворня. Любивший Арлет лютнист Жак, не раз предлагавший ей руку и сердце, теперь предпочёл жениться на горничной, нежели на девушке с сомнительной репутацией, скитавшейся в повозке бродячих актёров. И только Сибиль, жена управляющего Ренара пожалела Арлет, посоветовав ей дождаться хозяина, и попросить его взять её с собой в Клервилль, - и устроить лютнисткой во дворец, - граф де Триган может сделать это, ибо он в большой милости у короля. Когда граф вернулся в замок, Арлет изложила ему свою просьбу, но получила не слишком утешительный ответ, - де Триган не знал, когда он вернётся ко двору. Но теперь, когда граф женился, Арлет принялась услаждать игрой на лютне госпожу графиню. Клод нравилось заниматься рукоделием под звуки лютни, и когда господа обедали, Арлет играла старинные абидонские баллады. Жизнь Арлет явно налаживалась, - теперь она большую часть времени играла на лютне, а не выполняла примитивную работу горничной. Но слова графа о разделении Абидонии встревожили девушку, - главным образом из-за того, что Арлет не знала, в какую столицу теперь ей лучше отправиться – Клервилль или Перниль – так, кажется, называлась столица Пенагонии. Арлет решила получше разузнать об этом из разговоров господ, - подслушивая их под дверью. Вечером следующего дня Арлет подошла к двери библиотеки замка, где в это время находились Этьен и Клод. Приложив ухо к неплотно закрытой двери, девушка расслышала следующие слова: - …вы понимаете, что наследником будет Доминик? – негромко спросил Этьен, выделив слово «наследник». - Ха-ха-ха! – рассмеялась Клод, - вы забыли, что у него есть старший брат! - Брата можно и убрать с дороги, - многозначаще произнёс Этьен. - Как?.. Вы предлагаете… Но это же… - растерялась графиня. - Клод, я не понимаю, кто для вас важней – пасынок или родной сын? - Сын, конечно же… - Но при этом вы не хотите позаботиться об его будущем? Вы понимаете, кем он может стать, если его брат уйдёт с дороги? - Но… это же страшный грех… - В грехе можно покаяться, а вот возможности устроить будущее сына другого такого шанса не представится! Что вы выберете, Клод, - счастье пасынка, или счастье родного сына? - Разумеется, счастье сына, - немного помедлив, произнесла Клод, - и по её голосу Арлет догадалась, что госпожа произнесла эти слова с улыбкой. Тем временем в галерею вошла Лулу, - камеристка Клод. За эти три дня Лулу невзлюбила Арлет, ибо заметила, как благосклонна к ней госпожа, любившая слушать игру на лютне. Лулу опасалась, что со временем Арлет займёт её место возле хозяйки, и станет «статс-дамой» Клод, отодвинув камеристку на задний план. Увидав стоявшую к ней спиной подслушивавшую Арлет, Лулу, сама большая любительница подслушать разговоры хозяев, моментально приняла единственное верное решение избавиться от соперницы. - Ах ты, наглая дрянь! Да как ты смеешь подслушивать! – воскликнула Лулу, подскочив сзади к Арлет и вцепившись ей в волосы. - Отпусти меня, уродка! – завизжала Арлет. - Кто уродка, я? А ты вообще потаскуха, весь замок тобой брезгует! Только госпожа ещё об этом не знает! - Гадина брехливая, пусти меня! Услышав крики, Клод и Этьен выбежали из комнаты в галерею. - Что происходит? – воскликнула Клод. - Госпожа, - я застала эту бесстыжую подслушивающей у двери! – ответила Лулу. - Я не подслушивала, она лжёт! – в отчаянии крикнула Арлет. - Чтобы мне умереть, если лгу! – возразила Лулу, - эта гулящая девка стояла, согнувшись под дверью, прильнув ухом к замочной скважине! - Выбирай выражения, дура безмозглая! – парировала Арлет. - В отличие от тебя, потаскуха, я всегда думаю, перед тем, как сказать! Ты распутная девка, путешествовавшая с фиглярами! А потом вернулась, после того, как твой полюбовник тебя бросил! - Госпожа, не верьте ей, я невинна, как в день своего рождения! - Замолчите, обе! – гневно воскликнула Клод, - мне безразлично, распутница ты или нет! Я ненавижу подслушивающих бесстыдниц, желающих знать то, что им не положено! – с этими словами графиня отвесила Арлет две звонких пощёчины. - Ступай в свинарник, мерзавка, и не появляйся больше в моих покоях! Отныне ты будешь ухаживать за свиньями и курами, выносить золу с кухни, и выполнять прочую грязную работу! А про игру на лютне можешь забыть! - Госпожа, умоляю, простите!.. - Нет! – отрезала Клод, отвернувшись от лютнистки. - Господин граф, умоляю вас, - обратилась к Этьену Арлет, но тот презрительно взглянул на неё, и холодно ответил: - Привыкай к тому, что у тебя есть хозяйка, - а я не терплю, когда служанки беспокоят меня по пустякам. Разгневанные граф и графиня удалились в библиотеку, плачущая Арлет отправилась на кухню, а Лулу торжествовала победу, радуясь устранению соперницы. На другой день Арлет сделала ещё одну попытку попросить прощения у Клод: - Госпожа, умоляю, простите меня, я больше никогда не посмею так поступать, проговорила она, упав перед Клод на колени. Лицо графини де Триган внезапно исказилось от злобы и страха, она больно вцепилась рукой в плечо служанки: - Что ты вчера слышала, говори! – прошипела Клод. - Клянусь, госпожа, я ничего не успела расслышать! - Лжёшь! - Ей-богу, клянусь, ничего, только два слова про счастье вашего сына! - Я не верю тебе, - холодно произнесла Клод, - и даже если ты не врёшь, я не могу оставить тебя лютнисткой – благодари Бога, что вообще не гоню из замка такую беспутную девку как ты! После твоих странствий с бродячими актёрами ты не достойна играть на лютне господам! Убирайся на кухню, и не досаждай мне! Арлет не осталось ничего иного, кроме как подчиниться госпоже, но спускаясь на кухню, она пробормотала сквозь зубы: - Ладно, ты ещё об этом пожалеешь, злобная старуха! Легко меня обзывать беспутной, в то время как сама, верно, очень весело вдовствовала! На следующий день чета де Триган, в сопровождении Доминика и многочисленной свиты, выехала из своего замка, и направилась в город Тернуар. Это было свадебное путешествие, весьма приятное графине, давно мечтавшей побывать в большом городе, и полезное для графа, надеявшегося узнать в Тернуар последние политические новости. Супруги по дороге останавливались на постоялых дворах, и везде Этьен расспрашивал о новостях у хозяев и постояльцев, но до поры не слышал ничего нового. Постепенно де Триган начинал тревожиться, ибо отсутствие новостей казалось ему странным, потому что, по его расчётам, Мария и Беатрис должны были уже выйти замуж со всеми исходящими из этого последствиями. Когда семейство Триган преодолело половину пути, ему выпала удача остановиться на очень респектабельном по меркам того времени постоялом дворе. Седоволосый хозяин лет пятидесяти вышел на встречу к знатным путешественникам, а его супруга поспешила проводить графиню в лучшие комнаты для постояльцев. - Скажи, хозяин, есть ли какие новости из Тернуар, - или может даже из Клервилля? Уж думаю, что у тебя останавливаются путешественники из этих городов, - спросил Этьен. Улыбавшийся хозяин мигом посерьезнел, нахмурился, и негромко произнёс: - До вчерашнего дня никаких важных новостей кроме пожара в одной из Тернуарских церквей не рассказывали, но вчера вот… приехали двое, и говорят такое, - прямо не знаю, верить, или нет… Хотя, кто такими вещами шутить станет, - правда, наверное… - Ну, так что там?! – с нетерпением спросил де Триган. - Про короля вы слышали, господин граф? – спросил трактирщик. - Про короля? А что с королём? – удивился Этьен. - Умер, говорят, его величество Карл, и правит теперь нами его кузен Людовик! - Что?.. Как умер?! – растерялся Этьен, - да ты правду ли говоришь? - Клянусь, господин граф, я говорю то, что слышал от других постояльцев, - что купил, то и продаю! Да и зачем мне лгать подумайте, - стоит ли в мои годы пустобрёхом прослыть? - Но как же… Говорил ли кто, от чего он умер? - Нет, просто сказали что скончался. Позавчера, как мне рассказали, посланник из Клервилля в Тернуар прибыл, прямо к герцогу де Тернуар, и тот выслал глашатаев на улицы, чтобы народу сообщили о кончине Карла, вот и всё, что мне известно! - А принцессы? Они же давно должны были выйти замуж, - об этом ничего не известно? - Нет, господин граф, я от вас только вот сейчас про сие услыхал, - да, наверное, думаю, пришлось отменить свадьбы, раз такое горе случилось… - Значит, теперь страной правит Людовик… - задумчиво произнёс Этьен. - Людовик третий, как говорят, - храбрый рыцарь. Может быть, оно и к лучшему, что случилось так, - ответил трактирщик. - Мы, к сожалению, не можем знать, что для нас лучше… - скажите мне, которую комнату вы отвели моей супруге? Сбросив плащ, Клод, сидя в кресле, отдыхала с дороги. Внезапно в комнату вошёл бледный как смерть Этьен, и, закрыв дверь, негромко произнёс: - Клод, мы пропали. Карл умер, и его трон занял Луи Бешеный!
Ответов - 8
Княжна: - Что?.. – растерялась Клод, - но от чего он умер?.. - Хотел бы я сам знать, - нервно усмехнулся Этьен, - но полагаю, что не от болезни! Уезжая из Клервилля, я оставил его величество в добром здравии! - А как же принцессы? Они вышли замуж? - Похоже, что нет, ибо будь они замужем, Тернуар уже стал бы частью Мухляндии! - Значит, свадьбы пришлось отложить, - бедняжки потеряли отца накануне… - Клод! Ты что, не понимаешь? – воскликнул Этьен, - какие теперь свадьбы?! Людовик может только отменить свадьбы своих племянниц, ибо ему не выгодны их браки на существующих условиях! И, прошу тебя, помолчи, дай мне подумать как следует, и принять решение! Не донимай меня разговорами, не задавай вопросов ближайшие несколько часов! - Хорошо, как скажешь, - несколько обиженно проговорила Клод. Ужин прошёл в молчании, Клод и Доминик не проронили ни слова в присутствии Этьена. После ужина легли спать, так как был поздний час, но Этьену несмотря на усталость, было не до сна, - ибо он понимал, что воцарение короля Людовика не сулит ему ничего хорошего… Утром Этьен не стал скрывать от жены их опасного положения. - Прости, Клод, свадебное путешествие придётся прервать, ибо ради спасения наших жизней нам надо возвращаться в Триган, а затем, скорее всего, бежать в Пенагонию. Людовик Бешеный ненавидит меня, и не позволит мне спокойно жить в моём имении. Если бы я знал, что Карл погибнет, я бы не женился на тебе, - ибо никогда не желал, чтобы ты подвергала свою жизнь опасности, став супругой врага короля! Прости, я не хотел для тебя такой судьбы… - Этьен, я последую за тобой куда угодно, хоть в ад! – воскликнула Клод, - но ты уверен, что тебе угрожает опасность? Вдруг всё не так страшно, как ты думаешь? - Уверен, - твёрдо ответил Этьен, - ибо я знаю, что Луи был противником разделения Абидонии, и полагаю, что смерть Карла была не случайна… Будь король жив, Абидония давно была бы разделена, но как ты сама знаешь, в здешних местах никто не слышал о передаче города Тернуар Мухляндии, - значит, загадочная смерть Карла отменила браки его дочерей. Абидония пока сохранена, но вскоре все пожалеют об этом! Базиль и Максимилиан так просто не откажутся от вожделенных земель, и разразится страшная война, которая унесёт множество жизней. Результатом этой войны, я полагаю, будет окончательное разделение Абидонии, - и уничтожение её престола. Людовик сам выбрал свою печальную судьбу, - он станет последним королём Абидонии! Я не желаю гибнуть за сумасшедшего короля, и не хочу, чтобы погибал твой сын, поэтому считаю, что нам лучше бежать. Если бы Карл скончался, успев выдать замуж дочерей, сейчас бы я направился в Тернуар, - то есть Мухляндию при том раскладе событий, - но поскольку Тернуар остался абидонским, нам проще бежать в Пенагонию, - ибо до неё ближе, и в покровительстве короля Максимилиана я уверен более, нежели в покровительстве короля Базиля! Да и в мой замок надо заехать по дороге, чтобы забрать с собой документы, фамильный архив и ценности, не стоит оставлять их на разграбление людям Луи Бешеного! Спустя полтора часа семья графа де Триган выехала из гостиницы в обратном направлении. Этьен спешил вернуться в свой замок, но, тем не менее, подъезжая к Интригань, он стал избегать больших дорог, что существенно удлинило путь. - Ты чего-то боишься, - заметила Клод, - нам угрожает новая опасность? - Да, - прямо ответил Этьен, - я полагаю, что Луи Бешеный давно приказал арестовать меня! Его люди могли уже побывать в замке Триган, и не исключаю, что сейчас разыскивают меня на пути в Тернуар! Вряд ли мои слуги не разболтали, куда я отправился! - Ты думаешь, люди короля уже заняли твой замок? Так быстро? - Да. Луи, вероятно, действовал последовательно, - убил Карла, захватил власть, и первым делом отменил свадьбы принцесс, а затем приказал схватить всех своих врагов, - то есть сторонников мирного разделения Абидонии, из коих я являюсь первым! Я думаю, ты знаешь, что довольно часто разным причинам народу не сразу объявляют о кончине монарха, - а делают это через несколько дней. Так что Луи мог фактически править уже неделю, но знали об этом только в королевском дворце. Никто в крупных городах Абидонии ещё не подозревал, что страной правит новый король, слуги которого уже были тайно отправлены арестовывать приближённых прежнего монарха. Я не исключаю того, что мой замок был захвачен вскоре после нашего отъезда! - Но что же нам тогда делать? - Сначала я отправлю слугу на разведку, - посмотреть, все ли в порядке в замке, и если королевская рать заняла его, то мы обойдём замок стороной, и поспешим в Пенагонию. - Можно будет остановиться в замке Сурс… - Если только и он не будет захвачен к тому времени, - само собой, что меня станут искать в замке моей супруги. Клод тяжело вздохнула, но промолчала, ибо так сильно любила Этьена, что была готова бежать с ним куда угодно. Но постепенно женщиной овладел страх, - Клод подумала о судьбе своего двенадцатилетнего сына. - Этьен, прошу тебя, отъедем чуть вперёд, - я должна сказать тебе нечто важное… Де Триган выполнил просьбу жены, и через несколько минут супруги несколько отдалились от слуг и Доминика, чтобы никто не мог слышать их разговора. - Послушай, Этьен, я ни в чём тебя не упрекаю, хотя ты мог бы не торопиться со свадьбой, а жениться, предварительно убедившись, что в Клервилле всё идет по задуманному королём Карлом плану. Но ты поспешил заключить брак, и теперь я подвергаюсь опасности, - но пусть со мной случится что угодно, я твоя жена, и разделю твою судьбу. Но мой сын… Я не хочу его гибели! Он подвергает свою юную жизнь опасности, следуя за мной, и… и в любой момент может случиться самое страшное, за нами может быть погоня, или же… ах, да мало ли что может произойти с семьёй неугодного королю дворянина! Ещё неизвестно, как мы доберёмся до Пенагонии, как нас встретят там, и сможем ли мы там остаться навсегда… Повторяю, я последую за тобой, но не хочу, чтобы мой сын рисковал своей жизнью! Не лучше ли Доминику остаться в каком либо монастыре, пока не кончится всё это?.. - Что кончится, Клод? – устало спросил Этьен, - ты полагаешь, что через несколько месяцев сможешь забрать сына из монастыря? Да может быть, ты простишься с Абидонией на всю жизнь! А ты спросила у сына, согласен ли он стать монахом? - Нет, но пусть он проживёт в монастыре хотя бы год, - а потом пойдет на службу к знатному дворянину… - А нужен ли будет дворянину паж, приходившийся изменнику пасынком? Впрочем, пасынок, это не сын, и Доминик не причастен к моим преступлениям… Моим мнимым преступлениям, я хотел сказать! - Этьен, я чувствую, что лучше Доминику стать монахом, и никогда не покидать монастыря, чем умереть в юности! Я не знаю, что нас ждёт, но я убеждена, что в монастыре мой сын будет в безопасности! Пойми, моё сердце чувствует это! Мы должны оставить Доминика в монастыре, и спасти его жизнь! - Наверное, ты права, и лучше Доминику остаться в монастыре, - но видит Бог, ты знаешь, какой судьбы я желал для него! Если бы не проклятый Бешеный Луи, Доминик стал бы… Но не стоит теперь говорить о том, чему не дано свершиться… Скоро мы доберемся до знаменитого монастыря Святого Ланса, где и оставим твоего сына, и если Доминик со временем не станет таким отважным воином, как Ланс, то у него будут все шансы стать таким же благочестивым монахом. *** Аббат Климент, настоятель монастыря святого Ланса, молча, но с видимым сочувствием выслушал плачущую графиню де Триган. - Мужайтесь, дочь моя, Господь послал вам серьёзное испытание, - произнёс он, когда Клод закончила свой рассказ, - но Господь же и милосерд, он слышит ваши молитвы, и не оставит вас в беде. У графа есть выход, - испросить прощения короля, и верно служить ему в дальнейшем, тогда вы и ваш сын будете в безопасности. - Боюсь, что король не простит моего мужа, - слишком велики были их разногласия, когда его величество был герцогом де Мортирье… - вздохнула Клод. - Я слышал только хорошее о герцоге Мортирье, - возразил аббат, - он был бесстрашным и великодушным рыцарем, и не думаю, что он утратил своё благородство, став монархом. Господь видит всё, и он привёл его на трон, как избавителя Абидонии, - ибо покойный король по своему неведению хотел уничтожить страну. Поверьте, лучший выход для графа, это покаяние, признание своих ошибок, и присяга королю Людовику. Но думаю, что вы правы, простит или нет король графа, знает только Господь Бог. В любом случае, вы исполняете ваш долг, не покидая мужа в постигшей его беде. Но ваш сын не должен рисковать жизнью из-за ошибок отчима, - он потомок рода де Сильвен, и несчастия семьи де Триган не должны касаться Доминика. Отроку не стоит рисковать жизнью вместе с вами и вашим супругом, и для него лучше всего временно укрыться в монастыре. Я не буду настаивать, чтобы Доминик принял постриг, - когда он повзрослеет, сможет поступить на службу. - Благодарю вас, святой отец, - расплакалась Клод, отныне я могу быть спокойна за судьбу моего сына! - Мужайтесь, дочь моя, и уповайте на Бога… Тем временем во дворике монастырской гостиницы Доминик встретил брата Жермена, останавливавшегося несколько месяцев назад в замке Сильвен. - Рад вас видеть, господин Доминик! – воскликнул Жермен, - какими судьбами вас занесло в наш монастырь? - Несчастье занесло, вероятно, - грустно ответил Доминик. - Да ну? Что же у вас случилось? – удивился монах. - Матушка вышла замуж, - понизив голос, сообщил Доминик, - за графа де Триган, того самого, которого мой брат называл негодяем… И сейчас мы в опасности, из-за того, что граф в опале у нового короля… - Но как же? – удивился Жермен, - как же так, ведь ваш брат рассказывал ей… - Рассказывал… - вздохнул Доминик. - Доминик! – воскликнул де Триган, выглядывая из окна гостиницы, - кто вам разрешил выходить во двор? Пока вы под моей опекой, извольте слушаться меня! - Вот, он, стоило только вспомнить, - вздохнул Доминик, - до встречи, брат Жермен, - поговорить мы с вами ещё успеем, если отец настоятель разрешит мне остаться здесь. - С кем это ты разговаривал? – раздражённо спросил Этьен пасынка, - я же запретил тебе общаться с незнакомыми людьми, пока ты находишься в опасности! Излишняя болтовня может погубить тебя! - Я знаю этого монаха, он останавливался у нас весной, - ответил Доминик, - и я лишь успел его поприветствовать. - Надеюсь, что не сказал ему, в каком мы положении? - Нет, что вы, я же не дурак, - артистично соврал Доминик, глядя на Этьена детскими невинными глазами. - Не выходи больше из комнаты! Здесь могут остановиться люди, которые нас хорошо знают, и тогда они донесут королю! - Как прикажете, граф, - вздохнул Доминик. - Надеюсь, ты понимаешь, что сидеть взаперти тебе приходиться ради спасения твой жизни, а не потому, что так захотел твой отчим-злодей? - Да, конечно, господин граф, я всё понимаю, не дурак же, - с иронией ответил Доминик. Этьен, ещё сильнее рассерженный тоном подростка, хотел было возразить, - но тут в комнату вошла Клод. - Всё улажено, - произнесла она, - Доминик останется в монастыре! - Матушка, но я не хочу этого!.. – воскликнул Доминик. - Это делается ради твоего блага! – отрезал Этьен. - Доминик, я сама бы не хотела этого, но… поверь, так лучше для тебя и меня! Я буду спокойна за твою жизнь, - сказала Клод, обнимая сына. - Но если я останусь здесь, то буду подстрижен в монахи, а я хочу быть рыцарем, как мой отец! - Ты не будешь пострижен, - возразил Этьен, - клянусь тебе, Доминик, когда опасность угрожающая нам минует, и мы найдем приют за границей, я лично вернусь в Абидонию под чужим именем, и заберу тебя отсюда. - Да, и мне придется уехать с вами в чужую страну, тогда как я хочу жить здесь, в своём замке! - Когда станешь совершеннолетним, ты вернёшься в замок Сурс. Его величество не имеет права конфисковать твоё поместье, ибо ты не приходишься мне сыном, и непричастен ко всем преступлениям, в которых обвиняет меня Луи Бешеный. Будь ты на несколько лет старше, ты стал бы уже воином, и, разумеется, не остался бы здесь, а сразу отправился в замок Сурс, и жил бы там, не завися от матери и меня. - Я могу пока находиться под опекой брата, - почему вы не подумали об этом? – возразил Доминик. - О брате можешь забыть! – воскликнул Этьен, и тут же мысленно выругался, поняв, что сказал лишнее. - Это почему? Что с ним… Патрик жив?! – испугался Доминик. - Жив. Но несмотря на то, что он бывший оруженосец короля, Патрик находится в опасности, о которой он даже не подозревает…Больше я тебе ничего не скажу, ты ещё слишком юн, дабы доверить тебе… Кстати, Клод, а ты договорилась с настоятелем, чтобы Доминик проживал в монастыре под чужим именем? - Да, я долго беседовала с отцом Климентом, и он согласился называть Доминика вымышленным именем ради его безопасности, сказав, что небольшая ложь простительна, если она может спасти человека. Я так же исповедовалась отцу Клименту, и советую тебе сделать то же самое… - У нас нет времени, Клод, возразил Этьен, - надо скорее бежать, - я исповедуюсь, только когда буду в безопасности! Спустя час Клод прощалась с Домиником у ворот монастыря. Женщина и подросток плакали, обняв друг друга, и терзаясь самими тяжёлыми предчувствиями. - Матушка, это же всё из-за… - прошептал Доминик. - Это судьба, нам надо перенести испытание. Потерпи здесь полгода, или год, а потом ты вернёшься ко мне, я верю, - дрожащим голосом произнесла Клод. – Сынок, моли Бога, чтобы нам скоро встретиться, он тебя услышит, и… прощай! - Клод! – окликнул её Этьен. - Прощай! – ещё раз прошептала Клод, вырываясь из объятий сына, затем, плача, села на лошадь, взмахнула рукой на прощанье, и чета де Триган в сопровождении слуг поскакала по пыльной дороге в замок графа. Доминик провожал мать взглядом, пока её стройная фигура не скрылась за поворотом. - Пойдёмте, Доминик, я провожу вас в вашу келью, - произнёс брат Жермен, успокаивающе обняв за плечи подростка. - Теперь я Анри де Тинье, - упавшим голосом произнёс Доминик, - забудьте моё имя, брат Жермен. Из–за этого негодяя я должен скрываться в монастыре под чужим именем. Мне кажется, что ещё не было на свете большего злодея, чем де Триган! Слёзы застилали Клод глаза, и сердце сжималось от страшных предчувствий, - женщина была уверена, что простилась с сыном навсегда. В какой-то момент ей показалось, что лучше вернуться, и забрать Доминика из монастыря. - Этьен! Я не могу оставить там сына! – воскликнула она. - Ну что ж, вернёмся, - ответил де Триган, и пусть Доминик подвергает свою жизнь опасности вместе с нами. Право, я удивляюсь женской непоследовательности, - совсем недавно ты хотела оставить сына в монастыре, а сейчас тебе надо, чтобы он ехал с нами неизвестно куда… Ну, решай же, пока мы не отъехали далеко от монастыря! Поедет Доминик с нами в Пенагонию, из которой Максимилиан может нас выдворить по требованию Луи Бешеного? - Нет! Нет, я не знаю… не знаю, что делать… - Клод, закрыв лицо руками разразилась плачем. - Дорогая, не надо, побереги силы, - пытался успокоить её Этьен, - ты же сама знаешь, что решение оставить Доминика в монастыре был самым верным. - Да… да… но почему у меня так тяжело на сердце?.. - Ты просто устала от дороги, - а когда отдохнёшь, то перестанешь так терзаться. - А когда я отдохну?! Вдруг твой замок уже захвачен гвардией короля?! Этьен промолчал, - ибо он разделял опасения жены. Когда супруги подъехали к замку Триган, Этьен выслал слугу на разведку, дабы проверить, занят ли его замок королевскими войсками. Но выяснилось, что его тревоги были напрасны, и через полчаса граф был уже дома. Измученная дорогой и волнениями последних дней Клод легла спать, а Этьен стал готовиться к бегству из страны, собирая фамильные документы, и драгоценности, которые носили дамы его рода. Графу де Триган было тяжело оставлять родной замок, но другого пути не было, в любой момент сюда могли прибыть королевские войска, и начать осаду в случае его отказа добровольно сдаться. Этьен знал, что его замок может выдержать долгую осаду, но войско короля намного сильнее его дружины, и рано или поздно замок Триган будет взят, а граф захвачен в плен. На другой день рано утром Этьен сообщил жене, что им следует немедленно покинуть его замок. - Так скоро? Этьен, но я плохо себя чувствую, - у меня болит всё тело, и ноги подкашиваются, – простонала Клод, - мне никогда не приходилось так долго скакать почти без отдыха, чуть ли от самого Тернуар! Позволь мне отдохнуть ещё хотя бы пару дней! - Здесь опасно оставаться! Мы скажем, что едем в Мермонтань, на юг, - а сами завернём в Сурс, там ты и отдохнёшь, а когда твои силы восстановятся, отправимся в Пенагонию. Главное, сейчас нужно, чтобы вся челядь думала, что мы едем к морю, в Галевиль! Собирайся, нам не стоит терять время! Обитатели замка Триган недоумевали, - граф только вчера вечером вернулся, но сегодня уже вновь покидал родной дом. Собираясь, граф в последний раз обходил замок в сопровождении управляющего, на ходу отдавая ему распоряжения. В это время бывшая лютнистка Арлет вышла во двор, чтобы отнести кухонные отходы в свинарник. Возвращаясь обратно, она из-за угла услышала голос графа, и, не желая встречаться с господином, спряталась за сложенными недалеко от «чёрного» входа на кухню дровами. Вскоре из- за угла вышел Этьен в сопровождении управляющего Ренара. -… первое время в Сурс, Ренар, - тихо произнес де Триган, - а затем на восток, в Пенагонию. Но все будут думать, что мы отбыли в Галевиль. Если что, первые дня два-три мы с женой будем в Сурс… Но ты должен молчать об этом! - Господин, я скорее умру, чем проболтаюсь. Вы же меня знаете, - ответил Ренар. Продолжая тихо разговаривать, граф и управляющий направились к конюшне. Арлет вышла из своего укрытия, щёки её пылали от радости, - она узнала, куда отправится Этьен, хотя само по себе знание этой тайны не могло принести ей пользы. Взяв несколько поленьев, счастливая Арлет вернулась на кухню. Через два часа графская чета покидала замок. - Вернусь осенью, - хочу подольше задержаться в Галевиле, где не был с отрочества, - громко сказал Триган, - оставляю замок под твоим присмотром, Ренар. - Буду хранить замок, как и раньше, во времена ваших более долгих отлучек. - Прощайте! – воскликнул Этьен, в последний раз обведя взглядом своих преданных слуг. - Прощайте, господин! – ответил Ренар. - Да хранит вас Господь в пути! – воскликнула жена Ренара Сибиль. - Прощайте, храни вас Бог!.. – подхватил нестройный хор голосов остальной челяди. Еле сдерживая слёзы, Триган в сопровождении жены выехал из родного замка, чувствуя, что больше никогда не вернётся сюда. Два ворона сели на угловой зубец надвратной башни, и принялись тревожно каркать вслед уезжающему графу. У поворота дороги Этьен остановился, и долго смотрел на замок, затем пришпорил коня, и поскакал по большой дороге на юг, но через час пути свернул на дорогу, ведущую на восток, а у следующей развилины дорог повернул на север. - Ну вот, вся моя челядь слышала, что мы едем в Галевиль, и видела, как мы поехали на юг. Если люди короля заявятся в Триган, их пошлют по неверному следу, а мы тем временем тихо отдохнём в Сурс, и затем отправимся в Пенагонию, пока нас будут искать по всему Галевилю и Мермонтань! – подбодрил измученную жену Этьен. - Скорее бы добраться домой, - ответила Клод, - я еле держусь в седле! - Собери все силы, дорогая, скоро мы будем у тебя дома! Ровно через сутки после отъезда Этьена, часовой, несший дозор на надвратной башне, увидел большой отряд воинов, ехавших прямо к замку Триган. - Именем короля, - откройте! – воскликнул предводитель отряда, остановившись возле входа в замок. Через несколько минут железные ворота отворились, и воинов встретил немолодой управляющий Ренар. - Графа де Триган сейчас нет в замке, - сказал он, встревоженно глядя на прибывших. «Господин как в воду глядел, хорошо, что он сделал вид, что едет на юг», - пронеслось в у Ренара в голове. - Вы управляющий? – спросил предводитель отряда. - Да, Ренар Лерье к вашим услугам. - Моё имя Патрик де Сильвен. Я сожалею, почтенный Ренар, но я послан сюда его величеством, чтобы арестовать вашего господина, обвиняемого в государственной измене. На этот замок и прочее имущество графа де Триган налагается арест до итогов королевского суда. Вам и всей челяди разрешено пока остаться в замке, и выполнять прежние обязанности. Извольте впустить нас в замок, - я должен удостовериться, что графа в действительности нет дома. В течение ближайшего часа Патрик под надёжной охраной в сопровождении Ренара осмотрел замок, и убедился, что де Триган отсутствует. Вернувшись к своему отряду, который ожидал во дворе замка, куда постепенно сбежалась встревоженная и испуганная челядь, Патрик громко, чтобы бы все слышали, произнёс: - Вы сказали, Ренар, что ваш господин вчера уехал в Галевилль? Я вынужден оставить здесь своего представителя, а сам отправиться вслед за графом де Триган. - Как вашей милости будет угодно, - смиренно ответил Ренар. Но тут тишину разрезал женский крик: - Господин, - Ренар лжёт! Граф отправился не в Галевиль! - Кто это сказал?! – встревожился Патрик, - пусть женщина подойдёт сюда! - Да это дурочка, которую граф держал в замке из жалости! – воскликнул побледневший Ренар, - не стоит обращать внимания на её болтовню! Она постоянно распространяет самые безумные сплетни! Но смятение управляющего не укрылось от проницательного Патрика, и юноша ответил, что должен лично убедиться в безумии служанки. Через минуту к нему подошла красивая черноволосая девица с тонкими белыми руками, явно не привычными к тяжёлой работе. Выражение её лица было злым, но не безумным, - казалось, что девушка долго носит в себе глубокую обиду на жизнь, или … на обитателей замка. Патрик встречал безумных нищих на улицах Клервилля, и знал, какие бывают глаза у этих людей, - совсем не такие, как у этой озлобленной служанки. - Как тебя зовут? – спросил он. - Арлет. - Что тебе известно о графе? - Он не поехал в Галевилль, - а отправился к этой своей ведьме, в замок Сурс! Я сама слышала, как он говорил об этом Ренару! - К кому в замок Сурс?! – воскликнул Патрик. - К своей жене, бывшей графине де Сильвен, - она вам не родственница? Так вот, он сказал, что несколько дней пробудет в её замке, - а потом уедет в Пенагонию, - так что поспешите, вы можете застать его там, прячущегося за юбкой жены!
