Форум » Фанфики » Последний поэт Абидонии. Глава 5. » Ответить
Последний поэт Абидонии. Глава 5.
Княжна: Пятая и заключительная глава седьмой части фанфика "Произнести мне не дано...
Ответов - 15
Княжна: Глава5. Через несколько дней Патрик впервые встретил свой день рождения в компании друзей, - в предыдущие годы в это время юноша был болен. Но гораздо более интересные события произошли в этот день в соседней Пенагонии. Весь двор короля Гедеона с нетерпением ждал вечера, - в придворном театре должен был состояться праздничный концерт в честь дня Святого Патрика. Один лишь пожилой канцлер был вынужден заниматься государственными делами. Из полиции к нему приехал курьер, сообщивший, что задержаны молодые люди, певшие на улице весьма подозрительную песню. Прочитав листок с куплетами, пожилой человек схватился за сердце. Немного придя в себя, он поспешил к королю. Король Гедеон в этот миг радовался успехам своего сына, - наследник престола, принц Пенапью занимался музыкой: с горем пополам он научился играть на двух или трех музыкальных инструментах. Сейчас принц играл на скрипке перед отцом. Сильно волнуясь, молодой человек безбожно фальшивил, и мелодия веселой польки незаметно превратилась в грустный романс. - Простите, папенька, я, кажется, сделал из двух произведений одно, - с виноватой улыбкой сказал принц. - Ничего страшного, сынок, все получилось великолепно, - успокоил сына король. В этот момент лакей доложил о приходе канцлера. Канцлер вошел в королевские покои с крайне расстроенным видом: - Простите, ваше величество, но я вынужден просить об отставке. Мои силы на исходе, и я хочу удалиться в монастырь, лишь бы не слышать больше клеветы в свой адрес. - Что случилось, канцлер? Кто-то посмел оскорбить вас? – спросил король. - Если бы я только сам знал кто, - ответил канцлер, - вот, прочтите, ваше величество! – с этими словами он протянул королю стихи про крысу, загрызшую родных. - Ужас какой! – сказал король, прочитав стихотворение до конца. - У меня больше нет сил, доказывать всем и каждому, что я не убивал своих родственников ради графского титула! – воскликнул канцлер. – Мой кузен умер от пьянства в молодом возрасте, и его отец, а мой дядюшка, заболев от горя язвой желудка, вскоре умер от ее прободения. Таким образом, графский титул достался мне. Кто-то из завистников придумал историю об отравлении мной родственников, и всю жизнь недоброжелатели повторяют эту выдумку у меня за спиной. Я устал от этого… А вот теперь сопляки, которые ровным счетом ничего не знают обо мне, сочиняют эти мерзкие стихи. - Насколько я понимаю, автор стихов неизвестен? – спросил король. - Да, задержали только двоих студентов, певших эту песню в таверне. - Простите, возможно, это не мое дело, - вмешался в разговор принц, - но вам, господин канцлер, следует объяснить задержанным, что эти стихи оскорбляют вас, так как вы не убивали ваших родственников. Я уверен, что они поймут, как были неправы, и непременно извинятся перед вами. Канцлер тяжело вздохнул, - принц неоднократно удивлял весь двор своей наивностью. - Возможно, вы правы, ваше высочество. Но я предполагаю, что стихи написал человек, прекрасно знающий о моей непричастности к смерти родственников. Это, скорее всего, завистник, всеми силами старающийся меня опорочить. - Что вам мешает допросить распространителей этих стихов? – спросил король. – Быть может, они откроют вам имя вашего тайного врага. - Согласен с вами, ваше величество. Я распорядился доставить их ко мне и лично допрошу этих негодяев. - Сообщите результаты допроса, а я сам подумаю, как наказать наглеца, оскорбившего вас, - распорядился король. Через полтора часа канцлер снова поспешил к королю. Заботливый отец, король Гедеон до сих пор находился в обществе своего единственного сына. Принц показывал отцу свой рисунок, - непонятное кривое здание в темном лесу на берегу неестественно голубого озера. - Это вид замка из беседки, что у пруда, - объяснил принц отцу. - Да-а-а-а? – удивился король. - Конечно, отец, я вижу, рисунок крайне неудачен, - дворец похож на развалившийся дом на окраине города, да и сад вышел очень мрачным… Больше я не буду заниматься рисованием, - печально сказал Пенапью. Но тут вошел канцлер, и король с удивлением заметил, что пожилой человек выглядит гораздо веселее, чем полтора часа назад. - Ваше величество, - эти мерзкие стихи, к счастью, не про меня! – радостно сказал канцлер. – Молодые люди получили эти стихи от приятеля, который прошлым летом посетил Абидонию. Стихи принадлежат перу неизвестного абидонского поэта, который, в свою очередь, очернил канцлера Абидонии. - Абидонского поэта? – удивился король. – Разве в Абидонии остались еще поэты? Говорят, канцлер Абидонии велел уничтожить всех поэтов, художников и артистов. - Как