Княжна: - Что ты мелешь, дура? – вспылил Ренар, - граф не из тех, кто прячется за женскими юбками! Вернётся он, скажу ему, что ты про него болтаешь! - Дурак - ты, Ренар, - со злорадством возразила Арлет, - не вернётся граф, казнят его за измену, если он не успеет удрать в Пенагонию! А вы, сударь, - обратилась она к Патрику, - спешите в замок Сурс, - он должен быть там, - я вчера слышала его разговор с Ренаром, - они прошли мимо меня, не заметив, что я спряталась за поленницей. - Ха-ха-ха, - вчера она слышала, - деланно рассмеялся Ренар, - да тебя вчера весь день держали в подземелье, в наказание за прошлую выходку! Сумасшедшая, - что поделаешь! - А вот это я могу проверить, - холодно ответил Патрик, - до замка Сурс недалеко, я заеду туда, а если графа там нет, я успею догнать его по дороге в Галевиль. - Ну, если вам угодно слушать помешанных, то… - не договорив, криво усмехнулся Ренар. - Помешанная она или нет, но ей я больше верю, чем вам, - ответил Патрик, - я отправляюсь в замок Сурс, а вас прошу не обижать эту девушку, - тем более что вы считаете её сумасшедшей! - Благодарю вас, граф де Сильвен, - поклонилась Арлет, - а скажите, графиня де Триган, - она вам родственница, раз ранее носила фамилию Сильвен? - Она моя мачеха, - ответил Патрик. - Ах, вот в чем дело! - ну тогда берегитесь, - я слышала однажды, как граф уговаривал графиню… словом, убить они вас хотят, чтобы все наследство вашего отца досталось Доминику, сыну Клод! Кстати, недавно они уезжали куда-то, а вернулись уже без Доминика, - не знаю, где он теперь! - Ты ещё, дура, обвини графиню, в том, что она убила своего сына! – закричал Ренар, - право, сударь, неужто вы не видите её безумия? - Это правда, что Триган и графиня вернулись без Доминика? Может вы, Ренар, знаете, где он сейчас? – спросил Патрик, - но тут управляющий неожиданно совсем растерялся. - Д-да, ваша милость, уехали они вместе с мальчиком, и вернулись без него, не лжёт она, - но вот где он теперь, сказать я не могу, и даже не было времени спросить у господина… - Этого ещё не хватало,- куда они увезли брата?.. - пробормотал Патрик. - Они и вас хотят убить, я уверена! – воскликнула Арлет. - За меня не беспокойся, я хорошо владею мечом, - ответил Патрик, - гораздо больше меня беспокоит судьба брата… Через пятнадцать минут Патрик в сопровождении отряда выехал в замок Сурс, - ибо юноша был уверен, что Арлет не лжёт, - слишком уж фальшиво оправдывался Ренар, называя девушку сумасшедшей. К тому же исчезновение Доминика сильно беспокоило Патрика, и юноша надеялся, что арестовав Тригана, он узнает, где находится его брат. Когда ворота замка закрылись за графом де Сильвен, Сибиль наотмашь ударила Арлет по щеке, так что та, не устояв на ногах, упала в грязь. - Мерзавка! – прошипела пожилая женщина. - Шлюха болтливая! – выкрикнул кто-то из слуг. - Да прибить кочергой её надо! – разозлилась стряпуха. Разгневанная челядь, сжимая кулаки, подступала к Арлет, - но Ренар успел предотвратить расправу над девушкой. - Стойте! – воскликнул он, - я не допущу её убийства! Если господин вернётся, - доказав, что он не преступник, - а он не может быть преступником, его оклеветали перед королём, так вот, когда господин вернётся, он сам будет решать её судьбу. Сейчас надо заточить Арлет в подземелье, до возвращения графа. Если же мы не увидим больше господина… - то пусть эта девка так и умрёт в темнице! Под возгласы одобрения слуги схватили Арлет под руки, и отвели в подземелье замка, где ей предстояло провести много дней… Желание скорее догнать графа де Триган и тревога за Доминика вынуждали Патрика спешить, но трезвый рассудок заставлял беречь силы отряда и коней, - ибо трудно сказать, что ожидало его в замке Сурс, - новая и более лихая погоня за изменником до границ Пенагонии или осада замка, дома его мачехи и младшего брата. «Доминик!.. Что с тобой сделал Триган, где ты сейчас?!», - эта мысль заставляла Патрика вновь пришпоривать коня, но затем юноша овладевал собой и натягивал поводья. Но окончательно успокоиться Патрик не смог, - когда он не думал про брата, ему в голову лезли мысли о мачехе. «Как она могла! Я же не раз рассказывал матушке про мерзавца Тригана, и, тем не менее, у неё хватило ума выйти за него замуж! Я не верю, что этот негодяй вот так просто полюбил её, - наверняка этот брак чем-то ему выгоден… Но чем?.. Клод не так уж богата, и не столь знатна…». Патрик вспомнил письмо мачехи, которое он получил перед выездом из Клервилля, - в пути он часто перечитывал его во время отдыха, словно выспрашивая у изящных букв, выведенных красивым дамским почерком, тайну странного и внезапного замужества Клод. «Дорогой Патрик, мой названный сын, спешу сообщить тебе важную новость, - сегодня я сочеталась законным браком с графом Этьеном де Триган. Ты можешь осудить меня, но знай, я была преданной супругой твоему отцу, тяжело пережила его безвременную кончину, и много лет не снимала траур. Граф де Триган попросил моей руки, и я не смогла ему отказать, ибо более не имею мужества жить одной, - сердце моё содрогалось от мысли, что через год Доминик поступит на службу, и оставит меня. А годы мои, хотя и не юные, ещё позволяют мне быть супругой, и матерью наследника старинного дворянского рода, и я полагаю, что Святая Дева услышала мои молитвы, и Господь послал мне достойного супруга, одного из самых благородных рыцарей Абидонии….». - Чёрт возьми, околдовал он её что ли? – пробормотал Патрик, - другого объяснения я не могу найти! *** Слуги графини Клод были немало удивлены, когда их госпожа в сопровождении мужа неожиданно вернулась в замок Сурс. Несмотря на то, что графиня не стала объяснять причину внезапного возвращения даже управляющему, в воздухе словно повисло предчувствие беды, - слишком уж напуганный и измученный был вид у Клод, и мрачен был граф де Триган. Поздно вечером, когда госпожа заснула, болтливая Лулу, везде сопровождавшая графиню, намекнула управляющему Жилю и его жене Жаклин, что граф де Триган навлёк беду на Клод и Доминика, оказавшись врагом нового короля Луи Бешеного. - Но больше я вам ничего не скажу, иначе мне не жить! Госпожа часто прощала мне болтовню, но в этот раз мне и правда лучше смолчать! Вы сами рано или поздно всё узнаете! - Но постой, Лулу, - что ты говоришь о новом короле? – растерялся Жиль. - Бывший герцог де Мортирье стал королём, а Карл умер, - отчего не знаю, граф полагает – убили его! - выпалила Лулу, - всё, простите, больше ни слова! - Ох, не к добру госпожа вышла замуж за графа, - запричитала Жаклин, когда Лулу ушла, - мне-то сразу этот скоропалительный брак странным казался… Что же теперь будет, а?!. - Молчи уж, жена, - чему быть, того не миновать, - вздохнул Жиль. Тем временем де Триган распорядился поставить на караул у ворот проверенных людей из отряда своих телохранителей, наказав им не впускать в замок без его разрешения даже родственников или близких друзей графини. Затем Этьен занялся осмотром замка, оценивая его способность выдержать длительную осаду. Замок Сурс, построенный два столетия назад, изначально был похож на замок Сильвен, - мрачный донжон окружала семиугольная крепостная стена с круглыми башнями. Однако семьдесят лет назад прадед Клод возвёл рядом с донжоном удобный господский дом, куда перебралась жить графская семья, ничуть не жалевшая, что оставила тёмный и холодный донжон. Но предусмотрительный граф, желавший усовершенствовать свой замок, понимая, что небольшой дворец не может быть надёжным убежищем во время осады, решил укрепить донжон, разобрав деревянный помост, ведущий к входу на втором этаже башни, и соединив подъёмным мостом донжон с господским домом.Когда в донжоне поднимали мост, он превращался в неприступную крепость внутри замка, где были жилые покои, и хранились запасы воды и провизии. Если мост был опущен, его конец устанавливался у верхнего входа в башню, расположенную в северном крыле господского дома, а зайти в эту башню из дома можно было только со второго этажа. За донжоном и домом, ближе к замковым воротам, возле западной стены располагался колодец с питьевой водой, - а за крепостной стеной в том месте был небольшой водоем, – остатки давно высохшего рва. Этьен вспомнил, как Клод рассказывала, что раньше рядом с замком бил ключ, но через несколько лет после постройки дома он внезапно иссяк, и тогда же высох крепостной ров, питаемый этим источником. Мост через ров разрушился, и хозяева замка были вынуждены засыпать часть рва, расположенную перед въездной башней, так что с тех пор замок Сурс лишился дополнительной водной защиты. - Чертовски жаль, что нет рва, - вздохнул Этьен, - но будь здесь даже самая неприступная крепость, она выдержит год осады королевскими войсками, но рано или поздно у нас закончатся съестные припасы, и придётся сдаваться… Нет, лучше бежать отсюда в Пенагонию, - там Луи Бешеный не сможет причинить мне вреда! Прошли сутки после прибытия четы Триган в замок Сурс. Измученная дорогами Клод весь день лежала в постели, и слёзы текли по её щекам, - женщина, чувствовавшая себя в безопасности в своем родном доме, понимала, что через несколько дней она оставит замок Сурс навсегда, и будет вынуждена скрываться в чужой стране, где её ждет незавидное будущее. Ах, зачем она так поспешно вышла замуж за Этьена, - стоило подождать хотя бы полгода… Но что делать, раз она так любит его! Мало кому на долю выпала такая любовь, - а когда любишь, то вынесешь самые тяжкие испытания… В спальню вошёл Этьен, и сел в кресло рядом с постелью жены. - Как себя чувствуешь? По-прежнему плохо? - Да. Плохо и страшно, - еле слышно ответила Клод, - я боюсь того, что станет с нами в Пенагонии… - В Пенагонии мы будем в безопасности! - Откуда такая уверенность?.. В моей жизни не будет более безопасного места, чем этот замок… Стук в дверь прервал её слова. - Кто там? – спросил Этьен. - Господин, - крикнул, приоткрыв дверь слуга, - к замку подъезжает вооруженный отряд! - Ну, вот и всё, - побледнев, прошептал Этьен. - Что?! – воскликнула, Клод, сев на постели, - это за нами?! - Скорее всего, - усмехнулся Этьен, - пойду встречу нежданных гостей… - Это же господин Патрик, - пасынок графини, - воскликнул конюх Жан, карауливший вместе с людьми Тригана вход в замок, - надо открыть ему! - Что, забыл приказ господина, - никому не открывать, даже родственникам? – рявкнул слуга Этьена Арман. - Этот приказ не распространяется на графа де Сильвен, сводного брата нашего молодого хозяина, - мы всегда открывали ворота, едва только завидев его! - Никому не открывать, даже родственникам! – зло повторил Арман, - только ослушайся, - убью! Тем временем на башню поднялся Этьен, и встал у бойницы, расположенной над воротами. - Именем короля, - откройте! – воскликнул Патрик, остановившись напротив запертых ворот. - Какого короля? - иронично спросил Этьен. - Людовика III де Мортирье, - короля Абидонии! - Людовика III? – тем же тоном переспросил Этьен, - не знаю такого короля! Короля моей страны зовут Карл V! - Карл скончался, и его трон унаследовал Людовик де Мортирье! - Ах, вот как, Людовик унаследовал, - в обход законной наследницы принцессы Марии! Но ладно, об этом мы поговорим чуть позже. С какой целью король прислал вас сюда? - Вы, граф де Триган, обвиняетесь в государственной измене, и я послан арестовать вас, и препроводить в Клервилль, где вас будет судить его величество. Прикажите открыть ворота, - любое ваше сопротивление только навредит вам! - Этого ещё не хватало, - резко ответил Этьен, - я не такой трус, чтобы сразу сдаться! - Тогда вы сдадитесь после того, как я возьму замок, - парировал Патрик, готовый к такому повороту событий. - Посмотрим, граф, - усмехнулся Этьен, - вам, при вашей юности, штурм замка кажется слишком легким делом! - А вы тоже подумайте, - стоит ли вам обороняться в замке, который вам не принадлежит, и надо ли рисковать жизнью ваших людей, и людей моего брата? Не лучше было бы позвать сюда хозяина замка, - Доминика де Сильвен де Сурс? - Его здесь нет, - сухо ответил Этьен. - Великолепно! Хозяина нет в замке, а вы распоряжаетесь здесь как дома! Где находится мой брат?! - Сейчас он должен быть в Южноморье, - мальчик мечтал учиться в этой стране! - Южноморье? Доминик мечтал там учиться? – разгневался Патрик, - да я в жизни не поверю такой лжи! Если ты причинил вред моему брату, заплатишь своей кровью! Немедленно позови сюда графиню де Сильвен, - я хочу слышать из её уст подтверждение! - Графиню де Триган, - поправил Этьен, - мою супругу! - К её величайшему несчастью! Слуги передали Клод просьбу мужа, и женщина поспешила подняться в надвратную башню. - Дорогая, сюда прибыл твой пасынок с целью арестовать меня, - если он спросит о Доминике, - ты знаешь что говорить, - прошептал Этьен, взяв Клод за руку, и подведя её к высокой и узкой бойнице. - Добрый день, матушка, - едва увидав Клод, спросил Патрик, - как ваше здоровье? - Намного хуже, чем могло бы быть, - горестно ответила Клод, - и, поверь мне, сегодняшний день никак не может быть добрым! Зачем ты прибыл сюда с таким отрядом? - Арестовать графа де Триган, матушка! - Арестовать моего мужа? Ты с детства называешь меня матушкой, - значит, я отчасти смогла заменить тебе мать, - но, тем не менее, ты готов арестовать мужа матери? Такой чёрной неблагодарности я от тебя не ожидала! Желаешь мне доброго дня, и рвёшь семейные узы! - Матушка, - выразительно произнёс Патрик, - я выполняю приказ короля. Граф де Триган обвиняется в измене… - Патрик! Клянусь тебе, Этьен не изменял королю, - это всего лишь месть Людовика, который уничтожает всех своих врагов! – воскликнула Клод. - К сожалению, у его величества есть серьёзные основания подозревать графа, - ответил Патрик. - Все его «серьёзные основания» - это ненависть, и жажда мести! Послушай, Патрик, - а что если ты отпустишь нас с Этьеном, позволишь нам бежать за границу, а сам расскажешь королю, что слишком поздно прибыл сюда, - мол, супруги де Триган уже давно покинули Абидонию! Что, если ты пойдёшь на этот компромисс? - Матушка, поступив так, я сам стану изменником, - ответил Патрик, - позволить преступнику бежать вместо того, чтобы арестовать его, - это значит запятнать герб рода де Сильвен. - Этьен не преступник! – возразила Клод, - я могу поклясться! - Его величество должен сам решить, кто такой граф де Триган, - с вашей стороны будет лучше уговорить его сдаться без боя, чтобы не подвергать вашу жизнь опасности. - Ты веришь в королевскую справедливость? – усмехнулась Клод, - да Людовик Бешеный уже давно всё решил, он просто велит казнить своего врага! Мой супруг не столь глуп, чтобы сдаться, - ибо сдавшись тебе, он совершит самоубийство! Патрик, умоляю, - дай нам уйти отсюда. - Нет! – твёрдо ответил Патрик. - Что же, значит, ты арестуешь Этьена, и лишишь меня второго мужа, окончательно разрушив мою жизнь? - Вы сами разрушили свою жизнь, когда вышли за графа де Триган! Не станете же вы отрицать, что я неоднократно рассказывал вам о бесчестности и подлости графа в те дни, когда вы ещё не были с ним знакомы? - Мало ли что болтали про Этьена!.. – воскликнула Клод, - всё это сплетни! - Ошибаетесь сударыня, вы путаете меня с вашими болтливыми сплетницами служанками. Если я говорю, что считаю человека негодяем, значит, на это есть веские основания! - С тобой невозможно говорить! Просто отвратительно! - Да, я понимаю, что разговор со мной вам отвратителен, - но, тем не менее, мы должны продолжить его! - А я не желаю говорить с тобой! Ты разрушил мою жизнь, не дав мне и Этьену бежать! Что ж, захватывай замок, разрушь его, убей Этьена и меня! Моё сердце окончательно разбито, - я думала, что воспитываю сына, а – вырастила чудовище! Будь ты проклят, - убей меня! - Матушка! - Не смей называть меня матушкой! Слышишь?! Не смей! Ты лишился этого права, к счастью, я не родная мать тебе! - Хорошо, госпожа де Триган, - ответьте мне лишь на один вопрос, - где Доминик? - Он уехал учиться в Южноморье! - Не верю! И чему он может учиться на чужбине? - Ах, он не верит! Замечательно, - значит я уже и лгунья! Вот ты уже и оскорбляешь меня! Одно радует, - я теперь увидела твоё истинное лицо! Будь ты проклят! – с этими словами плачущая Клод отошла от бойницы. - Держись, дорогая, ты всё правильно сделала, - прошептал Этьен, обняв жену, - и сейчас ты сама видишь, каким негодяем оказался твой пасынок! Нам не миновать осады замка, - но ты не бойся, стены неприступны, и мы скорее перебьём весь этот жалкий отряд, чем капитулируем. Но предосторожности ради возьми деньги, драгоценности и семейный архив и укройся в донжоне. - Так и сделаю, - решительно ответила Клод, вытерев глаза, - надеюсь, Патрик найдет здесь свою смерть! Когда Клод удалилась из башни, Этьен снова выглянул в бойницу, и спросил Патрика: - Надеюсь, вы всё слышали, граф де Сильвен? Впрочем, вы слышите, но не слушаете, - и даже не умеете признавать правду, - когда ваша мачеха подтвердила, что ваш брат отбыл в Южноморье, вы не нашли ничего лучшего, кроме как оскорбить её, назвав лгуньей! С вашим характером вам никогда не взять этот замок, - ибо вы не в силах смотреть правде в глаза, и признать, что замок Сурс неприступен даже для гораздо более многочисленного отряда, чем ваш! - То есть вы решили обороняться несмотря ни на что? – уточнил Патрик, игнорируя оскорбительные намёки Этьена, - подумайте ещё раз, прежде чем принимать опрометчивое решение, которое будет стоить вам жизни! - Я буду держать оборону, до тех пор, пока не уничтожу весь твой отряд! – отрезал Этьен. - А я уйду отсюда только после того, как убью тебя, или возьму в плен! – ответил Патрик столь же резким тоном. Отведя отряд в безопасное место в небольшой роще, откуда был виден замок, Патрик распорядился разбить там лагерь, а сам принялся осматривать местность вокруг стен замка, прикидывая, где можно разместить стрелков. Этьен тем временем расставил на башнях лучников, которые должны были простреливать все подходы к крепостным стенам. Когда Патрик, объезжавший замок приблизился слишком близко к одной из стен, Этьен отдал приказ выстрелить в графа де Сильвен, но к счастью, стрела застряла в щите юноши. Это послужило сигналом к перестрелке, - град стрел осыпался на осаждающих, но никто не был убит, - лучники Патрика держались на безопасном расстоянии от замка. Вернувшись в лагерь, Патрик с горечью подумал, что Этьен прав, - к замку Сурс было невозможно подобраться незаметно для его защитников, и при попытке штурма весь его отряд будет перебит. Но отступать было нельзя, и следовало применить некую военную хитрость, которая позволила бы быстро взять замок. Когда стемнело, Этьен отправился в донжон, где его ждала Клод в небольшой мрачной комнате, ранее служившей спальней её предкам. Здесь была обнаружена старинная кровать, на которую служанки перетащили перины из спальни Клод, и повесили полог. Женщина сидела возле такого же старинного, изъеденного древоточцами сундука, на закрытой крышке которого стоял меньший размерами сундучок, напоминавший ларец в замке Сильвен. Крышка его была открыта, - Клод разбирала фамильные бумаги, хранившиеся там. - Ну, что, Этьен, - надеюсь, замок ещё не взят? – спокойно спросила она. - Нет, дорогая, не бойся… - Разве я боюсь? Я даже рада, что Патрик решил осадить замок, - глупый мальчишка останется в дураках! Мы сбежим отсюда! - Но как?.. – растерялся Этьен. - Перед смертью мой отец рассказал мне о тайне замка Сурс, о которой знает только старый Поль, - его верный слуга. Я хотела рассказать Доминику об этом лишь в день его совершеннолетия, ибо ребёнок не должен знать о потайном ходе из замка. У отца было мало сил, он рассказал мне про подземный ход, и видно, в предсмертной агонии забыл упомянуть, что в фамильных документах есть старинный план, на котором указано его расположение. Уже после смерти отца, разбирая бумаги, я нашла этот план, - вот, посмотри! – Клод протянула Этьену потемневший от времени пергамент, на котором был чертёж замка Сурс, сделанный сто пятьдесят лет назад. На плане не было господского дома, построенного позже, но узнавался неровный семиугольник крепостных стен, источник, и ныне несуществующий ров. Подземный ход вёл из донжона в лес, окружающий замок с севера. - Я знаю, где заканчивается подземный ход, - в роще есть старый колодец, который высох век назад, как ранее говорил мне отец, - но на смертном одре он признался, что это фальшивый колодец, в котором никогда не было воды, ибо это тайный выход из подземелья.