это возможно, отец?! – испугался принц Пенапью. – За что он так не любит искусство? - Не знаю… Тебе, сынок, пора идти гулять, - ты ведь сегодня еще не выходил в сад? - Понимаю, вы не хотите вести разговор при мне, - печально ответил принц. – Папа, вы опасаетесь, что я могу узнать и по неосторожности рассказать всем важные государственные тайны? Но ведь я не маленький, - через неделю мне исполнится восемнадцать лет. Позвольте мне присутствовать при вашей беседе. - Хорошо, - немного помолчав, согласился король, - но в таком случае, вы, вместо прогулки, полезной для здоровья, выполните работу слуги. Принесите из библиотеки абидонскую энциклопедию! Когда принц вышел, король поспешно сказал канцлеру: - Не хочу, чтобы мальчик услышал горькую правду о канцлере Абидонии, - ужасные подробности могут травмировать психику ребенка. Знайте, что неизвестный абидонский поэт не очернил канцлера, - тот и в самом деле изрядный злодей. Я не сомневаюсь, что он причастен к гибели Анри II, - он был свояком покойного короля. Теодор, нынешний король, по слухам, всего лишь марионетка в руках канцлера. Кстати, он тоже свояк Анри, - он и канцлер женаты на сестрах второй супруги Анри II. Не упоминайте при его высочестве о возможной причастности Теодора и канцлера к гибели моего родственника Анри II. К сожалению, я прихожу к мысли, что необходимо налаживать диалог с Абидонией, а это означает общение с королем Теодором, - убийцей моего бывшего зятя… Это очень неприятно, но политические соображения требуют этой жертвы. Через несколько минут вернулся Пенапью с абидонской энциклопедией. - Сынок, найди, пожалуйста, в энциклопедии раздел под названием «Королевское семейство», и подраздел «Король Анри II». Видишь, рядом с его портретом портрет его первой жены. - Да, я знаю, это моя покойная тетушка… - грустно сказал принц. - Она была старше меня на десять лет. Я был еще ребенком, когда моя сестра покинула Пенагонию, выйдя замуж за Анри. Король Анри был нашим родственником, - его предки часто женились на пенагонских принцессах. К несчастью, моя сестра скончалась через двенадцать лет после свадьбы, еще совсем молодой, не оставив наследников. Если бы ее дочка не умерла после рождения, возможно, Анри был бы сейчас жив… Хотя, наверное, он все равно женился бы во второй раз. Вместе со второй женой он погиб на охоте, и корона Абидонии перешла к его свояку Теодору. - Отец, я много раз слышал о трагической гибели короля Анри, - но мне непонятно, – у него что, не было охраны? Каким образом получилось, что бандиты застрелили его? - Я тоже не могу этого знать, - грустно ответил король. - Папа, несколько минут назад вы сказали, что если бы моя кузина не умерла, едва лишь появившись на свет, король Анри был бы жив. Какая связь между этими событиями? – продолжал расспрашивать Пенапью. - Никакой, - уклонился от ответа король Гедеон, запоздало сообразив, что сболтнул лишнее в присутствии сына. – Я ошибся, - хотел сказать, что род короля мог бы продлиться, - у него осталась бы наследница. -У короля Анри не было детей от второй супруги? – спросил принц. - Вторая королева подарила Анри сына, которому в момент гибели королевской четы было четыре года. Бедный ребенок сошел с ума, когда на его глазах погибли родители. Несчастного мальчика признали недееспособным, и корону унаследовал Теодор, свояк Анри. Где теперь несчастный Патрик, никто не знает. Он был тебе ровесником, и если бы не погибли его родители, он не сошел бы с ума, и возможно, сейчас вы стали бы друзьями. Принц Пенапью отвернулся, и незаметно вытер слезы. История несчастного абидонского принца сильно расстроила юношу. Ему казалось, что он не слышал ничего более трагичного. Чтобы успокоить плачущего принца, канцлер решил сменить тему разговора: - А у меня есть еще экземпляры стихов абидонского, так сказать, «поэта». Там ужас что написано! Неужели это в наше время называется лирической поэзией?! Я не скажу, что это пошлость, но, на мой взгляд, это слишком откровенное и неприличное выражение чувств, - с этими словами канцлер протянул королю листок со стихотворением «Не покидай». - Действительно, слишком откровенно, - сказал король, - но необыкновенно красиво. - Отец, позвольте мне взять с собой этот листок со стихами. Я сам хочу разобраться, что в них хорошо, а что дурно, - попросил принц. - Пожалуйста, - король отдал сыну стихи. - С вашего разрешения, я удалюсь к себе, - сказал Пенапью, выходя из залы. - Напрасно вы отдали его высочеству стихи, - сказал канцлер. – Принц может научиться дурному, - в его возрасте еще нельзя читать стихи о любви, тем более столь откровенные. - Я думаю, что мой сын достаточно разумен, чтобы отличить хорошее от дурного, - сказал король Гедеон. - О, да, ваше величество, здесь вы совершенно правы, - подтвердил канцлер.
Княжна: Но вечером канцлер решил, что король Гедеон сильно преувеличивает умственные способности своего сына: незадолго до праздничного концерта принц прочел стихотворение «Не покидай» фрейлинам своей старшей сестры. Молодые девицы были в восторге, но пожилая дама, матушка одной юной фрейлины, чуть было не лишилась чувств. - Какой ужас! – простонала она, задыхаясь от возмущения в то время, когда несколько девушек обмахивали ее веерами. - Вам дурно? – спросил наивный принц, не понявший, что именно довело женщину до полуобморочного состояния. - Ах, ваше высочество, эти стихи… - простонала она. - Они невероятно восхитительны! – воскликнула старшая сестра принца Пенапью, - принцесса Виола. – Правда, девочки? - О, да, как это необыкновенно, - затараторили фрейлины, - это так искренне, эти стихи мог написать только человек с любящим сердцем! Пока юные девицы бурно выражали восторг, дамы средних лет недовольно пожимали плечами, а пожилые дамы спешили достать флаконы с нюхательными солями. Они были не на шутку обеспокоены, когда услышали, от какой «пошлости» в восторге их дочери. - Девушки, как вам не стыдно! Восхищаться подобным – значит проявлять дурной вкус, – воскликнула супруга канцлера. Сам канцлер, выбравшись из толпы, окружавшей принца, поспешил к королю. - Ваше величество, я же говорил вам, - зря вы отдали эти стихи принцу! Его высочество прочел весь этот ужас дамам! - Успокойтесь, канцлер, ничего страшного не случилось, стихи очень даже неплохие, - возразил король. - Но они так ужасно откровенны! – возразил канцлер. Может ли считаться такая откровенность приличной? Здесь следует упомянуть, что пенагонская поэзия переживала в эти времена некоторый упадок. Исследователи поэзии той эпохи расходятся во мнениях относительно причин этого явления, но большинство пришли к выводу, что пенагонская поэзия переживала трудные времена, потому что лучшим поэтом страны льстецы называли пожилого герцога, родственника королевской семьи. Благодаря столь знатному родству, герцога объявили лучшим поэтом столетия, и другие поэты изо всех сил подражали не самому лучшему служителю муз. Вследствие этого пенагонская поэзия тех дней была примитивной, и вычурно-слащавой. Немолодой поэт, капризный, и избалованный женским вниманием, уже давно не испытывал искренних и нежных чувств. Но самым печальным было то, что юные поэты считали его стиль стихосложения невероятно модным, и в подражание писали столь же дурные стихи. Начало долгожданного концерта на некоторое время отложило спор, разгоравшийся между разными поколениями придворных. Через два часа концерт завершился выступлением популярнейшего певца, исполнившего «хит сезона», - моднейший в то время романс «Ангелина» на стихи «лучшего поэта Пенагонии». Здесь уместно полностью привести текст романса, как пример пенагонской поэзии того времени: О, Ангелина дорогая! В саду подснежник расцветает, А я мечтаю об одном, - Тебя увидеть за окном. Померкнет розовый закат, Нам день не возвратить назад, Но я по-прежнему мечтаю Что выйдешь на балкон ты в мае. О, Ангелина дорогая! В саду сирени расцветают, Прошу, когда совсем темно, Ты только выгляни в окно. О, Ангелина дорогая! Уж хризантемы отцветают! Пока еще не выпал снег, Ты выйди на балкон ко мне! Допев романс, популярный певец Лео Соловей был обескуражен: аплодисменты были слишком уж вялые. В основном аплодировали пожилые люди, с восторгом слушавшие романс, тогда как молодежь отнеслась к песне весьма критически: в сравнении со стихами, которые недавно прочел принц, романс показался слащавым, неискренним и даже смешным. После концерта несколько молодых дворян подошли к принцу с просьбой дать переписать чудесные стихи. Пенапью не отказал, и вскоре вся придворная молодежь выучила абидонское стихотворение, а знать старшего возраста с негодованием обсуждала скандальные стихи: - Эта невыносимая несдержанность в выражении чувств, - возмущалась жена канцлера, - разве можно быть столь назойливым? Как это там, «И ночью звездной, и при свете дня, не покидай, не покидай меня», - ужасно, еще раз повторю, - ужасно! - А чем все заканчивается? – возмущался придворный капеллан, - «пусть рухнет небо и предаст любовь», - этот сумасшедший, очевидно, желает конца света? Но через несколько дней старшее поколение было шокировано еще сильнее: молодые дворяне передали принцу новые стихи, которые, судя по стилю, принадлежали перу того же автора. Впрочем, молодые люди и не скрывали, что стихи о пузырьке яда распространил все тот же юноша, который в прошлом году посетил Абидонию. Во-первых, снова досталось канцлеру, которого все узнали в Бяке, готовившемся отравить кузена. Но, поразмыслив, пенагонское общество пришло к выводу, что стихи относятся к канцлеру Абидонии. Затем Пенагонии достигло стихотворение, которое Патрик написал еще в детстве, - «В морской дали корабль плывет». Крик души несчастного ребенка обрушил лавину критики: - Это мог написать человек, склонный к бродяжничеству, - говорил пенагонский придворный врач, - возможно, у него нездоровая психика, и он мечтает стать пиратом. - Скорее всего, этот человек находится в затяжном конфликте с родителями, либо другими родственниками, и хочет сбежать из родового замка на поиски приключений. Такие авантюристы обычно погибают на чужбине, а горе их родителей, потерявших сыновей, - неописуемо! – сделал вывод канцлер. Интересно, что он оказался отчасти прав. - Возможно, автор сам не знает, чего хочет, - там говорится – «берег дальний, быть может, - он предел мечтаний?», - скорее всего, это