Княжна: - Бежать… - вздохнул Этьен, - да, можно бежать, но бегство само по себе опасно… На карте видно, что выход из подземелья расположен очень близко к замку, и нас могут заметить люди Патрика, которые сейчас находятся в роще, и не спускают глаз с крепостных стен… Ещё нужно убедиться, что подземный ход не обрушился от времени… - Вот об этом я не подумала, - помрачнела Клод, - вряд ли на моём веку проверяли целостность подземного хода… Подземелье было тайной нашего замка, и туда без нужды старались не спускаться, чтобы как можно меньше людей знало о его существовании. Отец сказал, что в подвале донжона хотели вырыть колодец, но там не оказалось водяной жилы, и тогда решили выкопать выход в лес. Но мы можем осмотреть подземный ход, и если он цел, то, что помешает нам бежать? - Убедиться в сохранности подземного хода, - ещё не значит воспользоваться им для бегства, - ответил Триган, - покинув замок, мы можем оказаться в большей опасности, чем за его осаждёнными стенами. Я должен продумать все возможные риски при бегстве… Клод, ты ложись спать, не жди меня, - теперь я буду обходиться всего несколькими часами сна в сутки, ибо я сейчас не твой муж, а защищающий осаждённую крепость военачальник. - Да, я забыла, что нас осаждают враги, и рассчитывала на тихую мирную ночь любви, - нервно засмеялась Клод, - право, я лягу спать, хотя сомневаюсь, что смогу уснуть в этой мрачной комнате, последние обитатели которой ночевали здесь сто лет назад… Клод легла спать, а Этьен вышел в главный зал донжона, - большое тёмное помещение с узкими окнами-бойницами, заставленное сегодня по его приказу бочками с колодезной водой, - запасы воды могли понадобиться в случае захвата двора замка противником. Этьен сел на скамью возле старого камина, и окинул взглядом зал, представляя, как он выглядел в те времена, когда хозяева замка Сурс жили в донжоне, - наверняка, здесь проходили балы и весёлые ужины баронского семейства. Живое воображение Этьена нарисовало яркую картину – множество факелов, освещающих залу, столы заставленные яствами, смеющегося барона де Сурс, прапрадеда Клод, сидящего во главе стола, и попивающего вино, и танцующих под звуки лютней нарядных гостей… Да, так было когда-то, но сейчас замок осаждён, зал тёмен и пуст, юный наследник поместья в монастыре, а последняя дама из рода де Сурс надеется бежать через подземный ход неизвестно куда, подвергая свою жизнь опасности… - Чёрт побрал бы, но как мне с ней бежать?!.. – в отчаянии прошептал Этьен, - сколько миль Клод сможет пройти пешком, выбравшись из колодца в лесу? Надо будет где-то купить лошадей, и поспешить добраться до Пенагонии. И сколько времени слуги Клод, настороженно относившиеся к Этьену, будут держать оборону после бегства графини из замка? Да они сдадутся через несколько часов, и расскажут Патрику, каким образом бежала хозяйка, и её муж-преступник, после чего граф де Сильвен устроит облаву на беглецов! Даже если супруги Триган достанут лошадей через час после бегства, Патрик без труда нагонит их на пути в Пенагонию, - хрупкая Клод не сможет долго скакать на коне без отдыха! Внезапно ему вспомнились слова Клод – «…ты поспешил заключить брак, и теперь я подвергаюсь опасности…», - и Этьен, тяжело вздохнув, прошептал: - Да, поспешил… Знал бы он тогда, что гибель Карла уничтожит все выгоды брака с Клод, и эта женщина станет ненужным и тяжким ярмом на его шее! Из-за неё он сейчас находится в осаждённом старом замке, - тогда как мог бы уже быть в Пенагонии! Эта глупая и изнеженная дама не могла продолжать путь после краткого визита в замок Триган, - ей, видите ли, требовалось отлежаться несколько дней в мягкой постели! Зато теперь у Клод будет много времени славно отдохнуть, - месяц, полгода, год, - до тех пор, пока замок не возьмёт её пасынок! - Чёрт возьми, я мог бы быть уже в Пенагонии! – вырвалось у Этьена. Граф де Триган оглянулся, испугавшись, что кто-то мог услышать его, но зал был пуст. - Ладно, сейчас не время унывать, - надо проверить, как несут охрану стен и башен доблестные слуги моей жены, - усмехнувшись, пробормотал Этьен, - лучше заняться делами, чем сожалеть об упущенных возможностях. Поднявшись на стены замка, де Триган пристально вглядывался в темноту, опасаясь, что Патрик начнёт штурм ночью. Чувство тревоги не оставляло Этьена, хотя он прекрасно понимал, что столь небольшому отряду будет трудно взять замок Сурс, и чтобы отчасти успокоить себя, де Триган решил ещё раз осмотреть все башни, и проверить готовность к бою челяди Клод. В восточной башне он увидел хмурого Армана, который о чём-то расспрашивал двух молодых слуг. Закончив разговор, Арман стал ещё мрачнее, и с недовольным видом подошёл к Этьену. - Ну, что Арман? Вижу, тебе что-то не нравится, - сказал Этьен. - Здешние люди, господин… Скверные они воины, - разочарованно произнёс Арман, - не видели мальчишки крупных сражений. Здесь живёт только один настоящий солдат, - старый Поль, бывший оруженосец покойного отца госпожи Клод. Остальные – зелёные юнцы, не нюхавшие пороха, - услыхав пушечный выстрел в штаны наложат! - Но куда же делись здешние мужчины, способные воевать? – удивился Этьен. - Чума унесла… Как рассказал мне Жан, были здесь воины, - такие как его отец, сражавшиеся в битве при Пустом луге, но через несколько лет поехали в Тернуар вместе с братом госпожи, - там-то их чума и застала, умерли вместе с хозяином и его семьёй. Остались в замке после этого только старики, из которых до сегодняшнего дня дожил лишь Поль, да мальчишки, войны не видавшие. - Значит, я могу полагаться только на вас, - вздохнул Этьен, - а у графа де Сильвен отряд состоит из опытных воинов, - только вот мало их, на то и надеюсь, что не смогут взять нас измором… Прошло три дня. За это время несколько раз возникала вялая перестрелка, - защитники замка выпускали стрелы в королевских лучников, приближавшихся к стенам с целью найти слабое место в обороне твердыни. Смертельно никого не удавалось ранить, но и ответные стрелы осаждающих не достигали цели. - Замок хорошо защищён, и взобраться на его стены невозможно, - нас близко не подпустят, - сказал Патрик, в очередной раз объехав вокруг крепостных стен, - если так будет продолжаться и дальше, люди Клод со временем перестреляют нас, как дичь. К счастью, его величество предвидел это, и велел мне использовать петарды при осаде. Надо выбрать удобное время для подрыва… Спустя два дня испортилась погода, и с наступлением ночи густой туман укутал местность в непроницаемую вуаль, - да так, что замок Сурс стал неразличим с дороги. В половине третьего ночи стражи, стражи, охранявшие ворота замка, увидели быстро приближавшихся к дверям четырёх человек. Двое из них несли что-то в руках, а два других - по паре больших щитов, прикрывая ими себя и товарищей. Стражники выпустили несколько стрел, но все они отскочили от тяжелых щитов осаждающих. Бесстрашный «квартет» подбежал к воротам, и, игнорируя окрики защитников замка, двое принялись устанавливать возле дверей какой-то непонятный предмет, - а товарищи заслоняли их щитами. - Что они там делают, - воскликнул Жан, - разве они надеются открыть двери? - Помереть они решили, - пробормотал Кристиан, выпуская очередную стрелу, снова не достигшую цели, - проклятье, положил бы я эту четвёрку, не будь у них этих щитов! - О, смотри, да они уже убегают! – заметил Жан, - но что это они оставили под воротами? - Чёрт-и-чего, - присвистнул Люк, - похоже на котелок, закреплённый на боку на треноге… Что бы это могло быть? Пустив несколько стрел вслед отбегавшим четырём храбрецам, защитники замка Сурс озадаченно уставились на странную конструкцию: - Что же это? – повторил Жан, - неужели таран, чтобы разбить дверь? - Таран? Вот эта небольшая штука на тоненьких деревянных ножках? Долго же ей дверь ломать придётся! – ответил Кристиан. - Надо позвать старого Поля, он много войн прошёл с покойным хозяином, - наверняка знает, что это такое, - предложил Люк. - Послушайте, лучше убрать к чёрту эту штуковину, - не нравится она мне! – вдруг воскликнул Кристиан. - Да что она может сделать, - такая маленькая? – удивился Жан. - Всё равно, - отбросить её от двери, так будет спокойней! - Да, я тоже так думаю, - согласился Люк. - Но надо открыть ворота, - а вдруг они увидят, и ворвутся в замок? – встревожился Жан, - это может быть военная хитрость? - Что здесь происходит?! – послышался властный голос Армана, в эту ночь бывшего начальником караула. Преданный слуга графа де Триган проверял посты в северных башнях замка, и подошёл к воротам, когда четвёрка осаждающих уже скрылась в тумане. - Да вот, люди короля подбежали к дверям и подложили что-то… - ответил Люк. - Когда подбежали?! Что подложили?! Почему вы не поняли тревогу?!! - разъярился Арман. - Мы отстреливались, - обиженно оправдывался Жан. - Чёрт возьми!!! Проклятие! – закричал Арман, выглянув и увидав загадочный предмет, - мы пропали! - Ой, а что это на ней тлеет? – удивился Жан, вдруг заметив слабый огонёк на загадочной конструкции, - кажется, там верёвочка горит?.. - Да, чёрт возьми, какая веревка, - фитиль! - рявкнул Арман. - Я сейчас пойду, и отброшу это, - решился Люк. - Стой, дурак, она сама тебя отбросит!!! – заорал Арман, - всем оставать… Страшный грохот оборвал его слова. Вспышка осветила всю переднюю стену замка, а затем густой дым затянул нижнюю часть въездной башни, - петарда, установленная осаждающими, взорвалась, проделав огромную дыру в воротах замка Сурс. Взрыв вызвал страшный переполох, - самообладание сохранили только люди Этьена, которых на посту сейчас было всего три человека вместе с Арманом, - слуги же Клод, завидев сквозь дыру в воротах приближавшийся к замку отряд Патрика, с испуганными криками бросились бежать к дому, чтобы укрыться в донжоне. Услышав сквозь сон звук разорвавшейся петарды, Этьен вскочил, и, схватив меч, бросился к выходу из донжона, не обращая внимания на истошные вопли Клод, - женщина вообразила, что замок обстреливают из пушек. Выбежав на подъёмный мост, соединявший главную башню с домом, Этьен увидал, как отряд Патрика занимает двор, - защитники замка из числа слуг Клод отступали внутрь дома, и впереди всех по мосту в донжон неслись Жан, Кристиан, и Люк - незадачливые стражи входной башни. Арман отступал последним, - старый вояка пылал желанием сражаться, но он был бессилен против десятка королевских лучников. Это было поражение, - ибо ничто не могло заставить челядь замка Сурс ободриться, и защищать свой дом, - все еле успели вбежать в донжон, и поднять мост, отрезав себя от захватчиков. Этьену осталось с горечью наблюдать через бойницу гибель двух его преданных слуг, несших караул на крепостных башнях, и предательство челядинцев жены, трусливо сдававшихся пасынку своей госпожи, - справедливо решивших, что добрый и благородный брат молодого хозяина будет милостив к пленникам. Через двадцать минут господский дом и стены замка были заняты отрядом Патрика, и лишь донжон оставался во власти хозяев. - Донжон сейчас неприступен, - заявил Патрик, - но Триган сдастся в плен, когда в башне кончатся запасы воды, у него не будет другого выхода, если не предпочтёт, конечно, умереть от жажды! - Надо бежать прежде, чем здесь закончится вода, - пробормотал Этьен, - оглядывая бочки, стоявшие в большом зале. Войдя в спальню жены, он застал Клод стоявшей на коленях и молившейся перед распятием, недавно повешенным на стену. Женщина с испугом обернулась, - она вообразила, что донжон уже захвачен. - Этьен? – чужим голосом спросила она, - всё кончено?.. - Не бойся, мы пока в безопасности, - донжон твоего замка – это маленькая крепость. Но дом, башни стены захвачены твоим пасынком, - его люди взорвали петардой ворота. Проиграна битва, - но не война, - мы ещё можем спастись. Патрик не знает о подземном ходе? - Нет, зачем ему знать все тайны нашего замка? - Всё к лучшему. Глупый мальчишка думает, что победа у него в руках, - но его ждёт позор, Патрик станет посмешищем, в последний момент упустившим противника. - Но надо сначала проверить подземный ход… - Да! Покажи мне, где находится вход в подземелье! - Нужно позвать слуг, - отец и старый Поль говорили, что вход заложен досками и старыми пустыми бочками. - Разберут доски те самые бездельники, по чьей вине были взорваны ворота. Я думал доверить это моим людям, но не хочу рисковать их жизнями, - если вдруг обрушатся стены подземного хода. Но если погибнут эти дурачки, - туда им дорога! Стоило осмотреть подземный ход раньше, но самые надёжные люди охраняли стены, и у нас оставалась надежда, что мы постепенно перестреляем весь отряд графа де Сильвен, - но сейчас остаётся только один выход, - бежать через подземелье. Клод повела Этьена в подземный этаж замка Сурс, представлявший собой полупустую кладовую, - из-за влажного затхлого воздуха там сложно было хранить провизию. Графскую чету сопровождали старый Поль, Жан, Люк и Кристиан, несшие фонари с вставленными в них свечками, и мотки верёвок. Старик остановился возле огромного ларя, размером почти с кровать. - Здесь, госпожа, под этим вот сундучком, - сказал он. - Отодвиньте ларь, - приказала Клод слугам. Жан, Кристиан и Люк молча повиновались, и отодвинули старый ларь, под которым оказалась квадратная крышка погреба с вставленным в неё медным кольцом. - Поднимите крышку. Когда тяжёлая дубовая крышка была поднята, под ней обнаружилась крутая лестница. - Спускайтесь! - тоном, не терпящим возражений, приказала Клод. Через несколько минут, слуги попали в круглое помещение, чуть меньшего размера, чем первый подземный этаж замка. В самом центре его стояли довольно крупные бочки. Этьен, Клод и Поль спустились следом, и старый слуга указал на бочки: - Они стоят на колодце, - отодвиньте их к стенам. Под бочками был трап, сколоченный из нескольких дубовых досок. - Поднимите его, - да смотрите осторожнее, чтобы не упасть в колодец, - сказал Поль. Трап бы осторожно отодвинут, и под ним оказалось круглое отверстие в каменном полу, - колодец, ведущий в подземный ход. - Пресвятая Дева, слава тебе! – выдохнула Клод, почему-то боявшаяся, что вход в подземелье не будет найден. - Теперь надо убедиться, что своды подземелья не обрушились и не затоплены, - сказал Этьен, - обвязывайте себя верёвками, и спускайтесь вниз. - Но господин, - испуганно пробормотал Жан, - мы не знаем, что нас ждёт в темноте… - Или вы спускаетесь, или я велю сбросить вас с башни! – огрызнулся Этьен, - ибо по вашей вине противник взорвал ворота! Поняв, что граф не шутит, Жан Люк и Кристиан, не говоря ни слова, обвязали себя верёвками, взяли фонари, и, приготовившись к гибели в темноте, начали спускаться в подземелье. - О, да тут в стенке есть скобы, как лестница, - воскликнул Кристиан. - Проверь, прочны ли они, не выскочат из стены? – спросил, наклонившись над колодцем, Этьен. - Пока все крепкие, сделано на славу, - ответил слуга. Вскоре дно колодца было достигнуто, и напротив стенки, в которую были вделаны скобы, обнаружился тёмный тоннель. Осветив его верх фонарями, слуги не заметили ни малейшей трещины в каменном своде, - да и на выложенном булыжниками полу тоннеля не было ни капли воды. Убедившись в безопасности подземного хода, Этьен спустился туда, и в сопровождении слуг бесстрашно направился в темноту тоннеля. Трудно сказать, какое расстояние он прошёл за двадцать минут, - передвигаться приходилось не спеша, тщательно осматривая каменный потолок, пол и стены, которые могли быть не столь прочными как вначале подземелья, но наконец Этьен почувствовал, что спертый затхлый воздух стал значительно свежее, а затем в конце коридора появился свет, падавший сверху, - подземелье закончилось фальшивым колодцем в лесу. Дно колодца расширялось, и наверх вели небольшие ступеньки на высоту около трёх метров, оттуда начиналась точно такая же шахта как в замке – с железными скобами, вставленными между камнями. Этьен приказал Жану подняться до самого верха колодца, и осторожно выглянуть наверх. - Там никого нет, глухой лес, господин, - доложил Жан, вернувшись на дно колодца. - А замок? Его видно оттуда? – спросил Этьен. - Никак нет, его скрывает листва деревьев, - но я бывал раньше возле этого колодца, - зимой, когда лес голый, замок видно. - Ещё бы не было видно, - усмехнулся Этьен, такой ход сложно построить, и длина у него не может быть большой… Ладно, возвращаемся, - и помните! Вы должны молчать о подземном ходе, - иначе будете казнены! Вернувшись в подземный этаж замка, Этьен успокоил с нетерпением ждавшую его Клод: - Обстоятельства складываются в нашу пользу, дорогая, - если Бог закрывает дверь, то он открывает окно… или подземный ход! А вы, - обратился он к слугам, - помните! Вас ждёт казнь, если проболтаетесь! Когда хозяева вернулись в свои покои, Клод обняла мужа, и нетерпеливо спросила: - Когда же мы сбежим отсюда? - Когда… Не знаю, - дай мне подумать… - растерянно ответил Этьен. - Не понимаю, чего тут думать, - мне казалось, что надо бежать как можно скорее! Подземный ход цел, - так чего же мы ждём? - Позволь мне быть откровенным, Клод, - я вижу, что твои мысли не простираются далее выхода из подземелья! Что ты будешь делать, когда выберешься из колодца, и останешься в лесу? - Я… ну я… пойду пешком, наверное… - растерялась Клод, до сих пор не задумывавшаяся о деталях побега. - А куда ты пойдёшь, и как долго сможешь идти? - Я… Ну не знаю, куда, - как ты решишь… - Вот именно, позволь мне решить! Я должен остаться один, - обдумать наш побег, - и прошу, не мешай мне. - Как скажешь… Этьен удалился в одну из пустых спален донжона, и, закрыв за собой дверь, сел на старую скамейку, бывшую единственным предметом мебели в небольшой комнатушке, и с мрачным отчаянием устремил взгляд в тёмную каменную стену, по которой медленно полз луч солнца, проникавший в маленькое узкое окно-бойницу. Всё пропало. Звезда его счастья закатилась в тот миг, когда король Карл отдал Богу душу. Внезапная смерть короля поломала все замыслы Этьена, и удача навсегда отвернулась от графа де Триган. Женитьба на Клод, бывшая столь выгодной при жизни Карла, превратилась теперь в обузу, и более того, стала причиной его заточения в замке Сурс. Если бы не Клод, - Этьен теперь находился бы в Пенагонии, - но хрупкая слабая жена стала причиной его роковой задержки, обернувшейся осадой замка Сурс Патриком де Сильвен, - пасынком Клод! Подземный ход, конечно, давал возможность бежать, - но бежать вместе с женой – значило подвергнуть себя ещё большему риску, чем осада, - беглецов могли настигнуть прежде, чем они раздобудут лошадей в одной из соседних деревень. В случае бегства супругов де Триган челядь Клод поспешит в подземелье вслед за госпожой, но что сделают её верные слуги, очутившись на свободе? Вряд ли они все пожелают отправиться в Пенагонию, - они предпочтут остаться в родной деревне, - и среди них найдутся предатели, которые вернуться в замок, и сообщат графу де Сильвен, как и куда бежала его мачеха. Если бежать тайком от слуг Клод, - то бегство тоже будет быстро обнаружено, и тогда обитатели замка Сурс так же скоро выболтают графу Патрику тайну исчезновения Клод. В любом из этих случаев беглецы будут пойманы, не успев пересечь границ Пенагонии, ибо всадники без труда догонят пеших путников. Бежать одному? А безумно влюблённая Клод, согласится ли она на это? А если жена догадается… Догадается обо всём?! Да она возненавидит Этьена, и, опустив подъёмный мост донжона, покажет пасынку подземный ход, в который только что направился граф де Триган! - Будь всё проклято! – прошипел Этьен, - проклята Клод, проклят Патрик! Патрик! ! Гадёныш, которого одно слово Этьена могло стереть в порошок, захватил большую часть замка Сурс, и осадил донжон, помешав графу де Триган бежать в Пенагонию! Сколько лет потратил Этьен, чтобы открыть тайну предков этого глупого мальчишки, и вот теперь, когда он узнал важные сведения о роде Сильвен, то оказался не в состоянии ими воспользоваться! - Столько лет потратить на поиски, - и всё бесполезно! Более того, Патрик, которого ещё совсем недавно так легко мог уничтожить Этьен, - теперь сам может прикончить графа де Триган! Рано или поздно обитателям замка придётся сдаться, или они будут пойманы при побеге, - и уж тогда, если Этьен не погибнет, он будет конвоирован в Клервилль, где его осудит на смертную казнь Луи Бешеный! Де Триган в отчаянии ударил кулаком по стене, словно желая сокрушить замок Сурс, и уничтожить всех его обитателей вместе с собой. - Я бы хотел уподобиться Самсону, - погибнуть, но убить Сильвена, и его сумасшедшую мачеху! – пробормотал он. Но вспышка гнева быстро прошла, и способность здраво рассуждать снова вернулась к Этьену. Да, сейчас его положение незавидно, и вскоре оно может стать ещё хуже, - но пока Триган жив, у него остается возможность уничтожить Патрика де Сильвен. Когда стемнело, успокоившийся Этьен оставил своё временное убежище в пустой комнате, и вернулся в спальню жены. - Клод, дорогая, - прошептал он, - я знаю, как мы можем спастись, - но для этого нам предстоит разлучиться… - Как разлучиться? – не поверила Клод, - ты хочешь бросить меня здесь? - Нет, это ты под надёжной охраной первая уйдёшь отсюда, а я буду отвлекать Патрика до тех пор, пока ты не удалишься на безопасное расстояние. - А куда я направлюсь, - в Пенагонию? Но я не знаю этой страны, и не представляю, куда мнет там идти одной! - Что ты, - разве я подвергну тебя риску оказаться одной на чужбине, - возразил Этьен, - ты отправишься в Клервилль. - Клервилль? Зачем? - Там ты будешь в безопасности, - Луи не приказывал арестовать тебя вместе со мной, - ты не замешана в политических интригах, - и, прибыв в столицу, расскажешь, что убежала из осаждённого замка, - ибо, когда над нами нависла угроза, наш брак дал трещину, - злодей Этьен стал избивать тебя… - Да что ты говоришь, как я могу оклеветать тебя! – возмутилась Клод, - не пойду я на это! - Клод, - прошептал Этьен, обняв жену, и заглянув ей в глаза, - скажи, - ты любишь меня? - Люблю, поэтому не понимаю, как можно тебя оболгать… - Если ты меня любишь, - то сделаешь всё ради моего спасения! Выслушай меня сначала! У тебя же есть дальние родственники, живущие по соседству? Так вот, выбравшись из замка через подземный ход, ты под охраной моих людей доберешься до родственников, - попросишь или купишь у них лошадей, и заедешь в замок Сильвен. Там ты заберёшь из ларца письма и завещания предков Патрика, и поспешить в Клервилль. Я оставил тебе ключ, которым мы открыли ларец, - ты его не потеряла? - Нет, - ответила Клод, - я его спрятала в моей комнате… - Прекрасно! Итак, взяв документы, ты отправишься в Клервилль, и добьёшься аудиенции у короля, на которой будешь просить чтобы он помиловал меня, ибо я раскрыл тайну, которую важно знать его величеству… Ну ты понимаешь… Правда, я старался для Карла, - но и Луи не повредит это открытие… Если Патрик возьмёт меня в плен, мне потребуется королевское снисхождение… Но скорее всего, я успею удрать в Пенагонию… - Так что, мы больше не увидимся?! – испугалась Клод, - нет, я не оставлю тебя! - Оставишь, - ледяным тоном отрезал Этьен, - ради нашего же спасения! Ты сделаешь всё, как я решил, и через некоторое время после твоего бегства, я тоже постараюсь бежать – сразу в Пенагонию. Но у меня слишком высок риск, - как только твои слуги поймут, что я исчез из замка, они сразу же сдадутся Патрику, и впустят его в донжон, - а уж тогда подземный ход будет обнаружен, и твой пасынок отправится в погоню за мной. В случае, если меня поймают, и доставят Луи, раскрытая мной тайна рода де Сильвен станет шансом на помилование… Если же я сбегу в Пенагонию, и жизнь моя будет в безопасности, - всё равно, мы отомстим Патрику, раскрыв тайну его происхождения, и участь мальчишки будет незавидной! Ну, Клод, - что ты молчишь, - тебе что, жалко Патрика, которого ты тщетно умоляла позволить нам бежать? - Нет, - мне плевать на него! – ответила Клод, - но, получается, что мы разлучимся навсегда? - Клод! – воскликнул Этьен, - как ты могла подумать, что я оставлю тебя, мою герцогиню, вдовой при живом беглеце-муже! Когда я обустроюсь в Пенагонии, я инкогнито вернусь в Абидонию, чтобы забрать тебя и Доминика, - и после этого только смерть разлучит нас! - Сделай милость, не рискуй, - пошли лучше сюда доверенного человека, - я боюсь, что тебя узнают при возвращении! – ответила Клод, целуя мужа. - Как скажешь, моя любимая, - всё сделаю, чтобы сберечь себя для нашего счастья! - Этьен… - подожди, - я сейчас вот подумала… Доминик… Раскрыв королю тайну рода Сильвен, мы ставим под удар и моего сына! - Нет, - для всех Доминик находится в Южноморье, у моей родственницы виконтессы де Моличчино, - а король Южноморья не любит выдавать беглецов из других стран. Конечно, Луи может послать убийц к Доминику… - Ох, нет!.. – воскликнула Клод. - … но они не смогут его там найти, а тем временем я заберу Доминика из монастыря. - Значит, моему сыну нельзя будет больше вернуться в Абидонию, и в его замок? - К сожалению, - да, - но и нам тоже нельзя оставаться здесь, - и всё по вине Патрика! – разгневанно ответил Этьен. - Я отомщу ему, - мрачно проговорила Клод, - Патрик пожалеет, что родился на белый свет!