избалованный молодой человек, не знающий, чем заняться от безделья, - вторил ему пожилой вельможа. - Да, пожалуй, это представитель избалованной молодежи, которому не хочется заняться государственной или военной службой, и ему надоела однообразная жизнь, - потому он хочет плыть неизвестно куда, вместо того, чтобы, как он пишет, - «каждый день из года в год один и тот же видеть порт», - поддержал его министр образования. - А его стихи об одиночестве? – воскликнула пожилая дама. – Разве может быть так одинок хороший человек? Я считаю, что хорошего человека всегда будут окружать люди, - даже если он сирота! - Обратите внимание, здесь присутствует некая, я бы сказал, патологическая меланхолия, - поддержал ее придворный врач. – Автор стихов видит мир в черном цвете, не замечая прекрасного, – даже весна вызывает у него грустные мысли. Безусловно, он нуждается в помощи психиатра. - Эти стихи лишь подтверждают его плохие отношения с родственниками или друзьями, - сказал канцлер, - в предыдущем стихотворении он утверждал, что хочет убежать, а здесь говорит, что одинок. - Без сомнения, это очень дерзкий молодой человек, и я не сомневаюсь, что его поведение столь же вызывающе, как и стихи. Вспомните весь этот ужас про крысу и пузырек яда! Без сомнения, это намек на абидонского канцлера. Распространяя эти стихи в Пенагонии, молодые люди могут помешать установлению дружественных отношений с Абидонией, - сказал министр иностранных дел. – Я должен поговорить об этом с его величеством. - О, да, вы правы, мне тоже пришла мысль о недопустимости чтения стихов, оскорбляющих моего абидонского коллегу, - поддержал министра канцлер. – Целесообразнее всего было бы запретить поэзию, подобную этой. Приходится жалеть о том, что сей бунтовщик не уплыл, как и мечтал, из Абидонии в дальние страны, и тогда бы эти вызывающие стихи не достигли Пенагонии. - Я думаю, нам не стоит медлить, господин канцлер, - надо немедленно обратиться к его величеству, - решение этого вопроса не терпит промедления, предложил министр иностранных дел, и, извинившись, он и канцлер оставили своих собеседников, и поспешили к королю. Компания пожилых придворных еще некоторое время возмущалась дерзкими стихами, строя всевозможные предположения о личности автора, но никому и не пришло в голову, что стихотворение о корабле было написано двенадцатилетним ребенком, - все посчитали, что такое мог написать лишь взрослый авантюрист. Итогом совещания короля с канцлером и министром иностранных дел стал запрет чтения этих стихов на публике, что очень разочаровало принца Пенапью. - Как это можно – запрещать поэзию? – наивно воскликнул принц, узнав о решении отца. – Папа, вы же сами сказали однажды, что искусство запрещают лишь безумные тираны, - но никто в мире не считает вас таковым! - Сынок, я не запрещаю стихи, но считаю, что будет лучше, если их не станут читать в общественных местах. Это может вызвать осложнения в пенагоно-абидонских отношениях. - Мы хотим дружить с Абидонией, а чтение стихов, содержащих намек на абидонского канцлера, может истолковываться как недружественный жест, - пояснил министр иностранных дел. - Простите, господа, я не понимаю, в котором стихотворении вы нашли намек на канцлера Абидонии? – удивленно спросил принц. - Да вот же, стихи о крысе и про отравителя с пузырьком яда, - пояснил министр. - О, да, я понимаю, абидонцы могут быть недовольны, - но разве это намек на канцлера Абидонии? Скорее всего, это про вымышленного злодея, - господа, подумайте, ну разве может быть человек столь жестоким и убить своих родственников? Это невозможно! Совершив столь ужасное преступление, он был бы казнен, а не занимал бы столь высокий пост! - Это вполне возможно, - поддержал сына король. - Ну, а остальные стихи, они совершенно безобидны и чудо как хороши! - воскликнул принц. - Простите, ваше высочество, далеко не все разделяют ваше мнение, - возразил канцлер. Вы еще слишком молоды, и не понимаете некоторого, я бы сказал, неприличия этих стихов. Они слишком дерзкие и откровенные, их можно читать не во всяком обществе. Разве вы не заметили, что большинство дворян пришли в ужас от этой поэзии? - Да, господин канцлер, я вижу, что вам, равно как и многим вельможам, стихи не понравились, но я не могу понять, что же вызвало столь сильное негодование? - Ваше высочество, когда вы будете в моем возрасте, вы все поймете. Пока что вы слишком молоды, и нуждаетесь в наставлении старших, много повидавших на своем веку людей. Поверьте мне на слово, эти стихи слишком откровенны. - Я приму это к сведению, - грустно сказал принц, с сожалением глядя на канцлера. – Но мне все же кажется, что вы дали стихам слишком строгую оценку. Что касается сатирических стихов, я сомневаюсь, что они про абидонского канцлера, но я предупрежу всю придворную молодежь, чтобы не читали их в присутствии абидонского посла. С вашего позволения, отец, я удалюсь, - с этими словами принц вышел из кабинета короля. - По-моему, канцлер, вы перегнули палку, - произнес король. – Неужели вы в самом деле считаете, что надо запретить и лирические стихи? - Возможно, я старый педант, но соображения морали и нравственности, ваше величество, позволили мне сделать подобные выводы. Разве герцог А***, ваш благородный родственник, являющийся лучшим поэтом в нашей стране, посмел бы написать нечто подобное? Но самое главное, достигнута основная цель, - эти стихи теперь не вызовут осложнений в отношениях с Абидонией, тем более, что сейчас, после стольких лет молчания, налаживается дружественный диалог!
Княжна: Дружественные отношения у Абидонии налаживались не только с Пенагонией, но и с Мухляндией. Стараниями канцлера отношения между государствами потеплели настолько, что в июне король Теодор прибыл в Мухляндию с официальным визитом. Это был первый его выезд за границу. Встреча двух монархов происходила в городе на границе двух государств, и уже через два дня король в сопровождении канцлера вернулся домой в весьма приподнятом настроении, - визит был очень плодотворным, и можно было надеяться на установление прочных дружественных отношений с Мухляндским королевским семейством, - король Август пригласил Теодора вместе с супругой и дочерью посетить столицу Мухляндии. - Ну, девочки, расскажу я вам! Мухляндия прогрессивная страна, а какие там лошади! – весело сообщил король жене и дочери, вышедшим встречать его. Тем временем канцлер, выглядевший совершенно измученным и постаревшим, почти беззвучно поздоровался с Оттилией, остававшейся в его отсутствие за старшую, и поспешил в кабинет. Преданная супруга последовала за ним. Войдя в кабинет, канцлер почти без сил упал на стул. - Как ты себя чувствуешь? – встревоженно спросила Оттилия. - Ужасно, как только я еще жив! Выжатый лимон, наверное, чувствует себя лучше, чем я! Это был кошмар, - следить за дураком, и поминутно опасаться, что он скажет или сделает глупость! За все время своего правления этот лошадник так и не смог усвоить простейшие правила хорошего тона! Но, несмотря на всю его неотесанность, этот болван сумел, представь себе, произвести благоприятное впечатление на короля Августа! Никак не пойму, в чем секрет этого тупицы! – с отвращением воскликнул канцлер, и его лицо перекосило от зависти. - Успокойся, пожалуйста, не стоит из-за этого огорчаться! – утешала мужа Оттилия. - Что это? – спросил канцлер, заметив на столе две пачки бумаг. - Здесь доносы, которые поступили в твое отсутствие, а здесь отчеты полиции о задержанных преступниках, - объяснила Оттилия. – Самые важные доносы – наверху стопки, - то, что внизу, на мой взгляд, не стоит внимания. - Спасибо, ты всегда хорошо мне помогаешь. Надеюсь, за время моего отсутствия ничего важного не произошло? - Нет, только Патрик вел себя довольно дерзко, - совершенно не стесняясь, он часто проводил время в компании Флоры и Альбины. Но сейчас, я думаю, он снова будет редко выходить из комнаты. Он все-таки боится тебя и короля. - Ему недолго придется наслаждаться обществом Альбины, - возможно, скоро она выйдет замуж, я не стану скрывать от тебя, что принял решение завязать дружбу с соседями большей частью из-за Альбины, - ее следует выдать замуж за одного из иностранных принцев. Выдав замуж Альбину, мы избавимся от обузы: если она станет женой Мухляндского или Пенагонского принца, то покинет Абидонию, ибо эти принцы единственные сыновья у родителей, следовательно, они наследники престола. Но, если, к примеру, она выйдет замуж за младшего сына короля Пофигии или Шампиньонии, - то зять Теодора станет наследником абидонского престола, и со временем может отобрать у меня власть, - я слышал, что пофигийские и шампиньонские принцы очень умны, - не то, что Теодор. Я не хотел бы такой конкуренции, потому и считаю, что от Альбины нам лучше избавиться. Твоя задача – осторожно подготовить Теодора и твою сестру к свадьбе дочери. Безмозглые родители до сих пор считают Альбину маленькой девочкой, и не думают о ее замужестве. Не откладывая дела, Оттилия в тот же вечер нашла время поговорить с королем и королевой о будущем Альбины. - Задумывались ли вы о судьбе вашей дочери? – без обиняков спросила она. - А что такое? – не поняла королева. - Пришла пора серьезно подумать о замужестве ее высочества. - Ты в своем уме, свояченица, - Альбина еще ребенок! – воскликнул король. - Напоминаю вам, что принцессе уже восемнадцать лет. - Все равно, она еще слишком мала для такого важного шага, - ответила королева. – Альбине еще рано думать о свадьбе. - Я не утверждаю, сестрица, что Альбина должна выйти замуж немедленно, но, во всяком случае, вам следует подумать, какой принц может стать вашим зятем. Я считаю, что наиболее достойной парой Альбине может стать наследник Мухляндского или Пенагонского престола. А вот младшие сыновья королей Пофигии и Шампиньонии не подходят ее высочеству, - говорит, что все они отъявленные злодеи. Вы же не хотите, чтобы ваша дочь была несчастна в браке? Король с королевой растерянно переглянулись, и в смущении покачали головами. - Установление дружеских связей с соседями нужно, прежде всего, для блага вашей дочери. Советую вам, ваше величество, не испортить столь успешно начатого дела. Ну, а пока вы завязываете дружбу с королем Августом, необходимо найти художника, который напишет портрет Альбины, - ведь последний портрет моей племянницы был написан лет восемь назад, когда принцесса была еще ребенком. Возможно, портрет или его копию придется отправить жениху ее высочества. Согласившись с разумным советом Оттилии, король с королевой решили вызвать во дворец художника, написавшего детский портрет Альбины, и парадные портреты короля с королевой вскоре после их коронации. Но оказалось, что художник покинул Абидонию много лет назад. Найти другого оказалось не так-то просто, - большинство художников сбежали из страны, а многие был сосланы на остров Берцовой Кости. После долгих поисков был найден неплохой портретист, не побоявшийся написать портрет принцессы, а также новые портреты всех членов королевской семьи. Портрет принцессы следовало писать в первую очередь, и художник поспешил приняться за дело. Приходя каждый день во дворец, он работал по нескольку часов в библиотеке, окна которой выходили на юг, и где было всегда светло. Однажды в библиотеку зашел не