Княжна: - Правильное решение, дорогая, - прошептал Этьен, обнимая Клод, - я всегда знал, что ты необыкновенно умна! - Я открою его тайну Луи, и никогда не пожалею, что сделала это, - продолжала тем же тоном Клод, прижавшись щекой к плечу Этьена, - ты не представляешь, сколько сил я потратила на этого дерзкого мальчишку, воспитывая его как собственного сына! Патрик знал, как тяжело мне было после смерти Робера, и, тем не менее, он пожелал разрушить мой брак, не позволив тебе бежать - то есть, он снова хочет сделать меня вдовой! Я пойду на всё что угодно, чтобы уничтожить его! Но… мне не нравится, что придется оклеветать тебя, - неужели этого нельзя избежать? Я могу сказать двоюродной тётке, что сбежала от тирана-мужа, но повторить сие королю… - А как ты объяснишь Луи своё бегство из замка в одиночестве? - возразил Этьен, - Людовик не такой дурак как Карл, он спросит, почему мы не бежали вместе! - Я расскажу всё, как есть, - ответила Клод. - И что ты расскажешь? Что ты ушла одна, а я остался задержать Патрика, дабы защитить тебя от преследования, - а потом сбегу один? Разумеется, сбегу не в Клервилль, чтобы упасть на колени перед королём, и просить прощения, - а поспешу скрыться в Пенагонии! Когда это свершиться, Людовик поймёт, что ты моя сообщница, решившая выгородить меня перед ним, пока я буду искать убежище за границей! А вот если ты расскажешь, что сбежала из замка тайно, в то время, когда я спал, не открыв мне расположения подземного хода, оставив меня на произвол судьбы, - то будешь вне подозрений. - Допустим, что я так сделала, - возразила Клод, - пока ты спал, я удрала из замка, - но поскольку ты не глупец, то быстро догадаешься о существовании подземного хода, и потребуешь, чтобы слуги показали тебе его, - и затем тоже спасёшься бегством. Король в свою очередь, поймёт, что после моего побега в одиночку, ты найдёшь потайной выход из замка… Нескладно выходит… - Так придумай что-либо более убедительное! – вспылил Этьен, - а то у меня уже голова кругом идёт! Реши сама, как объяснить твоё бегство, чтобы ты не выглядела моей сообщницей! - Но правда всё равно лучше, - да, я помогла мужу сбежать, чтобы спастись от гибели на плахе, но я нашла документы, которые частично могут оправдать тебя? - Делай, как хочешь, - но помни, что если расскажешь правду, король посчитает тебя моей сообщницей, и посадит в тюрьму! Лучше солги, но спаси свою шку… свободу! Пойми, Клод, я не знаю, не знаю, как ты должна говорить с королём, чтобы не выглядеть сообщницей преступника! Мы обложены со всех сторон, и это бегство – последняя надежда на спасение жизни! - Хорошо, Этьен, - я солгу, - сдалась Клод, - и пусть весь двор смеётся над избиваемой мужем графиней де Триган, - в конце концов, можно перетерпеть этот позор, если ты потом заберёшь меня в Пенагонию. - Заберу, и мы забудем все ужасы, которые мы тут пережили, и все наши неосуществившиеся планы… - дрогнувшим голосом ответил Этьен. - Что же делать, - вздохнула Клод, - значит, Богу было не угодно… Весь следующий день Клод готовилась к бегству, - сшила из крепкой ткани подобие гамака, в который она сядет для спуска в подземелье, и подъёма из него, ибо женщина была уверена, что не осилит лестницы из железных скоб. Затем она выпросила у служанок, работавших на кухне, два их простых платья – себе и Лулу, без которой Клод не могла обойтись. Взамен старых платьев девушки получили два отреза шёлка и броши, украшенные самоцветами. - Это вам в приданое, - будете самыми нарядными невестами, - сказала Клод, в то время как восторженные служанки целовали ей руки. Все восемь слуг Этьена должны были сопровождать Клод, - но ради безопасности жены де Триган выбрал ещё двух человек из челяди графини. Клод должна была взять с собой лишь немного одежды, и мешочек денег – груз не слишком обременительный для пешего перехода. Одного дня хватило на подготовку к побегу, - на следующее утро Этьен понял, что сейчас самый удобный момент оставить замок, - густой туман затянул все окрестности. Клод, одетая для побега в платье служанки, велела челяди собраться в главном зале донжона, - не было лишь тех слуг, что несли стражу на постах у бойниц. - Преданы ли вы мне, как и прежде? – спросила графиня, обведя взглядом всех присутствующих. - Да, госпожа! Жизни не пожалеем за вас!.. – нестройным хором отвечали слуги. - Тогда слушайте меня! Сейчас я должна бежать из замка, а вы останетесь здесь, и будете подчиняться моему супругу. С этой поры – он ваш полновластный господин, и если вы преданы мне, должны быть преданы и ему. Когда я удалюсь от замка настолько, что де Сильвен не сможет меня поймать, вы вместе с графом де Триган также оставите замок через потайной ход, и будете свободны. Но до этого в течение нескольких дней вы вместе с графом должны защищать замок, обстреливая осаждающих, чтобы всё их внимание было сосредоточено на дворе, и никто не заметил моего перехода через лес. Обстрел двора начнёте по приказу графа. Ну, что молчите?- возвысила голос Клод, - вы не желаете моего спасения?! - Что вы, госпожа! Спасайтесь, бегите, - а мы вас прикроем! – воскликнул управляющий Жиль. - Бегите, спасайтесь… - подхватили все остальные. - Тогда поклянитесь, что во всём будете слушаться графа де Триган! - Клянёмся! – ответил за всех Жиль, - граф давно уже наш господин, а мы согласились бы слушаться хоть чёрта, лишь бы спасти вашу жизнь! - Отлично, я верю вам, и буду молить о вас Святую Деву, - ответила Клод, - а теперь – прощайте! Не знаю, увижу ли я вас всех снова, но никогда не забуду! Прощайте, мои верные слуги! - Прощайте, госпожа! – взволнованно отвечали лакеи, конюхи и прочие слуги-мужчины, - женщины же тем временем не смогли сдержать рыданий. - Рано вам ещё плакать, - лучше молитесь за меня! – воскликнула Клод, и чтобы не прослезиться самой, поспешила выйти из залы. - Всем занять места у бойниц, - скомандовал Триган, - в нужный момент паж передаст вам мой приказ начать обстрел двора! При обстреле стрелы беречь, лучше сделать один выстрел, но попасть точно в цель, чем десять – мимо! Выйдя из большой залы, Этьен, Клод, и её сопровождающие спустились в подземный этаж замка. Остановившись возле чёрной дыры колодца, ведущего в потайной ход, Клод крепко обняла Этьена, и прошептала: - Мне страшно расставаться с тобой… Моё бегство не спасет тебя, Этьен… - Я бывал и в худших передрягах, - соврал де Триган, - и всегда находил выход. Я сбегу вскоре после тебя, - наша разлука нужна, чтобы позже навсегда обрести друг друга! - Когда ещё это случиться… - прошептала Клод, качая головой, - вдруг у нас ничего не выйдет… - Не говори глупостей, - ещё накликаешь беду! – вскричал Этьен. В ответ Клод лишь пристально всмотрелась в его лицо, словно стараясь запомнить облик мужа перед разлукой, а затем прошептала: - Как бы дальше не сложилась твоя жизнь, - помни, - я люблю тебя! Супруги слились в поцелуе, забыв обо всём на свете, и не стесняясь находившихся рядом слуг, но вскоре быстро опомнились. - Дорогая, спускайся вниз, - я последую за тобой до выхода, - сказал Этьен, и, когда Клод села в импровизированное сиденье и слуги принялись спускать её в колодец, - граф де Триган крикнул пажу: - Приказываю начать обстрел двора! Королевский лучник Готье склонился над колодцем замка Сурс, желая набрать ведро холодной воды, столь необходимой в летнюю жару. Внезапно что-то просвистело в воздухе, и затем стрела вонзилась в деревянный столбик, поддерживавший навес над колодцем. Чертыхнувшись, Готье отскочил в сторону, - а тем временем вторая стрела вонзилась в ворот колодца. Лучник инстинктивно присел за каменный оголовок, ища себе безопасный путь отступа к дому. - Вот собаки, верно, решили нас не допускать к колодцу, - пусть сами сдохнут в башне без воды, но и нас тут жаждой уморят! – пробормотал он. Но всё оказалось более серьёзным, - стрелы едва не настигли ещё двух человек находившихся во дворе, - лишь по счастливой случайности стрелки промахнулись. - Анри! – крикнул Готье выбежавшему было из дома гвардейцу, - не суйся во двор, - сообщи графу, - они решили нас тут перестрелять! Но Патрик уже услышал крики, и, выглянув в окно, увидел стрелы, летевшие из башни. - Не выходить во двор, следить за бойницами донжона! Стрелять только если хорошо видно врага! - скомандовал он. Тем временем граф де Триган спустился в подземелье вместе с женой и её сопровождающими, и, взяв Клод под руку, повёл по подземному ходу. Женщина то и дело испуганно ахала, - ей казалось, что из темноты могут появиться призраки, или старый свод тоннеля обрушится на её голову. Глуповатая Лулу не отставала от хозяйки, - служанку охватил сверхъестественный страх, - вскрикивая, девушка читала молитвы и истово крестилась. Этьен лишь усмехнулся, - он убедился в правильности своего решения бежать отдельно от жены. «Уже сейчас эти женщины до смерти напуганы, - думал он, - а что будет, если над ними нависнет настоящая опасность? Да они заорут истошно, и люди де Сильвена, если они есть в лесу, сразу же их обнаружат!». Оказавшись у выхода из подземелья, Клод схватила Этьена за руку, и горестно прошептала: - Ну, вот и всё… Мы расстаёмся… - Я поднимусь вверх вместе с тобой, дабы самому убедиться, что ты вне опасности, - сказал Этьен, - не могу же я отпустить тебя на растерзание осаждающим! - Ой! - взвизгнула Лулу, – господин, вы полагаете, что люди графа де Сильвен убьют нас с госпожой?! - Нет, я полагаю, что они возьмут вас в плен и откроют тайну подземного хода, - сухо возразил Этьен, мысленно проклиная трусость служанки, - сделай милость, даже если сильно испугаешься, - молчи, чтобы своим визгом не привлекать внимания! Поднявшись наверх, и выглянув из колодца, Этьен убедился, что рядом никого нет – лес до самого замка был пуст. Вслед за ним поднялась часть его слуг, и затем они вытащили из колодца Клод и Лулу. - Этьен, - прошу тебя – беги со мной! – прошептала Клод, обняв мужа, - беги со мной сейчас, так будет лучше, - я чувствую, что мы ныне сможем бежать, пока челядь отвлекает королевский отряд! Ты уже оставил замок, тебе ничто не угрожает, - не бросай меня, беги! На миг Этьену показалось, что Клод абсолютно права, - ему следует бежать вместе с ней, тем более, что он уже сделал первый шаг – выбрался через подземный ход из замка. Но здравый смысл не оставлял его, и де Триган устало возразил жене: - Ну да, ничто не угрожает – сейчас. Но когда в замке поймут, что я обманул всех и сбежал с тобой, - а это произойдет весьма скоро, - уже через час челядь заподозрит неладное, - то они сами сбегут из замка или сдадутся графу де Сильвен. Скорее всего, - сбегут, чтобы сдаться – ибо куда идти слугам, прожившим всю жизнь в замке? Они расскажут твоему пасынку как мы бежали, и через несколько часов конный отряд догонит нас… Ну я же всё это говорил тебе раньше, Клод, - ты должна помнить! Если я вернусь в замок, то ещё несколько дней или даже недель смогу держать оборону, и осаждающие будут считать, что ты тоже находишься в замке, тогда как ты за это время успеешь доехать до Клервилля. Всё так просто, - зачем мне снова повторять это тебе? - Ты прав, но… я так боюсь оставлять тебя! Этьен, любимый, - без тебя – я никто! Я не смогу жить одна, и… - еле сдерживаемые рыдания не дали женщине договорить. - Клод, родная… Я знаю, что мы не расстаёмся на всю жизнь, - я обязательно найду тебя, и заберу из этой ничтожной страны! – воскликнул Этьен, обнимая жену, - но ты… Ты помнишь, что должна сделать? - Да, да! - Когда ты сделаешь это, король может смилостивиться, - хотя и маловероятно, - но главное! Бессердечный и безмозглый молокосос будет уничтожен! - Я сделаю, сделаю, - если только доберусь до замка Сильвен! – воскликнула Клод, - но, Этьен, - еще минуту, дай мне побыть с тобой… я всё же боюсь, что вижу тебя в последний раз… Моя любовь… Этьен обнял жену, и страстно поцеловал её, но затем прошептал: - Не стоит задерживаться, - беги! Я найду тебя, моя герцогиня, обещаю! Прощай! Берегите госпожу, - обратился он к своим слугам, - вы за неё ответите мне жизнью! Вытирая слёзы, Клод, пошла туда, куда повел её Арман, - но несколько раз женщина оборачивалась, и глядела на Этьена, смотревшего ей вслед. Когда она оглянулась в очередной раз, то увидала только фальшивый колодец – мужа уже не было рядом. Сердце её сжалось от тяжёлого предчувствия, - графине казалось, что счастливые дни закончились. Увидит ли она ещё Этьена, - или всю жизнь проживёт в одиночестве, как вдова при живом муже? И будет ли он жив, - возможно, Этьен погибнет при осаде или попытке к бегству… Спустившись в подземелье, де Триган схватил оставленный там факел, и в сопровождении слуг Клод, поджидавших его там, поспешил вернуться в замок. «Глупая сентиментальная женщина, - думал он, - стоит ли мне в будущем, если я успешно выберусь отсюда, возвращаться за ней? После всего случившегося, наш брак утратил все выгоды… Одно лишь мне в ней нравится, - Клод обязательно доведёт дело до конца, - отомстит ненавистному пасынку! Хорошо, что хоть для этого пригодились мои многолетние поиски разгадки тайны рода Сильвен!». Поднявшись в донжон, Этьен схватил лук, и, написав короткую записку, выпустил стрелу в окно дома. Стрела упала на пол, пролетев рядом с лучником, охранявшим окно. Патрик, стоявший возле другого окна, негромко выругался – это была уже не первая стрела, попавшая в главный зал господского дома, но отличалась стрела от предыдущих тем, что на её древке находилась бумага. - Кажется, Триган хочет нам что-то сообщить, - и для этого затеял перестрелку, - съязвил юноша. Подняв стрелу, Патрик снял с неё бумагу, и вслух прочёл краткое послание: «Граф де Сильвен, - вам ещё не надоело осаждать замок? Я перестреляю ваш отряд, как зайцев. Подумайте, продолжая эту глупейшую осаду, вы погубите себя и множество невинных людей! Сдавайтесь, пока вы живы!» - Он же умалишённый! – воскликнул Патрик, - сейчас сдамся, - только исповедаюсь сначала перед смертью, - ибо де Триган столь жесток, что не пощадит пленника! Никогда не думал, что мачеха выйдет замуж за сумасшедшего! Интересно, что потерявший рассудок Триган напишет, когда у него закончатся стрелы? Перестрелка, становясь все более вялой, тем не менее, продолжалась до наступления ночи, и даже, если бы Патрик захотел послать кого-то осмотреть лес вокруг замка, то не смог бы сделать этого, - у осаждающих не было возможности выйти из господского дома. Тем временем Клод в сопровождении преданных слуг Этьена шла на северо-восток, к замку барона де Накре, - мужа своей троюродной тётки. Поздно вечером Огюст и Габриэлла де Накре принимали в своём замке нежданную гостью. - Клод, девочка моя, - да что же с тобой случилось? – причитала Габриэлла, с ужасом разглядывая племянницу, пришедшую к ней пешком, в крестьянском платье и головном уборе. - Ах, тётушка, - ужасное несчастье, я сбежала от мужа, который издевался надо мной, унижал, и даже поднял на меня руку! – плача, сообщила Клод. - Чёрт побрал бы, - вырвалось у пожилого барона Огюста, - говорят же люди, что де Триган негодяй! - Да кто это говорит, - странствующие сплетники! – воскликнула Габриэлла, - не верю я им! Де Триган верный подданный короля Карла, и благородный рыцарь… - Благородный рыцарь не поднимет руки на женщину, - парировал Огюст, - я поражаюсь, жена, твоей наивности, или упрямству, - назови это как хочешь! Даже сейчас, когда твоя племянница рассказывает, что Триган дурно обращался с ней, ты по-прежнему считаешь его благородным рыцарем! Да наш король Карл, храни его Господь, слишком наивен, иначе бы давно приказал казнить негодяя! - Дядя, тётушка, - вы что, ничего не знаете?! – воскликнула Клод. - А что мы должны знать? – в один голос спросили пожилые супруги. - Его величество Карл умер, и корону унаследовал Людовик де Мортирье! - Ах! – воскликнула Габриэлла, - да отчего же он умер? - Не знаю, тётушка, нас в тот момент в Клервилле не было… - Живём тут как отшельники, - откуда нам знать, что происходит в столице, - проворчал Огюст, - хоть бы ты чаще нас навещала! Упокой Бог душу его величества! Так говоришь, Людовик стал королём, - а оно, может и к лучшему, я всегда считал, что он более достоин короны, нежели трусливый Карл, - никак не могу забыть, сколь долго мы его искали после победы при Пустом Луге, - когда он бежал с поля битвы! - Уж не знаю, для кого смерть Карла к лучшему, - всхлипнула Клод, - только вот после его кончины у моего супруга рассудок и помутился, - он стал оскорблять меня, а потом и руку приложил… Был он предан королю, и видно, не выдержал его смерти, - когда ударил меня, глаза были как безумные... Страшно мне стало, и решила я бежать, - бежать из моего собственного замка! Этьен решил отправить Доминика к своей родственнице в Южноморье, - полагаю, он боялся, что мой сын скоро подрастёт, и сумеет защитить меня от побоев, - а может статься, и отобрать замок, завещанный Доминику его дедом пожелал! Приехали мы в замок Сурс, и тут как демон в Этьена вселился, - я слово против ему сказать боялась, и на глаза лишний раз старалась не попадаться! Решив спастись от тирана-мужа, я дождалась, когда он напьётся, и заснёт, - и удрала с преданными мне слугами через подземный ход! - Ой, ужас, какой ужас! Он ещё и напивается! – запричитала Габриэлла, - да что же это за ведьмин выродок! Оставайся у нас – даже если Триган явится сюда, мы его за порог не пустим! - Нет, тётушка, - мой муж очень опасен, и я не хочу навлекать на вас беду, - он и осадить ваш замок может! Позвольте мне переночевать у вас, и одолжите лошадей, чтобы добраться до замка Сильвен, я останусь там, под защитой моего пасынка! - И то верно, Клод, - молвил Огюст, - хорошим юношей ты вырастила Патрика, - он тебя в беде не бросит! - Ох, да, - пробормотала Клод, закрыв лицо рукой, - женщина почувствовала, как у неё нервно задёргалось веко при упоминании о Патрике. - Ну, не плачь, моя дорогая, - сказала Габриэлла, обняв Клод, - иди сейчас в мыльню, вымойся с дороги, а потом наденешь моё платье, - всё же лучше, чем эти обноски служанок, - поужинаешь с нами, переночуешь, - а потом укроешься в замке пасынка, - он же всё равно, что родной сын тебе! Клод ничего не оставалось делать, кроме как послушаться тётку. На следующее утро она в сопровождении своих телохранителей отправилась в замок Сильвен, и по пути, краснея, вспоминала, как врала про побои, якобы нанесённые ей Этьеном, и размышляла, поверила ли тётка её сбивчивым рассказам. Впрочем, тётушка Габриэлла была слишком проста, её можно было легко обмануть, а вот Огюст мог бы заподозрить неправду, но к счастью, он, как Патрик, был предубеждён против Этьена… Этьен! За что тебя так ненавидят глупые никчёмные люди – бешеный Луи де Мортирье, без сомнения, убивший Карла, жестокосердный Патрик, не пожалевший несчастной мачехи, грубый старый вояка Огюст… Почему судьба послала тебе столько врагов? Они завидуют твоему уму, смелости, и благородству? Этьен, - жив ли ты ещё?! – Клод содрогнулась, представив, что может быть, в этот момент Патрик захватил донжон замка Сурс, и убивает графа де Триган… Новый страх охватил Клод, когда она почти добралась до поместья Сильвен, - графиня вообразила, что Патрик, вчера захвативший донжон, узнав, что его мачеха бежала, догадался, что она заедет в Сильвен, и сам поспешил вернуться в родной замок, чтобы там арестовать Клод и доставить её в столицу на суд короля. Клод выслала вперёд Армана, который убедился, что хозяина нет в замке, и только после этого она смогла ничего не опасаясь, войти в дом, где прожила много лет с первым мужем. - Госпожа, - что-то случилось? – спросил удивлённый внезапным приездом графини управляющий. - Узнаешь, Гильберт, в своё время, - отрезала Клод, - тебе всё расскажут с подробностями! Распорядись седлать лошадей, - а этих, на которых я прибыла, когда они отдохнут, вернуть в замок Накре! - Как прикажете, госпожа, - ответил Гильберт, - вы изволите сейчас уезжать, даже не отдохнув? - Да, соберу вещи, и уеду, - ответила Клод. Поднявшись в свою комнату, она вынула из сундука несколько оставленных там вдовьих платьев – почти единственную одежду, оставшуюся у неё, если не считать пару взятых с собой одеяний из замка Сурс, и велела Лулу положить их в дорожный сундучок. Затем она достала спрятанный на дне старого сундука ключ, тот самый, который Этьен подобрал для ларца с документами. Взяв с собой черное шёлковое покрывало, которое она носила в годы своего вдовства, Клод направилась в комнату Патрика, и, заперев изнутри дверь на засов, открыла ларец, извлекла оттуда около десятка старинных свитков, сложила их в покрывало, завязав его узлом, а затем, заметив на маленьком столике письменные принадлежности, взяла перо и написала на листе бумаги несколько строк, адресованных Патрику. Вернувшись в свою спальню, Клод положила в дорожный сундучок с одеждой старинные документы рода де Сильвен. - Ты у меня поплачешь, - пробормотала она, - ничто тебя не спасёт! Нет такой тайны, которая не будет открыта! Спустя час графиня де Триган в сопровождении слуг Этьена выехала из замка Сильвен, и направилась в Клервилль, где надеялась выпросить у короля милости для своего супруга. Женщина очень спешила, - но усталость брала своё, и ей часто приходилось останавливаться на постоялых дворах. В пути Клод выглядела невозмутимой, но ночью, оставаясь в одиночестве в комнатах гостиниц, женщина не могла сдержать слёз. Несмотря на усталость, - сон не шёл к ней, страхи прогоняли покой. Мысли об Этьене, защищавшемся в осаждённом донжоне замка Сурс терзали её, и надежда спасти мужа таяла, несмотря на приближение к столице. Клод была вынуждена признать, что план Этьена открыть королю тайну рода де Сильвен таит в себе угрозу не только для Патрика, - но и для её сына, - самого юного представителя графской семьи, и наследника Патрика. Раскрытие тайны ставило под угрозу весь род де Сильвен, и мнимое нахождение Доминика за границей не могло спасти мальчика. «Я могу соврать про Южноморье, думала Клод, - но король потребует выдать Доминика, а когда его не найдут там, моя ложь станет очевидна, и Луи пожелает, чтобы я рассказала правду, - добровольно или … или под пыткой. Пытка раскалённым железом развязывала языки самым стойким людям, не то, что таким неженкам, как я! А когда я расскажу, где находится Доминик, король уничтожит моего мальчика, как и его брата! Этьен, правда обещал вернуться за мной и Домиником раньше, чем обнаружится отсутствие Доминика в Южноморье, но – обещать – не значит выполнить, - тем более, - успеть выполнить в срок! Планы Этьена рухнули уже однажды, - можно ли надеяться, что и в этот раз он успешно осуществит задуманное? Мне проще смириться, и принять положение вдовы преступника, но… как подумаю, что во всём виноват проклятый Патрик! Если бы он дал нам сбежать, я наслаждалась бы счастливой семейной жизнью в Пенагонии!». Выплакавшись, Клод погружалась в тяжёлый сон, а утром продолжала путь в столицу, всё более удаляясь от мужа, оборонявшего донжон её родового замка.
Княжна: - Господин граф, долго ли ещё нам держать осаду? – настойчиво, хотя и с уважением спросил управляющий Жиль. – Наша госпожа, по всем расчётам, должна быть в безопасности – сейчас, она, вероятно, приближается к Клервиллю. Этьен мрачно взглянул на Жиля, затем холодно ответил: - Ты так уверен? Кто поручится, что на её пути не возникло нежданных препятствий? Частые дожди могли размыть дороги, или родственники моей жены отказались одолжить ей лошадей. Графиня, возможно, ещё только готовится покинуть замок Сильвен. - Но и мы не в меньшей опасности, - возразил управляющий, - каждую ночь все опасаются, что граф де Сильвен взорвёт донжон, как ранее взорвал дверь в надвратной башне! - Надо внимательней быть, и не спать на карауле! – отрезал Этьен, - дверь взорвали только по вине нерадивых стражей, коим плевать на безопасность хозяйки! - Мы бдительно охраняем башню, - но люди графа могут сделать незаметный подкоп и взорвать подземную часть донжона, и тогда… - Довольно с меня этих сказок! – прервал Этьен управляющего, - если бы слуги графа делали подкоп из подвала дома в подземные этажи главной башни, они ежедневно выносили бы землю из прорытого тоннеля во двор! - Господин граф, ходят слухи, что тоннели из господского дома в донжон давно вырыты предками госпожи, - ответил Жиль, - и если де Сильвен обнаружит их, то ему останется лишь заложить порох… - Мой тебе совет, Жиль, - впредь не слушай бабской болтовни и ворчания безумных стариков! Подумай сам, если бы сии тоннели существовали, ты, как управляющий, знал бы, где они находятся! - Ошибаетесь, господин, я могу не знать про эти тоннели, равно как и не знал про ход из донжона. - А кто может знать? Старик Поль? - Он не говорил, что точно знает, но возможно хранит тайну… - Позови его сюда немедленно! Когда в залу вошёл Поль, еле сдерживавшийся де Триган устроил старику настоящий допрос: - Ты знаешь о существовании подземных ходов, ведущих из дома в башню? - Слухи ходят господин, - что таковые были построены… - Почему же ты сразу не рассказал мне об их существовании?! Как ты посмел молчать, подвергая всех нас опасности? - Господин, - я говорил только о слухах, - но я не знаю расположения этих подземных ходов! - Лжёшь! – отрезал Этьен. - Зачем мне лгать, господин? Мой дед говорил, что таковые ходы могут быть… Но старый хозяин указал мне только выход из донжона в лес, не вспомнив даже о ходах из дома… - Что говорил твой дед? Что ходы могут быть, или что они есть?! – вскипел Этьен. - Я уже смутно помню его слова, - это было сорок лет назад, - ответил Поль, - возможно дед точно знал расположение ходов, но также он мог всего лишь догадываться об их существовании… Он даже не помнил, сколько было ходов – один или несколько… К тому же, как я полагаю, их могли засыпать, - ибо я не нахожу другого объяснения тому, что старый хозяин ничего не рассказал мене о них. - Так я и думал! - разгневался Этьен, - вы все, как глупые бабы, повторяете нелепые слухи! Существуй эти ходы в действительности, - ты бы знал об их расположении! К тому же, на той карте, где указан выход из замка, не обозначено других подземных ходов! Убирайтесь отсюда оба, - Триган зло сверкнул глазами в сторону Жиля и Поля, - и не уподобляйтесь женщинам, распростарняя выдумки. Да, и не заикайтесь больше о бегстве, бездельники, - я сам решу, когда нам придёт время оставить замок! Управляющий и слуга молча удалились, а оставшийся в одиночестве Этьен спохватился и пожалел о своей резкости – он чувствовал, что может настроить против себя весь замок. «Не стоило с ними так, - думал де Триган, - но как подумаю, что после моего бегства они сразу же сообщат мальчишке, в какую сторону я направился, и де Сильвен догонит меня прежде, чем доберусь до Пенагонии… Но и засиживаться здесь не нужно, - Патрик может обнаружить ходы, или найдёт другой способ взорвать донжон, и тогда мне конец». Де Триган был в смятении, и не знал, что ему делать. Смутно он понимал, что совершил ошибку, оставшись в замке – надо было ему оставить здесь Клод, а самому бежать. Почему он не поступил так, что его заставило отказаться от этого плана? Кажется, он боялся, что Клод после его бегства мгновенно догадается о причинах его женитьбы на ней, и в гневе выбросит белый флаг, а затем поспешит отправить Патрика в погоню? Да как такая мысль могла прийти в его голову? Если кто и предаст Этьена, то это будет не влюблённая в него по уши сентиментальная глупышка Клод! Зато сейчас, стоит лишь ему оставить донжон, слуги Клод, в глубине души считавшие мужа госпожи виноватым во всех её бедах, сразу же сдадутся, и расскажут старшему брату молодого хозяина, в какую сторону направился граф де Триган. Да, да, - они ненавидят его, ибо понимают, что не было бы этой осады, если бы госпожа не вышла замуж за неугодного новому королю дворянина! Этьен чувствовал неприязнь обитателей замка Сурс – как легкий запах дыма за несколько миль от страшного лесного пожара. От этого запаха не задохнёшься, - но если не поспешишь оставить лес, через некоторое время бушующее пламя пробежит по вековым деревьям, и сожжёт тебя заживо. С каждым днём всё явственней угадывалось нетерпение челядиоставить замок, испуганней и настороженней становились взгляды преданных слуг Клод, еле сдерживавших отвращение к трусливому мужу хозяйки, отсиживавшемуся в замке, в то время, когда надо бежать. В свою очередь, Этьен вместо того чтобы давать дельные и хладнокровные распоряжения, всё чаще срывался на крик и оскорбления, что ещё ниже роняло его в глазах челяди. - Погубит он нас, погубит… - проворчал старик Поль, сидя поздно вечером на кухне в компании дворецкого Мартина, Жиля и ещё двух пожилых слуг. - Чего он ждёт? – недоумевал Мартин, - неужели считает, что кто-то придёт ему на помощь? Если вдруг и правда должна прийти к нам поддержка, - то зачем скрывает это от нас, лишая надежды? Вдруг госпожа отправилась за подмогой к его друзьям? - Если бы это было так, - возразил Жиль, - он не был бы так напуган и растерян. Я вижу страх в его глазах – граф не знает что делать, и потому лишь бранится, когда ему задают вопросы. - Да, - согласился Поль, - господин ведет себя как зверь в западне, - рычит, мечется, но не может сбежать из ловушки. Плохо это для нас всех закончится – пока он будет медлить с бегством, люди Патрика найдут те ходы, о которых хозяин меня спрашивал, - или же граф де Сильвен отыщет другой способ так же умело взорвать стену донжона… - Чёрт возьми, кто бы мог подумать, что нас здесь осадит старший брат молодого хозяина, образец храбрости и благородства! - воскликнул Жиль. - Он спас жизнь нынешнему королю в битве при Пустом Луге, да и теперь проявил военную смекалку. Даст Бог, он, захватив замок, пощадит наши жизни! - Всего этого не было бы, если б госпожа не поспешила выйти замуж за графа де Триган, - раздумчиво произнёс Мартин, - сдаётся мне, что этот враг нынешнего короля околдовал нашу хозяйку… - Дурной он человек, - понизив голос, сказал Жиль, - молодой хозяин рассказывал мене, что граф де Сильвен в последнее время часто говорил о де Тригане, как о редком негодяе, и даже предупреждал госпожу… - Ну, точно, не без колдовства здесь! – проворчал Поль, - все негодяи колдуны, особенно те, которые так быстро охмуряют женщин! - Кажется, Патрик обвинял де Тригана в предательстве? – спросил Мартин. - Не Патрик обвинял, а король, - ответил Жиль, - Патрик только исполняет приказ его величества арестовать предателя… Право, как бы я желал оказаться в лагере осаждающих, - клянусь честью, отважный граф де Сильвен более располагает к себе, нежели предатель Триган. - Да все мы хотели бы этого… - сказал Поль, - но не все желания сбываются… Хотя… каждый из нас может осуществить свою мечту… - Если коротко, - то с кем вы, - с верным слугой короля графом де Сильвен, или с преступником и предателем графом де Триган? – понизив голос спросил Жиль. - С Патриком, конечно же! – ответил Мартин. - Само собой, о чём речь, - подтвердил Поль, - мы ничем не обязаны колдуну, приворожившему нашу добрую хозяйку! - Так надо уничтожить его, прежде чем он погубит всех нас… - прошептал Жиль, - и мужчины, придвинувшись ближе друг к другу, принялись шёпотом обсуждать план спасения замка и его обитателей от колдуна. Было два часа ночи, когда в подземный этаж замка спустились несколько человек. - Возьми фонарик… - Да, благодарю вас. - Ну, с Богом! Постарайся вернуться до утра! - Не вернёшься, - мы все пропали! - Тьфу, да не каркай ты! - Ну, - до встречи!.. В половине третьего ночи к заделанным на скорую руку досками воротам замка подошёл молодой человек в длинном плаще с капюшоном. - Стой! – окликнул его часовой. - Я должен немедленно увидеть графа де Сильвен, - моё дело относится к осаде замка и не терпит промедления. - Ишь ты, какой быстрый! – усмехнулся стражник, - да станем ли мы будить графа ради какого-то проходимца? - Если вам важно взять донжон и захватить, пока не поздно, графа де Триган, вы разбудите вашего предводителя. Но если я до утра не вернусь в донжон, и моё отсутствие там будет замечено, произойдут осложнения, которые только затянут осаду. Через несколько минут пришедшего проводили к Патрику. Молодой человек, проходя по двору замка, не снимал капюшон, пояснив сопровождающим, что не желает быть узнанным наблюдавшими из бойниц донжона часовыми. - Тогда меня просто убьют по возвращении… В господском доме юноша сбросил плащ, и ещё не совсем проснувшийся Патрик удивлённо взглянул на него: - Кажется, я тебя знаю? – спросил он. - Да, господин граф, я сын управляющего Жиля, - Леон. Отец и другие желают сдать вам замок, чтобы избавиться от колдуна Тригана. - Так он ещё и колдун?! – воскликнул Патрик – нечего сказать, хорош же муженёк у моей мачехи! Постой, - а как же ты выбрался из донжона? - Там есть подземный ход, через который бежала графиня. - Бежала? - Да, но сам де Триган остался, и все полагают, что он по каким-то причинам боится оставить замок… Вот прочтите, это письмо моего отца, он там всё подробно объяснил. Прочитав письмо, Патрик ещё около часа советовался с юношей, и затем Леон поспешил вернуться в башню. Ночная вылазка Леона не была замечена де Триганом, и никто не горел желанием сообщить хозяину об отлучке юноши из донжона. День прошёл как обычно, - Этьен нервничал, бранил слуг, но не спешил действовать или хотя бы принять решение о побеге. С наступлением темноты он, как обычно лёг спать в небольшой комнате, распложенной недалеко от входа в донжон. Несмотря на нервное напряжение последних дней, Этьен всегда крепко спал, - ночь была тем временем, когда во сне он забывал все тревоги. В эту ночь Морфей перенёс его на покрытый цветами луг, где он ожидал Клод. Но внезапно послышался странный лязг и скрежет, и, обернувшись, Этьен увидал, что слуги жены движут на него огромную осадную башню. Грандиозное деревянное сооружение закрыла собой полнеба, Этьен пришёл в ужас, и проснулся. Странно, он находился в своей спальне, в окно не было видно никаких осадных устройств, но скрежет из сна слышался по-прежнему… Но тут Этьен окончательно проснулся, поняв, что этот характерный металлический звук издаёт опускающийся подъёмный мост… - Чёрт!!! Меня предали! – воскликнул он, и, схватив меч, выбежал в коридор, где выглянув в бойницу на противоположной стене донжона, увидал, что слуги Клод уже почти опустили мост. На башне господского дома стояли люди графа де Сильвен, и ожидали момента, когда им можно будет ворваться в донжон. «Будь всё проклято! Зачем я отпустил моих верных слуг вместе с Клод, - в отчаянии подумал Этьен, - находись они сейчас рядом со мной, этого бы не случилось! А сейчас у меня остался один путь, - бегство через подземный ход!». Де Триган бросился вниз, к заветному выходу из подземного этажа башни. Он пронёсся по большой зале второго этажа, спустился по винтовой лестнице, и, отворив дверь в такое же большое помещение на первом этаже, остановился, застыв от ужаса, как превратившаяся в соляной столб жена Лота. В большой кладовой первого этажа стоял Патрик де Сильвен, окружённый значительной частью своего отряда. Несколько человек держали в руках ярко горящие факелы, освещавшие тёмную комнату, в которой не было окон. - Граф де Триган, - сдавайтесь! Именем короля я арестую вас, как обвиняемого в государственной измене! – громко произнёс Патрик. Этьен с ненавистью посмотрел на юношу, затем взглянул на его отряд, - рядом с Патриком стояли суровые опытные воины, вооружённые до зубов. Де Триган понял, что у него нет шансов бежать, даже если сейчас он сразится с Патриком и убьёт его, - королевские гвардейцы выполнят приказ короля и в случае гибели графа де Сильвен. В сердцах Этьен бросил свой меч к ногам Патрика, и произнёс сквозь зубы: - Не радуйтесь, граф, вы выиграли эту битву, - но война между нами ещё не закончена! - Пока не закончена, - отрезал Патрик, - она завершиться после суда его величества над вами. Смешно надеяться, что король пощадит вас после всего содеянного. - А если я докажу, что я не предатель? – усмехнулся де Триган, - поверьте, у меня есть что сказать королю! - Сначала докажите, - а потом мы и поговорим, - парировал Патрик, - только у его величества найдутся неопровержимые доказательства вашего предательства! - У меня тоже кое-что найдётся… - зловеще усмехнулся Этьен, - но на этом наш разговор закончен! Больше я ничего не скажу, - всё узнаете в своё время! - Нет, не закончен, - возразил Патрик – отвечайте немедленно, - где находится хозяин этого замка – Доминик де Сильвен де Сурс?! - Вы запамятовали, - я говорил, что он сейчас живёт у моих родственников в Южноморье. - Лжёте, граф де Триган, - я вам не верю! – отрезал Патрик, пристально глядя в глаза Этьена. - Вы не верите мне, потому что всю жизнь были окружены лжецами, и сами хорошо умеете лгать! – усмехнулся Этьен. Патрик побледнел: - Клянусь честью, граф де Триган, если бы я не дал обещания арестовать вас и привезти живым в Клервилль, то сейчас бросил бы вам перчатку! Вы своей кровью смыли бы сие оскорбление! - Надо же, какой вы горячий, - не желаете слышать о своей лживости! - Я не лгу, - холодно возразил овладевший собой Патрик, - лжёте как раз именно вы, и обвиняете меня в вашем грехе. Но вы рано или поздно будете вынуждены рассказать, где находится мой брат – если не добровольно, то под пыткой. Клервилльские палачи хорошо знают своё дело, а его величество тоже желает задать вам несколько вопросов, и если вы не захотите ответить добровольно, то раскалённое железо заставит вас признаться во всех злодеяниях. Упрямство не доведёт вас до добра, граф де Триган. - Легко угрожать пленнику, - усмехнулся Этьен, - помните только, что однажды и вы можете оказаться на моём месте! Сегодня король доверяет вам, а завтра может стать вашим заклятым врагом, - и если вы хоть немного интересовались историей, то сможете вспомнить несколько примеров судеб бывших любимчиков королей. - Сейчас меня интересует не история, а место нахождения моих брата и мачехи, - ответил Патрик, - скажите, - где ваша супруга, которая несколько дней назад была в замке? - О, здесь всё просто, - она бежала в Пенагонию, - просить убежища при дворе короля Максимилиана. - Тем самым доказав, что её муж граф де Триган – агент пенагонского короля! – подхватил Патрик, - ваше предательство становится всё более явным! Де Триган невольно содрогнулся, поняв, что он, как часто это случалось в последние дни, снова совершил промах, солгав про Пенагонию, - Этьен опасался сказать правду, полагая, что Патрик поспешит в погоню за Клод, и настигнет её на половине пути в Клервилль. - Я люблю мою супругу, и желаю ей сохранить жизнь, поэтому и советовал ей бежать в Пенагонию, - всё же лучше, чем быть невинно казнённой вместе со мной, - сухо ответил он. - С каких это пор в Абидонии казнят жён преступников, не замешанных в делах их мужей? – иронично спросил Патрик. - Поверьте, граф де Сильвен, - устало ответил Этьен, - я гожусь вам в отцы, и лучше знаю жизнь, - от нашего нового короля Луи можно ожидать чего угодно, - позже вы сами в этом убедитесь. Сейчас вы можете возражать мне, стараясь переубедить, - но лучше просто запомните мои слова, - пройдёт время, и вы увидите, как я был прав. - Я ничего не слышал, - отрезал Патрик, - ибо с детства обладаю даром не обращать внимания на глупости, которые изрекают государственные преступники! Патрик решил не задерживаться в замке Сурс, и немного отдохнув, поблагодарил слуг Клод: - Вы сделали правильный выбор, о котором я расскажу его величеству. Можно было и дальше, рискуя жизнями, защищать графа де Триган, но вы предпочли выдать обвиняемого в государственной измене дворянина, несмотря на то, что он муж вашей хозяйки. Госпожа будет гневаться, но в моём лице вы найдёте заступника. Если она вернётся сюда и пожелает наказать вас, изгнав из замка, то вы можете найти приют в моём замке Сильвен. Рано или поздно я разыщу Доминика, и если де Триган отправил его в Южноморье против воли, ваш молодой хозяин скоро вернётся сюда. Прощайте, - мне надо спешить в Клервилль, - доставить королю пленника! Под прощальные возгласы слуг, желавших счастливого пути, граф де Сильвен выехал из взятого им замка Сурс. Патрик не гордился этой победой, ибо не считал хорошим делом захват замка близких родственников, - к тому же юноша понимал, что после всего случившегося у него не будет добрых отношений с мачехой. Беспокойство не оставляло его, - ибо местонахождение Доминика не было выяснено. Лгал ли де Триган, говоря, что Доминик находится сейчас в Южноморье? Даже если он говорил правду, Патрику предстояло ехать в чужую страну, и долго разыскивать там брата. Несмотря на то, что Патрик торопился в столицу, у юноши не хватило сил проехать мимо родного замка, находящегося как раз по пути в Клервилль. Гильберт, управляющий замком Сильвен, - был поражён, когда внезапно вернулся его господин во главе большого отряда, - но ещё большее удивление он испытал, увидав пленника. - Я выполнил приказ его величества, захватив в плен обвиняемого в измене королевству дворянина, - пояснил Патрик, - скажи, Гильберт, - не видел ли ты ранее графа де Триган? - Святой Ивонн, - что происходит! – воскликнул растерянный Гильберт, - граф де Триган приезжал сюда несколько раз! Один раз он искал госпожу Клод, которая жила в Сурс, - а затем через некоторое время внезапно приехала хозяйка, а через несколько часов – он. Всем нам показалось, что госпожа Клод и граф де Триган – добрые друзья. А потом… до нас дошли слухи… - Я догадываюсь, что ты хочешь сказать, - усмехнулся Патрик, - да, так и есть, де Триган женился на матушке! Худшего я и представить не мог! - Но, господин, - это еще не всё, - неделю назад госпожа Клод нежданно прибыла сюда всего на час, причём на лошадях, принадлежавших её родственниками де Накре, - приказав вернуть лошадей её тётке, она поспешила в путь, взяв ваших коней. - Как она объяснила свой визит? - В том-то и дело, что никак! Сказала – «узнаешь в своё время, - тебе всё расскажут!», - и уехала, - но перед этим оставила письмо в вашей комнате. Может оно хоть что то прояснит… - Письмо? – переспросил Патрик, - что же ты сразу не сказал? - Ох, простите господин, - не умею я все новости вывалить за минуту! - Да, само собой, - улыбнулся Патрик, - представляю: не успел я въехать в ворота, - а ты вместо приветствия кричишь: «Графиня вам письмо оставила!». Поднявшись в свою комнату, Патрик обнаружил на небольшом столике конверт, вскрыв который он прочел следующее письмо: «Граф де Сильвен, я воспитывала вас как сына, и могла рассчитывать на некоторую признательность с вашей стороны, - но вы своим подлым поступком разрушили мою жизнь, которую я хотела начать заново, едва лишь выйдя замуж, покончив с ужасным вдовством, - могилой для живой женщины. Вы могли дать моему супругу бежать, но решили арестовать его, чтобы король предал графа де Триган казни, и снова я стала бы вдовой. Вы осадили замок вашего брата, и захватили его большую часть, исключая донжон. Быть может, сейчас, когда вы читаете сие письмо, вами захвачен и донжон, а Этьен убит. После всего случившегося наша некогда дружная семья разрушена. Больше не смейте даже в мыслях называть меня матушкой, и не надейтесь увидеть вашего брата, - я сделаю всё возможное, чтобы Доминик избежал вашего общества и дурного влияния. Из-за вашей безжалостности я нахожусь в тяжёлом положении, - но знайте, наступит час, и всё зло, сделанное вами, вернётся к вам с лихвой, - вы будете несчастным одиноким и преследуемым человеком, и король возненавидит вас, как графа де Триган. Прощайте, - и не пытайтесь искать меня или вашего брата, - с этого дня мы умерли для вас». Тяжело вздохнув, Патрик сел на скамейку, стоявшую рядом со столом, и закрыл лицо руками. Возле двери, которую юноша оставил отворённой послышались шаги, но Патрику в данный момент было безразлично, кто идёт. - Дитя моё, Патрик, - послышался ласковый голос кормилицы. - Это ты Жанна?- спросил юноша, подняв голову. - Да Патрик, и как же я рада, что ты взял в плен этого мерзавца де Триган! Как бы гордился тобой твой отец, будь он жив! - Отец… - вздохнул Патрик, - как несправедливо, что он так рано умер! Будь он жив, всего этого не случилось бы! Жанна, ты знаешь, чего мне стоил захват де Тригана? Я потерял брата, - матушка теперь не допустит нашего общения! - Так это правда, что госпожа вышла замуж за этого негодяя? – спросила Жанна. - Да. И ещё она хотела, чтобы я позволил ему бежать! - Силы небесные! Но ты же не отпустил предателя? - За что сейчас и расплачиваюсь. Я не знаю, где они спрятали Доминика, но это знает Клод, - и полагаю, что она сделает всё, чтобы настроить брата против меня. Так что скоро у меня совсем никого не останется – разве только друзья Рауль и Габриэль. - Но ты же помолвлен, госпожа говорила мне об этом, - так что скоро женишься и… - Нет, Жанна, нет! Моя невеста разорвала нашу помолвку. Она сторонница покойного короля Карла и считает меня его убийцей. - Покойного Карла!? – воскликнула Жанна, - да как же… когда… и почему – ты убийца?! - Ах, да ты ничего не знаешь! – спохватился Патрик – Карл погиб от собственной неосторожности, его смерти никто не желал. Сейчас королём стал Людовик де Мортирье, и он приказал мне арестовать обвиняемого в измене графа де Триган. Неужели ты думала, что это Карл образумился и увидел истинное лицо своего фаворита? - Дитя моё, но ты… точно не… - из всего услышанного Жанна поняла лишь, что Патрик замешан в убийстве Карла V. - Нет, не волнуйся, - Карл напал в темноте на Людовика, и сам налетел на его меч. Меня в тот миг даже не было в покоях короля, но Мерод сочла, что я лично нанёс королю смертельный удар. - Но ты объяснил ей? - Да, но Мерод не стала слушать. Она на стороне Карла, желавшего разделения Абидонии. - Она заблуждается, и со временем может понять, как была неправа, - пыталась успокоить Патрика Жанна, - да и госпожа Клод заблуждается, - она просто не понимает, что де Триган злодей. Но наступит час, когда у неё откроются глаза, и она простит тебя, и ты снова увидишь брата… - Нет, Жанна, - возразил Патрик, - Клод слишком влюблена в своего мужа, и если Триган будет казнён, она окончательно сочтёт меня виновным во всех своих бедах. Мерод тоже не простит меня, - она была любимой фрейлиной принцессы Марии, и, как выяснилось, сторонницей разделения Абидонии. Нет, - всё кончено… Если бы был жив отец, большая часть случившегося не произошла бы… Я имею в виду женитьбу де Тригана на матушке со всеми последствиями… Почему отец так рано умер, - скажи, Жанна, почему?!.. – Патрик снова закрыл лицо руками, чтобы скрыть набежавшие на глаза слёзы. - Что поделаешь, на всё воля Божия… - вздохнула Жанна. - Да, конечно, - ответил Патрик, вставая, - будь что будет, - матушка в письме предрекает мне одиночество, преследование и ненависть короля, - но это свершиться не ранее, чем я доставлю в Клервилль мерзавца де Триган! Там уж под пыткой он расскажет обо всех своих преступных деяниях и сообщит, где находится Доминик! Жанна с удивлением смотрела на Патрика – её молодой господин, только что еле сдерживавший слёзы, моментально преобразился в бесстрашного военачальника, недавно взявшего замок и захватившего в плен опаснейшего злодея. «Как же он похож на своего отца!» - восхищенно подумала графская кормилица. Дав своему отряду немного отдохнуть, Патрик снова собрался в дорогу. Когда все сели на коней, юноша, пользуясь тем, что де Триган находится рядом, громко спросил Гильберта: - А в какую сторону направилась госпожа, выехав из замка? - На север, - ответил Гильберт, - я полагаю, что в Клервилль. - Ну не в Пенагонию же! – съязвил Патрик, - когда оная находится на востоке! Снова вы попались на лжи, граф де Триган! - Вы не учли только одного, сударь, - церемонно возразил Этьен, - Пернилль находится на севере Пенагонии, и моей супруге удобнее большую часть пути ехать по знакомой ей Абидонии, как можно больше сократив путь по неведомым пенагонским землям. Когда Пернилль будет близко, она пересечёт границу, и быстро окажется в пенагонской столице. - Да только кому там нужна жена человека, провалившего свою миссию? – парировал Патрик. - Граф де Сильвен, сейчас вы унижаете меня, как только можете, - воскликнул Этьен, - но настанет время, когда вы окажетесь в худшем положении, нежели я! - Возможно, если попаду в плен к пенагонцам, - отрезал Патрик, - но никогда меня не будут презирать в Абидонии, ибо я не предавал королевство! Этьен хотел было что-то сказать, - но вовремя спохватился. «Не хватало мне сболтнуть лишнего, чтобы этот мальчишка догадался обо всём, - подумал он, - пусть лучше сполна узнает, что такое месть разъярённой женщины! Ждать осталось недолго, - в Клервилле ему предстоит не триумф, а опала!». Отряд выехал из замка, и направился в столицу. В пути Патрик не раз ловил на себе насмешливо-злобный взгляд де Тригана, - и юноше невольно пришла в голову мысль, что пленник желает сделать ему какую то пакость. «Но как он сможет отомстить мне, - размышлял граф де Сильвен, - у него нет былой власти и денег, - разве только он попытается сбежать по пути? Надо не спускать с него глаз, и связывать руки на ночь. Если он сбежит, я буду опозорен, - взять в плен и упустить, - самая глупая переделка, в которую можно только попасть!».