осведомленный о происходящем Патрик. Утомленная скучным позированием Альбина не упустила возможности развлечься. - Входи, Патрик! – радостно воскликнула она. – Художник сейчас пишет мой портрет, который родители, скорее всего, отошлют моему будущему жениху, - иностранному принцу! Ты даже не представляешь, как я хочу поскорее выйти замуж и навсегда уехать из Абидонии! Услышав эти слова, Патрик смертельно побледнел и схватился за дверной косяк. Новость была ужасающей, - до этого Патрику не приходило в голову, что Альбину могут выдать замуж. - Ты что, не рад за меня? – делано-наивно спросила Альбина. Патрик посмотрел ей в глаза с невыразимой грустью. В этот миг художник отошел от холста и взглянул на Патрика. Маэстро Акварель замер, сжимая кисть в руке, - ему еще не приходилось видеть столь красивого юношу. Но чудесное видение быстро исчезло, - расстроенный Патрик, забыв, зачем пришел, поспешил покинуть библиотеку. - Ваше высочество, простите, но кто этот ангел? – спросил художник принцессу. - Это мамин воспитанник, немой Патрик, - первый дурачок во дворце, - мама подобрала его чуть ли не на улице, и держит здесь из жалости, - беспечно ответила Альбина. Принцесса была довольна своей выходкой, - то, что Патрик чуть было не потерял сознания, показалось ей очень смешным. Жестокая принцесса обдумывала, как она станет рассказывать Патрику о приготовлениях к свадьбе, и, представляя выражение лица несчастного юноши, не могла удержаться от смеха, который художник запечатлел на холсте. Наконец портрет был готов, и в присутствии короля и королевы маэстро Акварель показал его принцессе. - Что-о-о-о?!! – воскликнула Альбина, и ее голубые глаза расширились от гнева. - Вы что это нарисовали?! Я совсем не похожа на себя, - это ужас что такое! Папа, вели казнить этого карикатуриста, – он оскорбил меня! Тем временем король с королевой недоуменно переглядывались, не понимая, чем так разгневана Альбина, - портрет показался им на редкость удачным. - Ваше высочество, смилуйтесь! – воскликнул художник, упав на колени. – Если вам что-то не понравилось, я исправлю свою ошибку! - Это не моя улыбка!!! – закричала Альбина. – Вы изобразили меня ухмыляющейся, как девка из таверны! - Кажется, я понимаю, - произнесла королева. – Маэстро, моя дочь – это кроткое существо, нежное, как цветочек. Вы же изобразили какого-то злорадного и чувственного дьяволенка с лицом Альбины. - Простите, ради всего святого! Я напишу новый портрет принцессы, - взмолился несчастный художник. - Прекрасно! Вот и займитесь этим немедленно, - это ваш единственный шанс спасти себя от виселицы! – приказала Альбина. Когда новый портрет был готов, капризная принцесса милостиво высказала свое одобрение. - Вот здесь я такая, как и в жизни, - промолвила она, внимательно рассматривая изображение. - Дочка у меня, что надо, красавица, каких мало, - самодовольно произнес король. И никто не осмелился сказать, что девушка на портрете напоминала Альбину лишь чертами лица, но не его выражением. Маэстро Акварель изобразил Альбину добрым и кротким существом, - как и просила королева. Мать и дочь пришли в восторг от красивой лжи, тогда как горькая правда до сих пор вызывала сильное негодование принцессы. - Сожгите первое изображение в печке! – приказала Альбина. - Что ты, дочка?! – испугалась суеверная королева. – Уничтожить свой портрет – значит, навлечь на себя беду! - Ну, тогда забросьте его на чердак, - пусть пылится там, в темноте! – ответила Альбина. Пожилой слуга, с трудом поднимаясь наверх, встретил на лестнице Патрика. Юноша с удивлением взглянул на лакея. - Вот, ее высочество приказала отнести на чердак, приходиться, что ж делать… Мне-то и на второй этаж трудно подняться, ноги болят, а на чердак такая крутая лестница, - пожаловался слуга. Патрик взял у него портрет, и ключи от чердака. - Сами отнесете? – догадался лакей. – Вот спасибо, ваша милость, пошлет вам Бог здоровья, как вы добры! А я подожду вас здесь. Ждать ему пришлось недолго, - Патрик очень скоро вернулся и отдал ключи от чердака. - Как вы быстро! – воскликнул слуга. – Ох, и хорошо же быть молодым! Ну, большое вам спасибо, господин Патрик, помогли вы мне несказанно! Слуга не догадался, что Патрик и не думал подниматься на чердак. Юноша отнес портрет любимой в свою комнату. С большим трудом ему удалось вбить гвоздь в стену, – Патрик не хотел обращаться за помощью к прислуге. Наконец, его труд был вознагражден, - Альбина улыбалась с портрета в лучах утреннего солнца. Через два дня Марселла пришла делать уборку: - Добрый день, ваша милость, простите, возможно, я несколько задержалась, - но есть причина, - там, во дворе, художник рисует портрет его величества, - король пожелал быть изображенным сидя на коне – не представляете, как глупо он выглядит! Да, забыла сказать, - вчера, когда я подметала в библиотеке, художник спрашивал про вас, - я думаю, что он хочет написать и ваш портрет… Он просил меня передать вам, что бы вы подошли к нему после окончания его рабочего дня. А новый портрет ее высочества нравится всем, но я считаю, что тот, из-за которого принцесса разгневалась, был удачнее. Услышав эти слова, Патрик невольно взглянул на портрет Альбины. Марселла, проследив за его взглядом, увидала портрет и внезапно замолчала. Девушке показалось, что на нее выплеснули ушат холодной воды. Опомнившись, Марселла стала молча подметать пол. Патрик вышел из комнаты, чтобы не мешать ей. - И что он только в вас нашел? – с тяжелым вздохом спросила Марселла изображение Альбины. Закончив уборку, девушка присела на верхнюю ступень лестницы, и долго сидела в глубокой задумчивости. На душе ее было невесело. Тем временем король с важным видом позировал во дворе замка. Его