Княжна: На следующий день после отъезда Патрика из Клервилля состоялись похороны Карла V. Принцессы впервые после гибели отца показались на людях – в сопровождении охраны они вошли в главный зал, к гробу короля, а затем вместе с Людовиком направились в собор святого Ивонна. Короля Карла погребли рядом с могилой его любимой супруги Анны, и сына Филиппа. По возвращении во дворец убитых горем юных принцесс снова заперли в покоях Марии, а на следующее утро дочери Карла V под конвоем были отправлены в монастырь святой Флорет. Луи сомневался, стоит ли отправлять в монастырь маленькую Беатрис, но счёл, что разлука с сестрой станет непосильной ношей для пугливой девочки. - У Беатрис не осталось никого, кроме Марии, - и я не стану её разлучать с сестрой, - одиночество может быть губительно для рассудка племянницы, - сказал он. Аббатиса Армель, настоятельница монастыря, ласково встретила принцесс, - монахиня была готова к их прибытию, ибо днём раньше королевский курьер привёз ей письмо Людовика, в котором король просил с Божией помощью наставить и вразумить заблудшую принцессу Марию, чуть было не разрушившую королевство созданное святыми Филибертом и Стефаной. Поразмыслив, Армель решила действовать аккуратно – не принуждая принцессу сразу же надевать грубую рясу и заставляя её выполнять обязанности простых послушниц. По мнению аббатисы, принцессе, ставшей жертвой лжеисторика, более подходил труд по переписыванию исторических трудов, в огромных количествах имевшихся в монастырской библиотеке. К тому же, - кто знает? – хотя это и маловероятно, но возможно, что судьба принцессы снова изменится в лучшую сторону, и Мария станет королевой Абидонии. Не стоит портить с ней отношения, лучше попытаться утешить принцессу в столь тяжелый момент её жизни… - Я знаю, Мария, что вам сейчас тяжело, Господь послал вам серьёзное испытание, - но Бог же и милостив, видя ваше смирение, и слыша ваши искренние молитвы, он может вернуть вам утраченное положение при дворе – его величество не требует вашего пострига, напротив, король хочет выдать вас замуж. - Преподобная мать Армель, - возразила Мария, - я знаю, как король желает моего замужества, - так хочет выдать меня замуж, что расторг помолвку с лучшим принцем, которого только можно себе представить! - А вы видели этого принца, разговаривали с ним? - Нет… но… я многое знаю о нём… - Мария, дочь моя, - вы ещё не знаете, как при сватовстве обманывают юных невест! И портрет невероятного красавца нарисуют, и всевозможные таланты ему придумают, - а на деле жених окажется злодеем, которого свет не видал! Мою родную сестру выдавали замуж за доблестного рыцаря, и сваты рассказывали, что он образец благородства, - но через несколько лет после свадьбы сестра погибла при загадочных обстоятельствах, а её муж женился через две недели на женщине, давно бывшей его любовницей! Все родственники уверены, что она совсем не случайно упала с лестницы, - это было подстроено. А еще у нас в монастыре живёт сестра Марта, - её тоже выдали за благородного человека, - который на самом деле оказался злодеем, - до сих пор у Марты на лице виден шрам от удара кинжалом! Я думаю, что сам Господь уберёг вас от сего брака, - даже если принц Гастон добрый человек, - его бабка Розалина самая жестокая королева-мать на свете, она без конца оскорбляет несчастную королеву Дени. Постепенно доброе отношение настоятельницы растопило лёд на душе Марии, и принцесса доверилась Армель, рассказав ей все подробности противостояния Луи и Карла и странной гибели своего отца. Разговаривая с Армель, Мария не могла не признать справедливость замечаний монахини – про брак с Гастоном, или вероятное предательство графа де Триган, уговорившего её отца разделить Абидонию и сбежавшего перед помолвкой принцесс. - Да, вероятно, герцог был прав, когда говорил, что не стоит отдавать Абидонию просто так, - согласилась Мария, - хотя Тьерри и не завещал её большую часть Илберту, но, тем не менее, его потомки по частям отвоевали абидонские земли у Пенагонии и Мухляндии, заплатив за них кровью многих доблестных рыцарей. Герцог говорил это и мне, но в тот миг я так хотела выйти замуж за Гастона, что не слушала его доводов… Я и сейчас мечтаю о браке с пенагонским принцем, - но после ваших слов мне стало несколько страшно – вдруг и правда, всё оказалось бы не столь прекрасно, как я представляла себе? - Постойте, Мария, я, кажется, не совсем вас поняла, - почему вы считаете, что Тьерри не завещал половину нынешней Абидонии своему любимому сыну? - Почти все абеляндские земли император Тьерри завещал своим старшим сыновьям, - Илберт как младший, получил Тераби, - пояснила принцесса. - Откуда у вас такие сведения? – делано удивилась настоятельница, знавшая из письма Луи о познаниях Марии в истории. - Историк Анатоль Томе считает, что всё было именно так, - уверенно ответила принцесса. - Вы правильно сделали, что прочли его книги, - но не один историк не может обладать всей полнотой знаний, - возразила Армель, - чтобы хорошо знать историю, надо прочесть труды многих учёных. Скажите, дитя моё, а какие книги других историков вы читали? Мария растерянно уставилась на аббатису, - ответить ей было нечего, девушка в первый раз почувствовала себя неучем. - Труды Анатоля Томе, - это единственное, что я прочла… - наконец пробормотала она. - У нас в библиотеке много летописей, и вы можете дополнить ваши познания в истории, - улыбнулась Армель. - Не замедлю это сделать, - ответила Мария, - мне и в голову не приходило прочесть летописи или труды других учёных. Историю мне преподавал мэтр Ланкрие, но он только рассказывал мне о войнах и королях, не заставляя читать книги... А потом отец дал мне прочесть новую книгу Томе, и мне показалось, что труды остальных не стоят прочтения, ибо это фальсификации. - Дочь моя, не следует называть всех учёных фальсификаторами истории, - то есть лжецами. Это страшный грех. Лучше прочесть их труды, - хотя бы для сравнения с трудами Анатоля Томе, проверить источники, на которые опирались историки при написании книг, и уже тогда делать выводы, лгут они или нет. - Я так и сделаю, - согласилась принцесса, - хотя и сейчас по-прежнему считаю, что Анатоль Томе открыл нам подлинную историю. На другой день после мессы Мария отправилась в монастырскую библиотеку. Её сестра Беатрис осталась в келье, отказываясь идти в собор Святой Флорет на службу, - в новом непривычном месте девочка стала испытывать страхи, причину которых не смогла объяснить Марии. Встревоженная принцесса рассказала обо все матери Армель, но настоятельница успокоила её: - Это случается со многими девушками, которых сюда насильно привозят родственники. Долгая дорога сама по себе утомительна, а ещё вас сопровождали вооружённые солдаты, один вид которых пугал Беатрис. Это пройдёт через несколько дней, - Беатрис осмелеет, и выйдет из кельи, как пугливая кошечка рано или поздно вылезает из угла, в котором прячется. Не стоит только её насильно заставлять идти в храм или трапезную, - еду будут приносить ей в келью. - А ещё я боюсь, что послушница из Беатрис выйдет совсем никудышная, - вздохнула Мария, – бедная девочка не создана для труда и долгих молитв. Она не сможет долго читать, и тем более переписывать книги, шить или вышивать, тем более трудиться в саду и выполнять прочую тяжёлую работу, - у моей сестры нет тяги к знаниям, терпения и трудолюбия. - Каждый человек создан для чего-либо, - возразила Армель, - и Беатрис не исключение. Она может быть и вправду не созданной для монастыря, - но в таком случае, девочка станет хорошей женой и матерью. Никто не заставит Беатрис принять постриг против её воли – если Господь создал её для продолжения чьего-либо рода, то так тому и бывать! Если же ей суждено остаться в монастыре, - то она станет отличной монахиней – я видела много случаев, когда изнеженные благородные девицы, не умевшие вдеть нитку в иголку, становились превосходными вышивальщицами, а едва знавшие грамоту через некоторое время начинали великолепно переписывать рукописи. Не бывает ни к чему не способных людей, - если человек не безумен с рождения, он найдёт себе множество дел, которые станет хорошо выполнять. Беатрис будет поначалу сложно учиться, но со временем она привыкнет, и с Божией помощью сможет приобрести все знания и умения, необходимые не только монахине, но и знатной даме. - Благодарю вас, преподобная матушка, - ответила Мария, - вы всегда находите нужные слова, чтобы утешить меня. Буду рада, если с Беатрис выйдет так, как вы говорите… Всё же король был слишком жесток, раз отправил в монастырь не только меня, но и эту несчастную девочку! - Его величество написал мне в письме, что посчитал нужным не разлучать Беатрис с вами, - возразила Армель, - вашей сестре было бы ещё хуже оставаться одной в столице, - без единого родственника, исключая его величество, к которому вы обе сейчас по вполне понятным причинам не испытываете родственных чувств. - Да, это правда, - лучше ей быть здесь со мной, - согласилась Мария, - но я больше не хочу говорить об убийце моего отца. Покажите лучше книги, которые мне следует читать и переписывать! *** Тем временем в темнице королевского дворца разыгрывался второй акт трагикомедии «пленная принцесса Од». Несчастная узница подземелья обнаружила, что у неё отросла борода. - Что это… Ах, что это?! – воскликнул Томе, ощупывая своё лицо. - Борода, - что же ещё? – усмехнулся тюремщик, принесший Томе еду. - Борода?!! Ах, нет! Нет!!! Боже мой, как же мне теперь жить!!! Меня заколдовали, отняв у меня красоту, и теперь я похожа на бородатого мужика! – рыдала «принцесса Од». К «несчастной заколдованной девушке» немедленно был вызван Леталь, но единственным средством от бороды, которое он мог предложить «принцессе» оказалась бритва. - Зачем мне бритва?! – трагическим тоном спрашивал Томе, - я хочу избавиться от бороды навсегда, а не брить её каждый день! Найдите средство, чтобы снять порчу, которую на меня навели завистницы! Я уверена, что меня заколдовали злобные абидонки, завидующие моей красоте! Огорчённый Леталь поспешил доложить королю об ухудшении состояния сумасшедшего арестанта, и вскоре слух о бороде, выросшей у «принцессы Од» облетел почти весь Клервилль. Лакей Жак, прислуживавший за ужином графу де Кураж, позже в кухне рассказывал другим слугам: - А что в темнице-то случилось, с тем учёным, книжки которого обожал покойный Карл! Рехнулся он окончательно, принцессой Од себя воображает… - Ну, это уже давно не новость, его же и поймали в женском платье! – перебил Жака конюх Пьер. - Да, но это еще не всё! У него сейчас выросла борода, и он считает, что его, принцессу, то есть, - заколдовали! Страшный скандал закатил, требуя снять порчу! - Жак, - я не верю, - ты снова выдумываешь! – рассердилась прачка Полина. - Клянусь тебе, - говорю правду! Я ничего не выдумал, я лишь передаю вам то, что граф рассказал графине! – возразил Жак. Услышав это, Полина побледнела, и поспешила выйти из кухни. - Что это с ней? – удивился Жак. - Да странная она какая-то, и уже давно… Может её тоже сглазили? – предположила стряпуха. - Ничего странного, - злорадно возразила горничная Клотильда, - зналась она с этим Томе! На свидания к нему ходила! Возгласы удивления раздались на кухне, - однако не все поверили в заявление завистливой сплетницы Клотильды. - Не мели чушь, - фыркнул Жак, - этот учёный внимания бы не обратил на прачку, - он сватался к дочери барона Удилак! Опять же, сам слышал, это уже давно господа обсуждали! - Ой, Жак, - как ты наивен, - рассмеялась Клотильда, - думаешь, раз знатный господин хочет жениться на дворянке, то обязательно должен обходить своим вниманием простолюдинок? Тем более что он даже и не дворянин, - и Полина ближе ему по положению, нежели дочь барона! - Да ладно, служанка ниже учёного! Да и зачем ему она, когда при дворе полно знатных дам? - Дурак ты, Жак, - или притворяешься? Вы, мужчины, даже при наличии богатых и знатных невест не брезгуете падшими женщинами – чем больше у вас любовниц, тем более великими героями вы себя считаете! - Ой, а вы-то, бабы, хороши, - только сплетничать умеете… Но тут вошедший на кухню дворецкий прервал разгоревшийся было жаркий спор: - А ну, прекратите трепаться! – воскликнул он, - совсем стыд потеряли! Выдумывают тут небылицы! Тем временем несчастная Полина плача упала на кровать в своей каморке; отчаяние терзало девушку, до которой уже давно доходили слухи о безумии Томе, но она отказывалась им верить. Однако нынешняя новость была похожа на правду, - вряд ли Жак переврал разговор графа с супругой. Несчастный Томе, видно и вправду сошёл с ума... Но когда же он успел? Первые слухи о его сумасшествии появились вечером того самого дня, в который он пытался неудачно сбежать. Рано утром Полина, прощаясь с Анатолем, не замечала в нём признаков безумия, но через несколько часов, когда Томе попался, и был доставлен во дворец, то заявил, что он – принцесса Од… Разве с ума сходят так быстро?.. А может Анатоль притворяется безумным, чтобы избежать виселицы?.. Над этим стоило подумать… Вечером, выбрав удобный момент, Полина упала к ногам графа: - Господин, умоляю, помогите мне! - Что случилось? – удивился де Кураж, - редко бывало, чтобы слуги дерзали обратиться прямо к нему за помощью, обычно они рассказывали о своих проблемах дворецкому. - В темнице дворца сейчас сидит Анатоль Томе… Я его очень хорошо знаю, я ему почти что родственница, - поэтому и прошу вас, помогите! Я должна увидеть его! - Это в каком же ты родстве с ним? – удивился де Кураж. Девушка густо покраснела: - Я… я жду от него ребенка… - пробормотала она. - Что?!.. – слегка растерялся граф, - но знаешь ли ты, что сделав тебе дитя, этот негодяй хотел жениться на знатной даме из рода Удилак? - Да, мы говорили об этом. Он хотел жениться на дворянке, но обещал не оставлять меня и его ребенка без помощи… - Только вот помнит ли он об этом, - усмехнулся де Кураж, - ведь он лишился рассудка, и считает себя легендарной принцессой! - Значит, это правда? – воскликнула Полина – он сошёл с ума? - Увы, я сам слышал, как он называл себя Од, - ответил де Кураж, - Томе явно безумен, и не узнает тебя, равно как не узнаёт никого при дворе. Я понимаю, что ты желаешь его увидеть, - но тебя не пустят в темницу королевского дворца. Была бы ты знатной дамой, или хотя бы законной женой Томе, - другое дело. А таких, как ты, - у него может быть несколько десятков. Я сочувствую тебе – ты стала жертвой безумного негодяя, - но ничем не могу помочь, - разве что расскажу королю о тебе. Кстати, - а когда ты видела Томе в последний раз? - Я точно не помню, - кажется за неделю до того, как Анатоль оказался в темнице… - соврала Полина, из осторожности решившая не говорить, что это именно она дала Томе платье, в котором он должен был бежать, - девушка боялась, что её посчитают сообщницей преступника. - Я поговорю об этом с королём, - но не могу тебе ничего обещать, - ответил де Кураж. На следующий день он рассказал Луи о совращённой Томе прачке. - Де Кураж, - если Томе всё же притворяется безумцем, эта Полина поможет нам разоблачить его! – воскликнул Луи, - надо непременно дать ей повидаться с ним! Однако Леталь, узнав о решении короля, воспротивился свиданию Томе и прачки. - Как вы мне сейчас рассказали, Томе не собирался жениться на этой девушке, - следовательно, она ему более чем неприятна. От того, что Томе её увидит, его безумие может только усилиться! У меня появилась слабая надежда на то, что рассудок может вернуться к Томе, - он же заметил свою отросшую бороду, - а это уже признак улучшения! И вот сейчас вы приведёте к нему эту девушку, и если Томе её узнает, то его рассудок может помутиться ещё сильнее! По крайней мере, позвольте уж мне для начала самому поговорить с ней, прежде чем состоится её свидание с Томе! - Сделай, как ты считаешь нужным, - ответил король. На другой день испуганная Полина, сопровождаемая её господином, графом де Кураж была допущена во дворец. Девушку сразу провели в служебный внутренний дворик, возле которого находился вход в темницу. Полина ожидала разрешения впустить её к Томе, когда к ней подошёл придворный врач. - Ты – Полина, - любовница Анатоля Томе? – спросил он. - Да, - зардевшись от стыда, подтвердила девушка. Леталь оглянулся, и отвёл Полину в центр двора, чтобы никто не смог подслушать их разговор: - Это ты дала ему своё платье? – негромко спросил он. - Да, - но откуда вы знаете? – удивилась Полина. - Ну, так ясно же, что тут замешана женщина! Я не был уверен, что это ты, - но ты сама сейчас подтвердила сие! В последний раз ты видела его, в тот день, когда дала ему это платье? - Да… - Слушай меня внимательно, - если хочешь спасти свою жизнь, - не говори никому, что ты отдала своё платье Томе, иначе тебя могут казнить, как его сообщницу! Поняла меня? - Господин, - я не дурочка, - я понимаю это без вашего совета! – возразила Полина. - Томе, и правда, безумен, но из-за тебя его могут посчитать пытавшимся бежать преступником. При встрече ничего не говори ему (да и никому более!) про отданное тобой платье, просто спроси, помнит ли он тебя или нет. Всё поняла? - Всё, - подтвердила испуганная девушка. Их разговор прервал гвардеец, объявивший, что король желает видеть Полину, и он должен проводить девушку к его величеству. Испуганная Полина, сопровождаемая гвардейцем, покорно пошла по бесчисленным коридорам дворца Пале, и наконец, в одной из больших зал девушка предстала пред королём. Луи с сочувствием взглянул на перепуганную дрожавшую прачку, подло обманутую Томе. Полина низко поклонилась, и замерла, боясь поднять на короля глаза. - Значит, это ты была возлюбленной Анатоля Томе? – спросил Луи. - Да, ваше величество, - еле слышно ответила Полина. - А ты знала, что он хочет жениться на другой? - Да… - А когда ты его видела в последний раз? - Не помню, когда, - пробормотала Полина, - за дней, наверное, пять… до того, как… я уже точно не помню… - О чём вы говорили тогда? - Он сказал, что не женится на мне, но будет содержать ребёнка, которого я жду, - прошептала Полина. - И больше вы не виделись? - Я пришла через два дня, но его не было дома… а ещё через два дня Анатоль был арестован… Вот и всё, что я могу сказать… - Замечала ли ты при встречах, что Томе – не в себе? - Нет, ничего такого я не замечала, - но в последние дни я его не видела, - мы же расстались… Вашему величеству лучше спросить у его невесты, - ой, простите, ваше величество! – девушка испугалась, что её могут наказать за дерзкий совет, данный королю. - Да, уж, - у его невесты, - усмехнулся Луи, - скажи лучше, - а упоминал ли он в беседах с тобой графа Этьена де Триган, или королей Мухляндии и Пенагонии? - Он говорил, что в Мухляндии у него умерла возлюбленная, - ответила Полина, - а ещё он много рассказывал мне про прошлое этих стран… Про графа де Триган – нет, не слышала… Разве что иногда мог встречать его при дворе… - Про прошлое Пенагонии и Мухляндии Томе всем нам наплёл более чем достаточно, - я имею в виду, говорил ли он, что например, служит Базилю или Максимилиану, или что получает от них деньги? - Нет, ничего подобного, - да и вообще Анатоль не говорил со мной о политике… - Всё понятно, - вздохнул Луи, - можешь теперь увидать своего Анатоля, - но предупреждаю, - тебе будет тяжело видеть его. Ты помнишь его человеком в здравом уме, а сейчас он лишился рассудка. - Благодарю вас, ваше величество, - но мой долг повидаться с ним, - с поклоном ответила Полина. Когда девушка вышла из залы, Луи тяжело вздохнул: - Я надеялся, что она может хоть что-то прояснить… Говорит, что не замечала его безумия, - но ведь она в последнее время мало общалась с ним… Катрина – та подтверждает, что Томе – сумасшедший. Про его пенагонские и мухляндские связи я так и не узнал… - Ваше величество, - Томе мог быть и сумасшедшим, но видно, не до такой степени, чтобы разболтать девушке, с которой развлекался, о том, как его труды оплачивают пенагонским золотом, - сказал граф де Кураж. - Вполне вероятно, что узнав о гибели Карла, Томе испугался за свою жизнь и повредился умом… - хотя ещё при жизни Карла он был слегка не в себе, раз сватался к Катрине Удилак. Тут сам чёрт не разберет, что с его рассудком! Тем временем Полину вместе с мэтром Леталь провели в дворцовую темницу. Сердце девушке замерло, - она увидала Томе, находившегося весьма в жалком и в то же время комичном состоянии: ученый был по-прежнему одет в мятое и грязное женское платье, а лицо его заросло густой чёрной бородой. - Анатоль! – негромко позвала Полина. Томе обернулся, внимательно посмотрел на девушку, но ничего не ответил. - Анатоль, - ты узнаёшь меня? - Что вам здесь надо? – надменно спросил Томе. - Анатоль, ты что, не помнишь меня? Я Полина, - твоя бывшая возлюбленная… - Анатоль? Не видела я здесь никакого Анатоля! – отрезал Томе, - ты ошиблась! - А кто же ты тогда? – силясь улыбнуться, спросила Полина. - Я Од, принцесса агская, дочь короля Хильдебрандта! – ответил Томе. - Нет, Анатоль, - ласково произнесла Полина, - ты вовсе не Од, - тебя зовут Анатоль Томе! Любимый, ты просто забыл своё имя, но я помогу тебе его вспомнить! - Ха-ха-ха! – рассмеялась «принцесса Од», - докажи, сначала, что я твой Анатоль, - или я велю тебя казнить! Полина вздрогнула, но решимость вернуть любимому память и разум, не оставила её: - Очень просто докажу, - ты учёный Анатоль Томе, а не принцесса Од, - у тебя на лице борода, - значит ты мужчина, и не можешь быть принцессой! Убедила я тебя? - Ах ты, мерзавка!!! Смеёшься над моим горем!!! – истерично закричал Томе, - смешно, да, что у принцессы борода выросла?! Но знай, безмозглая, - насмешки над несчастными ещё никого не доводили до добра, - однажды и у тебя вырастет точно такая же борода, как у меня, - вот тогда ты пожалеешь, что смеялась над принцессой! Убирайся отсюда! Уведите эту бессердечную гадину, - пока я сама не убила её! - Полина, вам лучше уйти, - прошептал Леталь – вы же видите, - он становится опасным… Смиритесь лучше с тем, что ваш возлюбленный – безумен, на всё воля Божия… Полине ничего не осталось, кроме как плача, уйти из темницы, и вернуться в дом её хозяина. Сердце девушки было разбито, - она не смогла помочь бежать своему любимому, который попал в тюрьму и лишился рассудка.
Княжна: Несмотря на то, что Полина не помогла королю узнать имена несомненно существующих сообщников Томе, Луи не стал отчаиваться, полагая, что рано или поздно ему суждено выяснить все подробности пенагоно-мухляндского заговора против Абидонии; да и некогда было ему тратить время на бесплодные сожаления, - у нового короля возникло множество неотложных дел, связанных с внешней и внутренней политикой. Сегодня вечером он принимал Фредерика де Руин, герцога Пуассон-Роз. Герцогство Пуассон-Роз было расположено на небольшом острове в Холодном море, напротив сухопутных границ Абидонии и Пенагонии. Маленькая страна была бедна: земли острова не отличались плодородием, климат не подходил для выращивания винограда, недра были пусты (до обнаружения там месторождений нефти оставалось 600 лет), пастбища скудны, и население в основном промышляло ловлей рыбы. Огромные расходы семьи де Руин изрядно опустошали казну, поэтому в герцогском роду сложилась традиция женить сыновей на девицах из богатых абидонских или пенагонских семей. Герцог Фредерик был ещё весной приглашён в Абидонию Карлом V, но прибыл, к своему ужасу, за день до погребения странным образом умершего короля. Впрочем, Фредерик не стал сильно огорчаться, ибо напросился на приглашение посетить Абидонию с вполне конкретной целью, - найти невесту своему сыну Себастьяну, а то, что он уже проделал столь далёкий и требующий денежных затрат путь, - означало, что смерть короля Карла не могла помешать герцогу выполнить дело, ради которого он приехал. Всеми силами Фредерик старался произвести благоприятное впечатление на нового короля Луи III, и когда понял, что это ему удалось, не замедлил рассказать о цели своего приезда. - Короли Абидонии, Пенагонии и Мухляндии мудро поступают, порой заключая браки не с принцессами-родственницами, а с простыми дворянками – сие помогает избежать вырождения династии. У нас же, на небольшом острове Пуассон-Роз совершенно противоположный обычай, - мужчины рода де Руин, чтобы предотвратить вырождение, женятся на иностранках. Сия традиция вызвана необходимостью, ибо если бы мы женились на островитянках, то уже давно состояли бы в многократном родстве со всеми нашими вассалами, и сейчас приходилось бы заключать межродственные браки. Раньше так и поступали, - вплоть до моего прапрадеда Оливье, единственного сына своих родителей, дожившего до совершеннолетия. Род де Руин вымирал, и прапрадед обратился за помощью к святому Понсу, отшельнику, чьи мудрые советы не раз помогали отчаявшимся людям. Святой Понс запретил жениться на родственницах, повелев Оливье искать невесту на материке. Оливье последовал совету, и с тех пор в нашей семье перестали рождаться уроды, да и больше детей стало доживать до совершеннолетия. - Замечательная традиция, герцог, - произнёс Луи, - если я правильно вас понял, вы ищете в Абидонии невесту для вашего сына. - Да, для моего старшего сына Себастьяна, - ответил Фредерик. «А ведь герцогство Пуассон-Роз крайне мало, и даже в случае ссоры не сможет пойти войной на Абидонию, - для герцогов подобная затея будет равна самоубийству… - подумал Луи, - значит, я без опасения могу выдать племянницу за Себастьяна, в обмен на… впрочем, надо ещё получить согласие Марии!». - Герцог, я помогу найти вам богатую и знатную невестку! – решительно произнёс он. - Буду благодарен вашему величеству! – подобострастно кивнул Фредерик. - Думаю, что моя племянница Мария будет неплохой партией для вашего сына, - но здесь есть сложность – возможно, она уже приняла постриг в монастыре святой Флорет. Если сего не случилось, то она станет женой Себастьяна, если же она успела уйти от мира, - я найду другую, не менее богатую девицу! - Ваша племянница Мария? Дочь покойного Карла V? – не поверил своим ушам герцог. - Да, Мария… Если конечно, её замужество ещё возможно, - в противном случае я найду другую невесту вашему сыну. Завтра же отправлю в монастырь письмо, в котором предложу ей выгодное замужество. Разумеется, письмо отвезёт не один курьер, а большой отряд, ибо если Мария согласится, то сразу же выедет из монастыря под охраной, достойной племянницы короля. - Мне остаётся только благодарить ваше величество, - ответил Фредерик, - даже если не принцесса Мария, а другая абидонская девушка станет женой моего сына, я никогда не забуду помощи короля Абидонии. Измученная переписыванием исторических трудов принцесса Мария растерянно остановилась в дверях монастырской библиотеки. Яркое летнее солнце слепило глаза девушки, полдня находившейся в мрачноватых комнатах, заполненных старинными книгами. Летний воздух после характерного библиотечного запаха был приятно свеж, и вызывал в памяти леса в окрестностях Клервилля, куда часто выезжал на охоту королевский двор. Увы, прогулки в зелёных рощах и лугах остались лишь в воспоминаниях, - сейчас Марию окружали мрачные стены и внутренние дворики монастырских построек. Единственным местом, где можно увидеть деревца и кусты был небольшой садик, находившийся в ограде монастыря. Мария решила заглянуть туда, перед возвращением в свою келью. Войдя в сад, он села на небольшую грубо сколоченную деревянную скамейку, и глядя на небо сквозь крону вишни, забыла обо всём… Неизвестно, сколько времени прошло, но кто-то успел доложить настоятельнице, что принцесса уже около часа сидит без дела в монастырском саду. Догадываясь, что у Марии сейчас может быть очень скверно на душе, Армель поспешила в сад, где застала принцессу стоявшей с закрытыми глазами и обнимающей ствол вишни. - Мария, дитя моё, - вам дурно? – спросила настоятельница. - Ах, нет, матушка, - испуганно ответила принцесса, очнувшись от своих грёз. - Мне показалось, что вас терзают грустные мысли… - В моём положении странно было бы мне думать о чём-то приятном, - ответила Мария, - признаюсь вам, я чувствую себя как в темнице, видя только храмы, келью, библиотеку и амбары. Лишь один этот садик создаёт мнимое ощущение свободы, и мне кажется, что я снова нахожусь в саду дворца Пале… - Я понимаю вас, дочь моя, - вы привыкли к свободе, и прогулкам на охоту, а здесь весь мир ограничен высокими монастырскими стенами. Но вы можете подняться на них, и увидать окрестности монастыря, сады, окружающие его, и виноградники, - сказала Армель. - Правда?! - обрадовалась Мария, - тогда позвольте мне немедленно подняться на стены, - а после я снова приступлю к выполнению своих обязанностей! Аббатиса проводила принцессу на широкую восточную стену монастыря, с которой открывался восхитительный вид на поля, селения, принадлежавшие аббатству, виноградники, и широкую дорогу, по которой принцессы приехали сюда из Клервилля. Со стены Мария хорошо смогла рассмотреть и сам монастырь, представлявший собой комплекс зданий, среди которых были четыре больших храма, три малые церкви, несколько часовен, жилые корпуса для монахинь, и хозяйственные постройки. Всё это было обнесено крепостными стенами, по четырём углам которых располагались круглые башни, делавшие монастырь похожим на хорошо укреплённый замок. В случае войны крестьяне, принадлежащие монастырю, могли найти убежище в его стенах, а так же отражать нападения врагов. «Свобода… Вот какая свобода уготована мне здесь, - могу издалека смотреть на поля и деревни, - с горечью подумала Мария, - но всё же это лучше, чем видеть лишь внутренние дворики монастыря…». С тех пор принцесса каждый день между делами несколько раз поднималась на монастырские стены. Рассматривая горизонт, она давала отдохнуть своим глазам, устававшим от чтения старинных исторических книг. Сейчас уже Мария не считала эти труды фальсификациями, ибо в библиотеке она обнаружила много подлинников старинных рукописей, датируемых девятым и восьмым веками, - сей факт разоблачал слова Анатоля Томе о том, что все документы тех времён были уничтожены. Желая самой себе доказать, что Амадиу и Од те же самые личности, что и святые Филиберт и Стефана, девушка прочла несколько различных их жизнеописаний, и к своему разочарованию, вынуждена была признаться, что в исторических трудах рассказывается о совершенно различных супружеских парах, живших в разные времена. Теперь Мария сама удивлялась, как можно было считать Стефану, королеву Южной Абии тождественной агской принцессе Од, жившей несколькими веками ранее, изгнанной из дома отцом, и пешком пришедшей в замок своего жениха. «Неужели Томе и вправду лгал в своих книгах с вполне определённой целью – разделить Абидонию? – подумала Мария, - а я, глупая, поверила и… Нет, не стоит об этом! Раздела Абидонии всё равно не произошло, а Людовик остаётся виновным в гибели отца!». Девушке удалось отогнать нехорошую мысль о своём участии в предательстве Абидонии, тем более что планы Томе, Базиля и Максимилиана были сорваны. Желая оправдать себя, Мария решила, что всё равно ей не удалось бы отговорить отца от раздробления королевства, а значит, гибель Карла была предрешена, у Людовика не оставалось другого способа спасти Абидонию. Да и почему Людовик сразу решил убить Карла, - он мог уговорить его отказаться от раздела страны… Нет, несомненно, Людовик хотел занять трон её отца, а его рассказы о том, что Карл случайно налетел на его меч, - подлая ложь! По вине Людовика III Мария находится сейчас в монастыре, вместе со своей несчастной младшей сестрой, рассудок которой, похоже, сильно пошатнулся после гибели отца и переезда в обитель святой Флорет. Беатрис по-прежнему проводила дни в келье, забившись в тёмный угол, или лёжа в постели, с головой закрывшись одеялом. Недавно девочка стала выходить в трапезную и в храм святой Флорет, но по окончании обеда или молитвы снова спешила удалиться в келью. Мария решила, что сестру необходимо выводить из этого состояния, в противном случае Беатрис привыкнет находиться взаперти в полутёмной маленькой келье, и начнёт бояться открытого пространства. Посоветовавшись с матерью настоятельницей, Мария решила выводить Беатрис на прогулку в сад, и спустя два дня принцесса заметила, что её маленькая сестра уже не так боится покидать келью. Прогулки в небольшом садике благотворно подействовали на психику девочки, и Мария решила продолжить своеобразное лечение Беатрис. - А сегодня мы с тобой поднимемся на стену! – объявила принцесса сестре, - собирайся, - ты увидишь, как прекрасны окрестности монастыря! В сопровождении сестры Элоизы, - суровой женщины с невероятной выдержкой, которой могли бы позавидовать иные мужчины, девушки поднялись на северную стену монастыря. Беатрис с восхищением смотрела на поля с золотой пшеницей, зелёные холмы, заросшие виноградниками, и дорогу, извивавшуюся между холмами. Мария глубоко вздохнула, и, закрыв глаза, подумала, что, наверное, и здесь, в монастыре, можно быть счастливой, ибо подлинное счастье состоит в душевном спокойствии, а не в светских развлечениях или же сомнительного замужества на чужбине, в иностранной враждебно настроенной королевской семье. - Ты подумай, Беатрис, - мы с тобой не вышли замуж, - но и не разлучились, и к тому же здесь мы в безопасности, - сам Бог хранит нас! – сказала она. - Посмотри, - что это вон там, на дороге, - воскликнула Беатрис, - по ней, кажется, едет отряд всадников! - Где? - Вон там, - видишь? – Беатрис указала на движущийся вдалеке по дороге отряд, который немного близорукая Мария не смогла хорошо рассмотреть. - Не тревожься, - наверное, это купеческий караван, - успокоила сестру принцесса. - Господи, хоть было бы так! Я боюсь, что дядя пошлёт за нами отряд, и вернёт нас в Клервилль, чтобы убить, - как отца! – встревожилась Беатрис. - Беатрис, не говори глупости! – рассердилась Мария, - если бы герцог, тьфу! – то есть король (это слово Мария произнесла с презрением) хотел бы убить нас, то сделал бы это сразу же, а не отправил нас сюда! - Он мог передумать! Ты же после смерти отца наследница престола, - а он отобрал у тебя корону! Он боится, что ты свергнешь его, и казнишь! - Думай, что говоришь, Беатрис! - рассердилась Мария, - я не могу свергнуть Людовика! Не смей больше даже упоминать об этом, иначе навлечёшь на нас беду, - кто-нибудь услышит твои безумные слова, и решит, что мы и вправду собрались свергать короля, - и тогда нас уж точно обвинят в заговоре и казнят! Запомни, сестра, - больше ни слова об этом! Лучше нам сейчас помолчать, и внимательней приглядеться к путникам, - я уверена, что это купцы, или дружина одного из местных дворян! Девушки подошли к северо-восточному краю стены, и остановились возле угловой башни, пристально разглядывая приближавшийся отряд. Скоро им стало понятно, что Мария ошиблась, - это явно были воины, а не купцы с товарами. Отряд доехал до развилки, и свернул с большого тракта на дорогу, ведущую прямо к монастырю. - Видишь! – закричала Беатрис, - они едут сюда! И смотри, - у них сюрко королевских цветов! Мария ничего не ответила, ибо с ужасом поняла, что её глуповатая сестра оказалась права, - красно-синяя верхняя одежда всадников была формой королевских гвардейцев. Налетевший порыв ветра развернул знамя, и Мария хорошо разглядела герб Людовика де Мортирье на флаге. - Да, это королевская гвардия, - прошептала она. Решив, что король послал в монастырь гвардейцев для ареста своих племянниц, Беатрис впала в истерику: - Мария, нас казнят!!! – кричала она, - я не хочу! Святая Дева, - спаси нас!!! - Беатрис, успокойся, - может не всё так страшно… - пыталась успокоить сестру Мария. - Нет! Нет! Нам надо бежать! - Куда бежать, глупая? - Бежать, чтобы спрятаться от людей короля! Увидав, что гвардейцы близко подъехали к монастырю, Беатрис окончательно потеряла рассудок, и бессвязно крича, бросилась бежать по монастырской стене в сторону северо-западной башни, - подальше от ворот, находившихся в восточной стене. - Беатрис, - стой, глупая! – закричала Мария, устремившись за ней, - но насмерть перепуганная девочка не слышала старшую сестру. Добежав до северо-западной башни, Беатрис увидела в ней непреодолимую преграду, и плохо понимая, что делает, спрыгнула с высокой крепостной стены во внутренний двор монастыря… Мария, почти догнавшая Беатрис, подбежала к краю стены, и, увидав труп сестры на каменных плитах двора, едва не выбросилась вслед за ней. Бежавшая за принцессами сестра Элоиза крепко схватила Марию, и оттащила её от края стены. - Беатрис!.. – кричала в отчаянии Мария, пытаясь вырваться из сильных рук монахини. - Вы ей уже ничем не поможете, - не губите себя! – проговорила Элоиза, удерживая принцессу. - Нет! – хриплым голосом воскликнула Мария, и лишилась чувств... Трудно передать ужас и скорбь, охватившие монастырь, в котором погибла королевская дочь. Гвардейцы короля были потрясены не менее монахинь, ибо они спешили принести освобождение, а не смерть юной принцессе. Мать Армель, распорядившись омыть и убрать обезображенное тело Беатрис, истово молилась в усыпальнице святой Флорет, - настоятельница не знала, что делать, - считать гибель принцессы самоубийством, или несчастным случаем. У Марии случилась истерика, и несколько монахинь с трудом успокоили её, а затем заставили выпить отвар снотворных трав. Поздно ночью Армель, наконец, успокоилась, и подробно расспросила сестру Элоизу, бывшую самой важной после принцессы Марии свидетельницей гибели Беатрис. Ответы Элоизы убедили Армель в том, что Беатрис не желала покончить с собой, а спрыгнула со стены из-за помутившегося от страха рассудка. - Завтра ещё расспрошу Марию, - сказала она, - но уже и сейчас ясно, что бедняжку Беатрис можно хоронить по-христиански, - девочка не самоубийца, ибо хотела спасти свою жизнь, пытаясь убежать от вымышленной казни. Отец Пьер, духовник монахинь, во всём согласился с настоятельницей, и спросил, где будет погребена принцесса. - Об этом я думаю и сама… - вздохнула мать Армель, - можно похоронить её высочество на монастырском кладбище, но, мне кажется, что племянница короля Абидонии должна быть погребена рядом со своим отцом в храме святого Ивонна. Беда только в том, что в столь жаркую погоду следует быстрее похоронить её высочество, а дабы узнать волю короля относительно погребения, потребуется несколько дней, чтобы гонец с письмом приехал в Клервилль, и вернулся обратно. - Вы правы, - согласился отец Пьер, - но можно сейчас отправить письмо королю, предупредив его о гибели племянницы, а затем гвардейцы проводят в Клервилль гроб с телом Беатрис. Если его величество не пожелает похоронить племянницу рядом с её предками – Бог ему судья! Но ни один король не имеет права наказать вас за то, что, не узнав его воли, вы поспешили отправить тело принцессы в столицу. - Да, так я и сделаю, даже рискнув навлечь на себя гнев его величества, - ответила Армель. На другой день она расспросила о подробностях гибели Беатрис у несколько успокоившейся Марии, и передала ей письмо Людовика. - Прочтите, - его величество написал это вам… - Будь он проклят со своим письмом! – с горечью воскликнула Мария, - сначала убил моего отца, а теперь же из-за этого его письма погибла Беати! Зачем ему потребовалось отправлять с каким-то письмом столько людей?! - Прочтите же, - повторила Армель, - возможно, вы найдёте там ответ. - Я вижу, что мне не избежать этой пытки! – гневно произнесла Мария, и с отвращением вскрыла письмо Луи. «Приветствую тебя, дорогая моя племянница! Знаю, что ты меня ненавидишь, - но клянусь, что никогда не желал зла тебе. Послав тебя в сей монастырь, я не требую твоего немедленного пострига, а лишь покаяния. Твой брак с пенагонским принцем Гастоном расторгнут безвозвратно, но я нашёл ему неплохую замену. Юношу зовут Себастьян де Руин, - и он старший сын Фредерика де Руин, герцога острова Пуассон-Роз. В сей момент я не вижу для вас более выгодного жениха, а посему, ежели вы согласны, то немедленно собирайтесь, и выезжайте из обители Святой Флорет в Клервилль, в сопровождении гвардейцев которых я послал для вашей охраны. Сестрица ваша, Беатрис, тоже должна приехать в Клервилль, и если захочет, то отправится с вами на остров Пуассон-Роз, где может через несколько лет выйти замуж за младшего брата или кузена Себастьяна де Руин. Решение вы должны принять быстро, - сразу или через день выезжайте в Клервилль, где начнёте готовиться к свадьбе, - либо еще долго будете оставаться в монастыре, - в случае вашего отказа я найду Себастьяну другую невесту, а вы много лет будете дожидаться выгодного замужества. Советую вам не отказываться, - такой случай может более и не представиться. Любящий вас ваш дядя Людовик III, король Абидонии». - Мерзавец! – воскликнула Мария, прочитав письмо, - предлагает мне брак с нищим, называя его выгодным! - Я бы советовала вам не отказываться поспешно от сего брака, а как следует подумать, - возразила Армель, - возможно, вам более не представиться лучшего союза; к тому же, как мне всегда казалось, вы не желаете оставаться в монастыре, - так что сейчас у вас есть счастливый шанс покинуть стены монастыря, чтобы выйти замуж. - Матушка, да что вы говорите! – со слезами воскликнула Мария, - выйти замуж, сейчас, когда тело Беатрис едва успело остыть! Дорого же мне обойдётся это замужество, - ценой смерти моей несчастной младшей сестры! Совесть не позволит мне спокойно жить, и быть счастливой, - ибо это я погубила Беати! Я, да, - я! Я едва не разрушила Абидонию, пожелав выйти замуж за пенагонского принца, и принести в приданое половину страны, я отказалась стать наследницей абидонской короны, и разорвать помолвку с Гастоном, - из-за меня Луи был вынужден убить отца! А затем я разругалась с Луи, когда он уже стал королём, я отказалась признать его, и дядя отправил меня сюда для вразумления! И наконец, это я потащила Беатрис на стену, - в то время, когда девочка боялась своей тени! Увидав гвардейцев, посланных дядей, желающим мне добра, бедняжка… она… - рыдания прервали речь Марии. - Дитя моё, не надо, - ты не виновата, - обняв Марию, успокаивала её Армель. - Будь Беатрис жива, я с радостью вышла бы за Себастьяна, - хоть он и нищий! – сдавленным голосом воскликнула Мария, - а сейчас – всё пропало!.. Я не могу после смерти сестры!.. Прошу вас, напишите об этом Луи, - а я лучше приму постриг!.. Моя вина такова, что мне предстоит всю жизнь каяться и молить у Бога прощения, - думаю, что и отец погиб, потому что я любой ценой хотела выйти замуж за Гастона! Если бы я отказалась от брака с Гастоном, то смогла бы повлиять на отца, и он был бы жив… Все беды из за меня, - гибель отца, Беатрис… - Мария, - не стоит обвинять себя во всех несчастьях, - вы преувеличиваете, - возразила Армель, - подумайте сами, ведь ещё недавно вы считали воплощением зла короля, а теперь полагаете, что вы – причина всех бед, постигших абидонский королевский дом. - Потому что проще назначить кого-то другого виноватым, нежели признать свою вину, - ответила Мария, - проклиная Луи, я пыталась заставить замолчать свою совесть. Нет, матушка, - моё решение твердо, - я никогда не выйду замуж. Позвольте мне остаться в монастыре, - искупить свои грехи. - Это будет большой пользой для вашей души, - но такое решение не стоит принимать необдуманно, - ответила Армель, - ведь ещё совсем недавно вы не желали становиться монахиней. Мой вам совет, - молитесь святой Флорет, чтобы она вразумила вас. Собравшись с силами, Мария пошла в храм святой Флорет, где стоял гроб с телом Беатрис. Принцесса долго плакала, глядя на чудом уцелевшее лицо сестры, голова которой была разбита у виска от удара о вымощенный булыжниками двор, затем она спустилась в усыпальницу к мощам святой Флорет и около часа молилась возле её серебряной раки. Выйдя из храма, она поспешила к настоятельнице, чтобы подтвердить своё решение остаться в монастыре. - Преподобная мать Армель, - когда я молилась возле мощей святой Флорет, то услышала женский голос, повелевший мне остаться здесь, - сказала Мария, - и теперь я не могу поступить иначе. Я приняла твёрдое решение остаться в монастыре, и посвятить свою жизнь служению Богу. Прошу вас, напишите его величеству письмо, расскажите о моём решении и гибели Беатрис, - ибо у меня самой нет на это сил. Позже, я тоже напишу ему, но сейчас мне слишком тяжело вспоминать гибель сестры, и тем более рассказывать о ней. - Раз уж тебе был дан такой знак, как ты говоришь, то значит Богу угодно, чтобы ты стала монахиней, - ответила Армель, - а письмо королю я напишу сейчас же. *** - Ваше величество, разрешите доложить! К великому несчастью, в монастыре святой Флорет скончалась принцесса Беатрис… - Что?!.. – воскликнул Луи. - Вот письмо матери настоятельницы, где она рассказала, как это случилось, - гонец протянул Луи конверт. Побледневший король вскрыл конверт, быстро прочёл письмо, и закрыл лицо руками. Овладев собой, он отпустил гонца, а сам направился в дворцовую капеллу. Встав на колени перед распятием, он тихо спросил у Христа: - Господи, за что мне это? Желая поступать как можно лучше, я приношу несчастье своим родственникам! Я хотел спасти страну, заставив Карла отказаться от разделения Абидонии, - и сам того не желая, убил его! Я хотел счастья моим племянницам, - но осиротил несчастных девочек, а затем, не желая оставлять глупышку Беатрис без общества сестры, отправил её в монастырь, где она погибла, упав со стены в тот миг, когда гвардейцы возвращались за принцессами, дабы сопроводить их в Клервилль! Почему так происходит, - я не хочу никому зла, но несу смерть! Неужели это древнее проклятие рода де Мортирье, - желая сделать добро, мы всё равно против воли творим зло? Убив короля Эдуарда II страшно согрешил Марк де Мортирье, а мы, его потомки, несём наказание! Луи вспомнил легенду о блаженном Эсме, смело предсказавшем Марку де Мортирье страшные беды, которые были суждены королевскому роду в наказание за убийство Эдуарда II Аделард, потомка императора Тьерри и святых Филиберта и Стефаны, - создателей Абидонии. История страны начиналась с предков Эдуарда, - древней династии абийских вождей, по легендам, ведущих своё происхождение от эльфов. После крещения абиев их вожди стали королями Абии, и расширили маленькое варварское королевство до размеров нынешней Абидонии, а затем Одрик XVII, создал Абеляндию, и назвался Тьерри… И вот главную ветвь древнего рода Аделард безжалостно прервал жестокий властолюбец Марк де Мортирье, кузен Эдуарда II по женской линии – сын Ива де Мортирье, брата королевы-матери Жанны де Мортирье. - Господи, - а может воля твоя была в том, чтобы уничтожить Абидонию? – содрогаясь от внезапно пришедшей ему страшной мысли, спросил Луи, - эти земли захватили бы их законные наследники – потомки легендарного рода Аделард! Династии Отэ и Ферран по сути, носят фамилию Аделард, но редко когда упоминают её, ибо сыновья Отеса и Ферранда предпочли взять фамилии в честь своих отцов – родоначальников пенагонского и мухляндского королевских домов. Боже, неужели я был неправ, когда воспрепятствовал разделению Абидонии? Он вспомнил все последние несчастья королевского дома, - виденные им самим, и те, о которых ему рассказал покойный отец, - женитьба короля Августа на сумасшедшей Маргарите, смерть его старшего сына, подававшего большие надежды, престол, доставшийся неуравновешенному Филиппу III, ранившему малолетнего Карла в голову, - последствиями того ранения и стали все несчастья Абидонии, недавно обрушившиеся на страну! Завершением всего стала нелепая смерть Карла, перед этим схоронившего свою супругу, и сына. Потомки короля Августа прекратили своё существование, но остались потомки его брата Карла де Мортирье, - деда Людовика. Надолго ли? Луи раньше считал, что его брак бесплоден, но всё же Инес родила сына, а затем двух дочерей. Продлит ли его единственный сын династию Мортирье?.. - Неужели Карл исполнял волю Твою, и мне не следовало ему мешать? Но тут внезапно Луи вспомнил, как противились разделению Абидонии все дворяне, - по рассказам графа де Кураж, возмущённые придворные едва не сорвали торжественную церемонию помолвки принцесс. Как все поддержали его, когда он решил насильно заставить Карла расторгнуть помолвки дочерей. А уж как готовы все были воевать, и сложить голову на поле боя, - лишь бы сохранить родную Абидонию в целости! Подданные абидонской короны не желали становиться вассалами пенагонского и мухляндского королей, - да было ли раньше такое в истории? Луч света проник в узкое окошко капеллы, и осветил распятого на кресте Христа, и короля, стоявшего на коленях пред распятием. На душе у Луи стало легко, - теперь он знал, что всё сделал правильно, - только видно, спасения страны не бывает без жертв… - Благодарю тебя, Господи! Абидония останется неделимым королевством, - ибо обе её части соединили святые Филиберт и Стефана! Мои подданные, как и я, хотят сохранить королевство, - они считают себя абидонцами, а не кем-либо ещё!