величество хотел выглядеть на портрете как гениальный полководец. Забегая вперед, надо сказать, что портрет получился довольно комичным, но глуповатый король был в полном восторге от своего изображения. - Надо тебе будет и мою супругу нарисовать сидящей на лошади, и свояченицу с канцлером! – сказал он художнику. - Ну, уж нет, увольте, ваше величество, - вмешалась Оттилия, - мой муж не военный, и нет надобности изображать его сидящем на коне! - Скажи лучше, что боишься, как бы он не брякнулся с коня, - как тогда, в день нашей коронации! Славное было зрелище, - как сейчас помню, он свалился в лужу и приехал во дворец весь в грязи! Ха-ха-ха! Патрик, наблюдавший за королем из открытого окна, услышав это, не смог удержаться от смеха, представив канцлера, падающего в грязь. Но Оттилия была другого мнения: - С вашей стороны крайне бестактно вспоминать тот случай, - мой муж, посвятивший всю жизнь заботе о благе государства, не заслуживает подобных насмешек! – гневно воскликнула она, и с оскорбленным видом ушла во дворец. - Теодор, ну зачем ты так, - слегка упрекнула мужа королева. - А что такое, матушка? Уж и вспомнить нельзя забавный случай? -А помнишь ли, как ты сам упал с лошади три года назад? – вдруг спросила королева. - А-а-а-а, - ну так это же совсем другое дело, - несколько смутился король, причиной моего падения было бракованное седло, а канцлер свалился, потому что никудышный наездник! С тех пор он и к лошадям не приближается! Закончив портрет короля, художник принялся писать портрет королевы. - Ваше величество, у меня есть к вам просьба, - будьте милостивы, не откажите… - В чем дело, мастер? - Я хочу написать портрет вашего воспитанника, - у юноши столь красивое лицо, что грех не запечатлеть его образ на холсте. Но Патрик, - так, кажется, его зовут, - не согласился позировать. Несколько дней назад я встретил его в коридоре замка, и предложил написать его портрет, но юноша решительно отказался. Не могли бы вы его уговорить? - Думаю, что могу это сделать, - произнесла королева, - но сначала вы напишете портреты моей сестры и канцлера. Ее величеству пришлось долго уговаривать Патрика, который упорно выражал отказ, но, в конце концов, согласился, не желая огорчать тетку. Правда, мэтр Акварель не сразу написал портрет юноши, - у художника появилась идея написать общий портрет королевской семьи. Венценосное семейство с удовольствием дало согласие, и скоро художник приступил к работе. В центре полотна, как и положено, находился король, слева от него королева и принцесса, а по правую руку – канцлер и Оттилия. Художник работал над картиной чуть более недели, всякий раз забирая неоконченное полотно из замка в свою мастерскую, объяснив это тем, что никто не должен видеть незавершенный портрет. Вечером в мастерской он при свечах делал копию, в которую внес существенные изменения. Когда общий портрет королевской семьи был завершен, мэтр Акварель написал портрет Патрика, так же не забыв при этом сделать копию. Это единственный портрет Патрика VII, сделанный в то время, когда его считали безродным воспитанником королевы. Портрет до сих пор хранится в галерее королевского дворца, в наши дни ставшего музеем. Все, кто его видел, никогда не забудут печального взгляда выразительных глаз абидонского принца.
Княжна: Портрет Патрика кисти художника Акварель.
Княжна: Копия портрета воспитанника королевы была нужна художнику, - он решил изобразить Патрика вместе с королевским семейством, и эта картина должна была открыть миру истинное лицо обитателей королевского дворца. Все свободное время он отдавал работе над новым полотном, не ведая, что этот шедевр будет стоить ему свободы. Когда с написанием портретов было покончено, королевское семейство наконец-то смогло отправиться в летний замок, и отдыхать там после трудного позирования до середины сентября. Исключением был Патрик, в конце августа вернувшийся в столицу, чтобы приступить к учебе. В октябре августейшее семейство посетило Мухляндию. Король и королева надеялись, что в ходе этого визита будет заключена помолвка Альбины с мухляндским принцем Виолетом, но здесь их постигло разочарование, - еще летом принц был помолвлен с Пенагонской принцессой Виолой. Впрочем, Альбина не огорчилась, - Виолет был не в ее вкусе. - Такой же зануда, как Патрик, – почти не выходит из библиотеки, - не понимаю, как можно так жить? – возмущалась Альбина. Ее неслыханно поразило великолепие Мухляндского двора, – огромное количество придворных, среди которых было много молодых дворян, а так же развлечения, имевшиеся при Мухляндском дворе – балы, охота, спектакли в придворном театре. С тоской возвращалась она домой, мысленно сравнивая скучную жизнь абидонского двора с монастырем. Когда королевский кортеж подъезжал к столице, королева вспомнила, что сегодня день памяти ее сестры, – Эмма погибла вместе с королем Анри четырнадцать лет назад. Увлеченная приятным времяпровождением в гостях, королева забыла о трагической дате. Вернувшись во дворец, он велела садовнику нарвать в оранжерее хризантем, и поспешила в собор Святого Креста. Подойдя к надгробию покойной королевской четы, ее величество обнаружила, что кто-то уже приходил сюда несколько часов назад. На мраморном надгробии лежал букет белых хризантем, еще по два цветка лежали на надгробиях родителей короля Анри, его дяди и даже на надгробии королевы Марии, - первой жены Анри II. Взглянув на надгробие Катрины, - своей покойной мамы, Флора и там обнаружила букет цветов. «Патрик! – догадалась королева, - иначе и быть не может!». - Святой отец, вы знаете, кто оставил здесь эти цветы? – спросила королева у священника. - Ваш воспитанник, ваше величество, - ответил служитель церкви, - этот юноша с таким