Княжна: Не успели абидонцы проститься с Карлом V, как страна снова погрузилась в траур, - в Клервилле хоронили юную дочь недавно умершего короля, - принцессу Беатрис. Злые языки говорили, что Луи III может быть причастен к гибели племянницы – уж больно странно погибла девушка в монастыре, - так же нелепо и внезапно, как скончался её совершенно здоровый отец! Но скорбь короля о рано ушедшей юной племяннице была неподдельной, да и к тому же ему не было выгоды в смерти младшей дочери Карла, - ибо по первородству претендовать на престол могла только Мария. Следовательно, если бы и решил Луи устранить возможную претендентку на корону, то погибла бы в первую очередь старшая дочь короля Карла. Людовик III встретил привезённый из монастыря гроб с телом племянницы, и сопроводил его в храм святого Ивонна. Архиепископ открыл крышку, - удостовериться, что останки принадлежат именно принцессе, и Луи вытер невольные слёзы, набежавшие ему на глаза, когда он увидал безжизненное лицо племянницы и страшные размозжённые раны на виске и правой части головы Беатрис, полученные при ударе о землю, и ставшие причиной её смерти. Королева Инес, и её фрейлины тоже не смогли сдержать слёз, - а уж благородный мухляндский рыцарь Бертран де Любвиль, - тот вовсе рыдал, как женщина. Ещё бы!.. Он должен был препроводить эту девочку живой и невредимой в Мухляндию, где её ждала любящая тётка – королева Эухения. Что скажет Бертран Эухении, - как ему смотреть в глаза единственной владычицы своего сердца? Вместо невесты принца Бертран привезёт весть о её безвременной кончине, - и страшно представить, как это огорчит королеву Эухению! Де Любвиль чувствовал себя виноватым в гибели Беатрис, и был уверен, что в Мухляндии его ожидает позор, - как провалившего пручение! Если бы не его любовь к Эухении, он вообще не вернулся бы в Мухляндию после такого провала, - а поступил бы на службу королю Максимилиану, или кому-либо ещё! По какому-то странному совпадению, траур был и в Пенагонии, - несчастье случилось в тот день, когда Максимилиану доставили письмо абидонского короля. - Карл что, снова медлит с браком? – недовольно произнёс Максимилиан, глядя на конверт, скрепленный печатью с абидонским королевским гербом, - не понимаю, чего он ждёт, - принцесса Мария уже давно должна была прибыть в Пенагонию! - Его величество Карл скончался, - ответил гонец, - сие письмо от нового короля Абидонии - Людовика III. Простите, ваше величество, за время моего пути в Мухляндию я привык считать Людовика королём, и запамятовал, что вы не знаете о смерти Карла. Широко раскрыв глаза, Максимилиан взглянул на гонца, а затем, не произнеся ни слова, молча сломал печать, и прочёл письмо. Закончив с чтением, Максимилиан некоторое время молчал, глядя прямо пред собой, и думал о чём-то, затем сказал гонцу: - Можешь быть свободным. Когда гонец вышел, Максимилиан передал письмо герцогу де Корниль, и по-прежнему глядя в пустоту, обречённо произнёс глухим голосом: - Ну, вот и всё. - Что «всё»? – раздражённо спросила королева-мать Розалина, - выражайтесь понятней! Карл что, отказывается выдавать дочь за Гастона? - Нет, матушка, - Карл умер, - кратко ответил Максимилиан, а Клаудиус де Корниль, читавший письмо, в этот момент разочарованно охнул. - Умер?! Как это умер?! – вскричала старая королева, - он же моложе тебя! - Ровесник, матушка. - Да что там случилось? – Корниль, - дайте мне письмо! - с этими словами королева бесцеремонно вырвала письмо из рук первого министра, и принялась читать вслух: «Приветствую тебя, мой родственник, король Пенагонии Максимилиан IV Отэ! Спешу уведомить тебя, что венценосный кузен мой, король Абидонии Карл V де Мортирье скончался, и престол унаследовал я, Людовик III де Мортирье, ныне милостью Божией король Абидонии. Долг мой, возложенный на меня Богом – сохранить и преувеличить Абидонию, всеми силами оберегая королевство моё от врагов. Посему я счёл неприемлемым разделить Абидонию, с тем, чтобы дать племянницам моим её земли в приданое. Объявляю вам о расторжении помолвки племянницы моей Марии с вашим сыном, наследником пенагонского престола принцем Гастоном. Земли, на которые ты, мой венценосный кузен, претендовал, много веков были абидонскими, абидонскими же и останутся, вне зависимости от того, что могут написать безумные учёные. Получили ли мои предшественники сии земли в наследство, или завоевали их на войне, отняв у Пенагонии, или Мухляндии - они всегда будут принадлежать абидонской короне, и никогда я не помыслю о том, чтобы отдать их кому-либо. Выражаю искреннюю мою надежду на мир, и дружбу между пенагонским и абидонским королевскими домами, желаю твоему королевству процветания, а тебе крепкого здравия. Людовик III де Мортирье, король Абидонии». - А умер он, верно, к большой радости кузена, - в самый неподходящий для нас момент! – воскликнула Розалина, - никогда этому не поверю! Убили его, - по приказу Людовика! - А это, уже, матушка, совсем не важно, - ответил Максимилиан. - И что вы намерены делать? – спросила Розалина. - Ничего. - Как это ничего? Людовик расторг помолвку своей племянницы, и не желает отдавать земли, которые мы уже считали своими! Он оскорбил нас! Как мы ответим на эту дерзость, я вас спрашиваю?! - Никак, матушка. Мы должен смириться с крушением наших планов. - Вы с ума сошли, - как это смириться?! - У нас нет выбора. То, что можно было сделать при Карле V, невозможно повторить при Людовике III. Это трусливый Карл боялся войны так, что был готов без боя отдать свои земли, - Луи же полная противоположность своему кузену, - войной его не запугать! Я видел его в битве, - и четырнадцать лет назад, когда Карл струсил, а Луи возглавил полк вместо него, и совсем недавно, когда я едва успел спастись. Поверьте, я ни за что не желаю потерпеть новое поражение, ибо уже давно убедился, что абидонцы значительно превосходят нас в воинском искусстве. Даже если мы нападём на Абидонию одновременно с Базилем, шансы выиграть войну у нас будут ничтожно малы. Нет, я не хочу более подвергать бессмысленному риску свою жизнь, и жизни моих подданных! Надо забыть о вражде, и жить спокойно, а не терпеть поражения на поле битвы! - Но, - разрыв помолвки!!! – закричала, покраснев, Розалина. - Если бы войны возникали из-за каждого разрыва помолвки, человечество уже давно бы вырезало само себя, - ответил Максимилиан, - я найду Гастону лучшую невесту, чем дочь придурковатого Карла, - упокой Господь его душу! - А земли! Земли Абидонии, за счёт которых мы хотели увеличить наше королевство? Неужели ты так легко откажешься от них! - Я уже всё объяснил, матушка, - не желаю снова потерпеть поражение на войне, и к тому же при этом Пенагония может потерять уже свои собственные земли. Нет, - всё решено, - произнёс Максимилиан, поднимаясь с места, и давая матери понять, что разговор закончен, - я не стану делать очередную глупость, начав новую войну с Абидонией. - Ты трус! Ничтожный трус! – с горечью воскликнула королева-мать, - другие ищут повод для войны, а ты уклоняешься! Де Корниль, - что вы молчите? Это же безумие, отказаться от планов, которые мы приводили в исполнение столько лет! - Молчу, потому что я согласен с королём, ваше величество, - смиренно ответил Клаудиус де Корниль – мудрость правителя заключается в том, чтобы уметь отказаться от безрассудных планов, которые могут погубить короля и его государство. - Матушка, - только что вы сказали, что я трус, - медленно произнёс побледневший Максимилиан, - но вы ошибаетесь, - я король, который правит страной, - трусы как раз те, за которых государственные дела решают их матери. - Ты неблагодарный сын, - вот ты кто! – закричала Розалина. - Потому что не желаю ценой своей жизни выполнить каприз матушки? – холодно спросил Максимилиан, - ни для кого не секрет, что именно вам, более чем кому-либо другому в Пенагонии нужны сии Абидонские земли! - А если и так, то что?! – ещё сильней разозлилась Розалина, - ты никчёмный сын, который ничего не может сделать ради своей матери! Ты ещё пожалеешь об этом, - когда я умру! – и, не дожидаясь ответа, Розалина почти выбежала из кабинета сына. Старая королева неспроста желала присвоить Абидонские земли, - в юности она посетила Абидонию, и влюбилась в эту страну. К своему счастью, Розалина была помолвлена с принцем Луи, - наследником абидонского престола, и уже видела в мечтах себя королевой Абидонии. Но внезапная смерть Луи разрушила её планы, престол унаследовал неуравновешенный Филипп, которого хрупкая принцесса Розалина боялась, и поэтому отказалась выходить за него замуж. Позже, когда она уже была женой короля Донатиана, то пожалела о своём решении – Абидония, как недостижимый рай, преследовала Розалину во снах, и недавно, на старости лет у неё появилась возможность завладеть хотя бы половиной обожаемой ей страны. Сегодня её мечты рухнули, и гнев переполнял старую королеву. Как всегда, в то время, когда Розалина была не в духе, она спешила в покои королевы Дени, - срывать свою злость на беззащитной невестке. Розалина застала Дени сидящей за вышиванием в окружении своих фрейлин. - Выйдите все! – бесцеремонно приказала старая королева. Дени кивком головы подтвердила приказание свекрови, и фрейлины оставили двух королев наедине. - Вразумила бы ты своего мужа, вместо того, чтобы заниматься глупейшей вышивкой! – сварливо произнесла королева-мать. - Что случилось, ваше величество? – кротко спросила Дени. - Не притворяйся, что не знаешь! Преданные тебе лакеи часто подслушивают наши совещания с Максимилианом, и всё доносят тебе! - Я, правда, не знаю, - холодно ответила Дени, - а кроме того, не посылаю слуг подслушивать. - Ничего удивительного, что не знаешь, - был бы от тебя хоть какой–то толк, уже всё бы знала! Сколько раз я тебе говорила, - королева должна интересоваться политикой! Будь ты прирождённой принцессой королевской крови, то не вышивала бы эти уродливые цветы, а помогала королю вершить историю! - Вы много раз говорили мне совершенно противоположные вещи, - спокойно парировала Дени, - объясните же, наконец, что случилось! - Да, говорила, потому что ты ничего не смыслишь в политике! – рявкнула старая королева. - Матушка, ну скажите, что сейчас произошло? - тем же спокойным тоном спросила Дени. - А произошло то, голубушка, что Карл абидонский умер! - торжественно провозгласила Розалина, и замерла, наблюдая за впечатлением, которое произведёт на Дени эта новость. - Умер? Но отчего же? – растерялась Дени, не выказывая, впрочем, особо сильного удивления. - Как сказал Максимилиан, - совсем не важно, от чего он умер, - но я уверена, что короля Абидонии убил его кузен Людовик, унаследовавший корону! Дени перекрестилась, и прочла краткую молитву о душе усопшего Карла. - А о самом главном, ты, конечно, не догадываешься? – ядовито спросила Розалина. Дени с безмолвным вопросом посмотрела на свекровь. - Людовик разорвал помолвку своей племянницы с Гастоном! – злобно-торжествующе объявила королева-мать. - Ну что ж, значит, не женится мой сын на абидонской принцессе, - равнодушно ответила Дени. - И приданое мы не получим, - половину Абидонии, - об этом ты тоже не думаешь? – ядовито продолжила Розалина. - Конечно, не получим, раз помолвка расторгнута, - все так же спокойно подтвердила Дени. - Хорошо, хоть это ты понимаешь, - съязвила Розалина, - но известно ли тебе, что обещал сделать Максимилиан в случае отказа Карла отдать нам половину Абидонии? - Объявить войну? Я это знаю. - Вот-вот! Объявить войну! Максимилиан должен был объявить войну, но он отказался это сделать! – старая королева внимательно следила за реакцией Дени, но супруга короля не высказала возмущения опрометчивым поступком мужа. Это привело Розалину в ещё большую ярость: - Я тебе и говорю – вразуми его, - ибо меня мой сын не слушает! Объясни ему, что эти земли нужны Пенагонии и мы должны начать войну за них, как и ранее обещали! Тебя он послушает, а я… пусть я умру, раз слова матери для него ничего не значат! Неблагодарному сыну жена всегда дороже матери! - Эти земли нужны не Пенагонии, холодно возразила Дени, - а вам. Вы настойчиво пытаетесь завладеть частью страны, который мечтали править в юности. Эта ваша настойчивость оскорбительна для памяти короля Донатиана. - Что?! – воскликнула Розалина, - и её лицо покраснело – да как ты смеешь! Кто ты такая, чтобы намекать мне на чувства к моему бывшему жениху! Да я тебя в порошок сотру, безродная! - А что касается расторжения помолвки, то я рада, что принцесса Мария не станет моей невесткой, ибо ей не придётся, как мне, терпеть ваши оскорбления! Я рада, что вы не отравите ей жизнь! - Ах ты, мерзкая гадина!!! - закричала Розалина, и замахнулась на невестку, - но Дени поймала её руку, и отвела от своего лица. - Я больше не потерплю от вас рукоприкладства и оскорблений! – решительно произнесла она. Этот неожиданной бунт всегда робкой и молча терпевшей унижения невестки окончательно взбесил злобную старуху. Багровое лицо королевы-матери исказилось от злости, отвисшие бульдожьи щёки затряслись, из уголка рта выступила пена. - Мерзкая безродная нищенка!!! Молись, тебе конец! Я выживу тебя из дворца, и сгною в монастыре или тюрьме! Будь ты проклята, дочь нищего графа, вырвавшаяся в королевы! Я найду моему сыну более подходящую для него жену, - из древнего королевского рода, а ты… Тебе не жить! – Розалина круто развернулась, и направилась к двери, продолжая кричать: - Я сейчас же скажу Максимилиану, что ты сумасшедшая! Ты ударила меня и оскорбила, - меня, - урожденную Ферран, потомка императора Тьерри! Собирай свои тряпки, - тебя выкинут отсюда, и тыяя-бя-вяя-вяя-бяя-бяя… - речь старой королевы стала неразборчивой, и через несколько секунд Розалина, потеряв сознание, грузно рухнула на пол. Дени, не произнеся ни слова, подбежала к свекрови, внимательно вгляделась в её лицо, и, убедившись, что Розалина и вправду лишилась чувств, велела слугам позвать врача. Придворный врач сразу же сделал Розалине кровопускание, затем несколько слуг с трудом подняли старую королеву, положили на носилки, и отнесли в её спальню. Несмотря на лечение, через два часа Розалина скончалась, не приходя в сознание. Максимилиан оплакивал свою мать, а королеву Дени терзали угрызения совести. После похорон Розалины Дени рассказала Максимилиану подробности произошедшего конфликта, но к удивлению королевы, супруг не разгневался на неё. - Я клянусь вам, что так всё и было, - со слезами закончила свой рассказ Дени, - я могла бы согласиться сделать то, чего требовала матушка, и позволить ей избить меня… - Довольно, - прервал жену Максимилиан, - ты поступила правильно. В последние годы матушка была невыносима, и нам давно следовало прекратить потакать ей. Ты не смогла бы изменить моё решение относительно Абидонии, и вновь оказалась бы виноватой перед моей матерью. Лучше забыть всё плохое, помнить только хорошее, и молиться о её душе. *** - Прощайте, ваше величество, - сказал Бертран де Любвиль, - вместо милой Беатрис я привезу в Мухляндию весть об её кончине. Представляю, как огорчится её величество Эухения… - Да, ей будет горько слышать о гибели племянницы, - ответил Луи, - хотя будь Беатрис жива, я не выдал бы её замуж за кузена, который моложе принцессы на несколько лет. - А я надеялся, что вы всё же отмените решение расторгнуть помолвку вашей племянницы, - вздохнул Бертран, - и свадьба принца Андре и Беатрис состоится... Эта безумная надежда удерживала меня в Клервилле... - Само собой, шевалье де Любвиль, - ведь я мог передумать, и, испугавшись войны, отдать спорные абидонские земли вместе с принцессой, - невесело усмехнулся король, - но об этом не стоит даже и мечтать! - Я имел в виду, что можно было не отдавать спорные земли, но выдать Беатрис за Андре, - пояснил Бертран. - Чтобы потом король Базиль объявил войну за приданое своей невестки? – возразил Луи, - нет уж, не стоит давать лишнего повода соседям претендовать на исконно абидонские земли! Прощайте, господин де Любвиль, - счастливого пути! Надеюсь, король Базиль не разгневается на вас за то, что вы не смогли привезти невесту его сына, - но в том нет вашей вины! Глубоко опечаленный Бертран де Любвиль вернулся в Мухляндию, и доложил Базилю II о гибели Беатрис. Старый король, давно получивший письмо Людовика, знал о смерти Карла V абидонского, и быстро смирился с тем, что Мухляндия не прирастёт половиной Абидонии. Затея Максимилиана и Розалины всегда казалась ему рискованной авантюрой, мудрый правитель и опытный политик Базиль понимал, что при желании всегда можно избежать жёсткого ультиматума по разделению королевства, и король Абидонии найдет способ сохранить свою страну. Вышло всё так, как и предполагал Базиль, - правда, сохранил Абидонию не Карл, а его кузен Людовик, унаследовавший трон. Такая развязка лишила Мухляндию половины абидонских земель, но зато избавила Базиля от необходимости женить единственного сына и наследника престола на неуравновешенной дочери малоумного Карла. Известие о том, что Беатрис, сильно испугавшись, спрыгнула со стены монастыря, и разбилась насмерть, только уверила короля Мухляндии в правильности его подозрений о безумии юной принцессы. - Не зря я был против брака Андре и Беатрис, - её гибель свидетельствует о врождённом безумии, унаследованном от отца и прабабки, - сказал Базиль, - хоть я и не получил половину Абидонии, зато сберег династию Отэ. Потомки проклятого рода де Мортирье не должны приносить безумие в семью мухляндских королей! Единственная, кого мне жаль, во всей этой истории, - моя королева, - Эухения так ждала прибытия своей племянницы, дочери её старшей сестры… Простившись с Базилем, де Любвиль вышел из кабинета его величества, и, оказавшись в галерее, стал думать, где сейчас может быть королева Эухения. Тем временем, возле двери кабинета остановился следующий посетитель, и паж громко объявил: - Посланник из Пенагонии с письмом от короля Максимилиана! «Интересно, что мог королю написать Максимилиан?» - подумал Бертран, - но его мысли прервала фрейлина Эухении, - молодая женщина, прижав тонкий палец к своим розовым губам, велела ему молчать, затем, взяв за руку, проводила до конца галереи, где подняв гобелен, открыла потайную дверь, и быстро повела рыцаря по каким-то тайным переходам королевского дворца. Бертран не успел опомниться, как оказался в покоях королевы, а его спутница ускользнула из комнаты, оставив шевалье одного. Через несколько минут дверь отворилась, - и в комнату вошла королева Эухения. Бертран низко поклонился, а затем упал перед ней на одно колено, и с трепетом поцеловал протянутую ему руку. После долгой разлуки Эухения показалась Бертрану ещё прекрасней, чем была, - влюблённый рыцарь никогда не видел дамы с такой стройной фигурой, чёрными волосами, чуть смугловатой кожей и блестящими карими глазами. Эухения была рада видеть его, и тут Бертрана охватил ужас, ибо он понял, что вынужден сообщить любимой горькую весть. - Шевалье де Любвиль, - я понимаю причину вашей скорби, - вы не смогли привезти сюда мою племянницу, - нежным голосом произнесла Эухения, - но в этом нет вашей вины, помолвку расторг новый король Абидонии, и мне остаётся лишь молиться, чтобы Беатрис и её сестра нашли себе других женихов… - О, ваше величество, вы же ещё ничего не знаете, - с ужасом и скорбью произнёс Бертран, - вашей племяннице Беатрис, увы, уже никогда не выйти замуж… Бедная девочка скончалась. - Как?! – вскликнула потрясённая Эухения. - Малышку отвезли в монастырь, там она поднялась на стену, и испугавшись чего-то, спрыгнула вниз… Это всё, что я знаю, ваше величество… Ах! – воскликнула королева, и, закрыв лицо руками, едва не упала в объятия Бертрана. - Простите! Простите меня, ваше величество, я виноват во всём, мне надо было похитить Беатрис, и привезти к вам! Девочка была так юна, наивна, и обещала стать красавицей, и… и я никогда не прощу себе, что не спас её! О, простите меня, ваше величество! – истерично зарыдал де Любвиль, - если бы я знал, что так получится, я бы нашёл способ предотвратить эту трагедию! О, королева моего сердца, я бы отдал свою жизнь, лишь бы вам не довелось испытать этого горя! Если бы Беатрис могла остаться жива, а я бы умер, спасая её от заключения в монастыре, всем было бы лучше! - Бертран, - ваша смерть не вернёт Беатрис… - сквозь слёзы произнесла Эухения. - Да, не вернёт, но она станет искупительной жертвой! Я мог бы спасти малышку, но не сделал этого, так пусть же я умру, как последний… - Ах, нет! Не говорите этого! – воскликнула Эухения, - я не переживу вашей гибели! - Но я виноват, и должен понести наказание, - возразил Бертран, - мне следует если уж не умереть, то навеки оставить Мухляндию… - Нет, Бертран, нет! Прошу вас, не покидайте Мухляндию, и… меня… - Ваше величество! Если только прикажете, я не отойду от вас ни на шаг, как преданный пёс! – заявил де Любвиль. - Бертран, расставание с вами убьёт меня, - прошептала королева, - если вы меня ещё любите, то не заводите и речи о разлуке! - Я люблю вас больше своей жизни! – прошептал Бертран, - пока вы желаете этого, я не оставлю вас! Эухения, не говоря ни слова, обняла своего преданного рыцаря, и спрятала заплаканное лицо у него на груди… Тем временем гонец сообщил Базилю о смерти его любимой сестры Розалины. Старый король был раздавлен нежданным горем, - смерть сестры оказалась страшным ударом для него. Базиль видел Розалину последний раз около тридцати лет назад, и ему казалось, что скончалась та стройная девушка, с которой он был очень дружен в юности. Старый король даже представить не мог, что его красивая сестрёнка превратилась в грузную старуху с отвисшими бульдожьими щеками и сварливым характером. - О, Розалина, мухляндская роза, - так рано уйти от удара, - прошептал Базиль, прочитав письмо Максимилиана, - подумать только, болезнь, которая настигает стариков, унесла мою молодую сестру… Раздавленный горем старый король вышел из кабинета, и направился к жене – искать у неё утешения. - Розалина, моя сестрица, - шептал старик, и слёзы заволокли его глаза, дыхание начинало прерываться, а в сердце предательски закололо. «Ничего, пройдёт, - думал старый король, - присутствие любимой Эухении исцеляло у меня и не такие хвори… Но милая Розалина, - почему она ушла столь рано?!». Чтобы сократить путь, Базиль решил пройти потайным ходом, и вскоре он уже был у тайной двери в покои Эухении. Отворив дверь, король замер от ужаса: его любимая молодая жена сидела на коленях шевалье де Любвиль, подол её котарди был неприлично задран, открыв взору шёлковые чулки, а тонкие пальцы рук перебирали пышные волосы Бертрана, страстно целовавшего грудь королевы, белевшую в чрезмерно глубоком вырезе декольте верхнего платья. Да! Сомнения н было, застигнутые в столь недвусмысленной позе Бертран и Эухения уже давно были любовниками, без стыда наставлявшими рога престарелому королю. - Эухения!.. – воскликнул Базиль, - как… ты… могла?.. Испуганная королева вскрикнула, де Любвиль вскочил, и, пытаясь сбежать, сделал шаг к двери, но тут старый король схватился за сердце, и, захрипев, сполз по стенке на пол. - Ваше величество! – воскликнула Эухения, подбежав к мужу, - что с вами… Ах! Бертран! Смотрите! Он, кажется… - замолчав, она указала на неподвижно застывшее с открытыми глазами лицо Базиля. - Позовите лекаря, - негромко сказал Бертран, - пусть он подтвердит кончину… - Ах! – разрыдалась Эухения, - совесть терзает меня!.. - А его не терзала?! – возмутился Бертран, - в преклонных-то годах жениться на юной принцессе, и отравлять ей жизнь, лапая её старческими руками и целуя беззубым ртом? Не плачьте, любимая, - вы не виноваты в смерти короля, - он скончался от старости, прожив достаточно долгую жизнь! Через несколько минут пришедший придворный врач подтвердил смерть короля Базиля, и вдовствующая королева Эухения объявила придворным, собравшимся у входа в её покои: - Король Базиль II умер! Да здравствует король Андре! Через несколько дней усопший монарх был погребён в соборе Всех Святых. Малолетний король Андре следовал за гробом отца, за ним шла регентша - вдовствующая королева Эухения, а её сопровождал всесильный фаворит, - шевалье Бертран де Любвиль. Новый король в лице своей матери не собирался претендовать на половину абидонских земель, и хотел лишь одного – мира между Пенагонией и Абидонией. Так закончилась попытка пенагонского и мухляндского королей разделить между собой Абидонию, - у едва было не уничтоженного королевства появился новый, сильный и мудрый государь, а мечтавшие захватить абидонские земли старики ушли в вечность.
полная версия страницы