уважением относится к вашей венценосной семье, приютившей его, что с утра поспешил оставить цветы на могилах вашей сестры и матушки, памятуя о годовщине гибели покойных короля с королевой. Навестив с утра могилу родителей, Патрик едва не опоздал в университет. Юноша вбежал в аудиторию за минуту до начала лекции по мировой истории, – в эти дни студенты изучали историю Мухляндии. - Сегодня нам придется вернуться к теме абидоно-мухляндской войны, - сказал профессор. Надеюсь, вы не забыли, что проходили ее на первом курсе. Антуан! Что вы там рисуете на столе?! - Я – н-ничего… - пробормотал застигнутый врасплох Антуан. - Ну-ка, напомните нам причину абидоно-мухляндского конфликта, - хочу проверить ваше знание истории. - Э-э-э-э… Ну, это, там в Мухляндии, где-то в конце двенадцатого века Филип II Мухляндский убил Бертрана III и его супругу Матильду, бывшую сестрой Людовика I Абидонского. Людовик, ну, первый, хотел отомстить за сестру, но после долгих боевых действий выяснилось, что у наших мало коней, - ну, всех потеряли, и войска отступили. Вскоре король скончался, а его наследник заключил перемирие, ну, с Мухляндией. - Замечательно, признаться, не ожидал от вас! – похвалил профессор. Покрасневший Антуан под смех однокурсников сел на место. - К счастью, сейчас другие времена, - мы дружим с Мухляндией, и его величество с семьей без опаски навещает короля Августа. Как это ни прискорбно, у нас в наши дни оказалось возможным то, что в Мухляндии произошло почти пятьсот лет назад, - я говорю об убийстве королевской четы. Сегодня годовщина гибели короля Анри, – тринадцать, - о, нет четырнадцать лет, со дня той трагедии… Но вернемся к теме лекции. Сегодня я подробнее расскажу, почему же Филип II решил убить Бертрана III. По окончании лекции наступила десятиминутная перемена. Студенты стали покидать аудиторию, и тут Луи заметил, что Патрик сидит с застывшим взглядом, ничего не замечая вокруг. - Патрик! Патрик, что с тобой?! – испугался Луи. Патрик вздрогнул, точно внезапно проснулся после кошмара, и с испугом посмотрел на Луи. Оноре и Поль поспешили подойти к друзьям. - Ты что?! – вновь спросил Луи. Немного придя в себя, Патрик ответил: «Ничего страшного, - это со мной иногда случается. Тема нынешней лекции вызвала страшные воспоминания… Но все уже прошло, – не беспокойтесь». Через несколько дней, в субботу, четверо друзей гостили у Оноре. Разговор в этот вечер зашел о политике: - Возможно, это лишь слухи, но говорят, что их величества надеялись помолвить принцессу с мухляндским принцем, но он не понравился ее высочеству. Патрик, вы можете подтвердить или опровергнуть мои слова? – спросил Оноре. «Все именно так. К тому же принц Виолет оказался уже помолвленным с пенагонской принцессой», - ответил Патрик. - Но их величества не знали этого, и надеялись, что помолвка состоится? Патрик кивнул в ответ. - Из-за этого они не взяли вас в Мухляндию? – спросил Поль. - Мы были уверены, что и вы поедете туда. «Мне не пристало ехать за границу с их величествами, - канцлер считает, что безродному не место в обществе королей двух держав», - ответил Патрик. - Разве вы – безродный? – удивился Луи. – Патрик, поверьте, - мы считаем вас дворянином! Вы держитесь как потомок древнего аристократического рода, и король в сравнении с вами – неотесанный мужлан. Скажите, быть может, вы и вправду благородного происхождения, - я не могу поверить, что ваши родители были крестьянами, ибо вижу, что благородство у вас в крови?! Услышав эти слова, Патрик невольно вздрогнул. Внимательно посмотрев на друзей, принц Абидонии снова взялся за перо, решив больше не выдавать себя за сына плебеев. «Вы совершенно правы, - я знатного происхождения. Но назвать свою истинную фамилию и имена родителей я не могу, - вам опасно их знать. Многие дворяне поплатились жизнью за то, что знали больше, чем того хотел канцлер. Чтобы спасти мою жизнь, ее величество назвала меня безродным. Прошу вас, больше не заводите разговора на эту тему», - прочитал Луи ответ Патрика. - Хорошо, мы впредь не станем даже упоминать об этом, - сказал Оноре. Прошло несколько месяцев. Наступила зима, и новый год сменил старый. Король Теодор принял предложение короля Гедеона посетить Пенагонию. Визит пришлось отложить до наступления весны, - обленившийся король не хотел ехать за границу зимой, которая в этом году была очень суровой. Во второй половине февраля начались приготовления к отъезду. Всемогущий канцлер собирался сопровождать короля в поездке. За десять дней до отъезда канцлер принялся сочинять речь, которую король Теодор должен был произнести при встрече с королем Гедеоном. Канцлер хотел, чтобы король наизусть выучил речь, которую ему придется говорить в условленном месте встречи обоих монархов, - городе Большая крепость, расположенном на границе двух государств. Канцлер уже написал половину речи, когда его занятие прервал лысый лакей: - Простите, ваша милость, - срочный донос, - с этими словами лысый протянул канцлеру бумагу. - Передайте гвардии мой приказ: арестовать художника Акварель, и сделать обыск в его мастерской. Найти картину, о которой упоминает ученик мастера, и доставить ее во дворец, вместе с ее автором! – распорядился канцлер, прочитав бумагу. Через час в кабинет канцлера гвардейцы внесли большую картину, – портрет королевской семьи, и втолкнули закованного в цепи художника. Канцлер долго рассматривал холст с новым портретом королевского семейства. На первый взгляд портрет мало отличался от того, который был написан полгода назад. Но на этой картине вместе с членами королевской семьи был изображен Патрик. Только за одно это, по мнению канцлера, художника следовало сослать на остров Берцовой Кости. Присмотревшись, канцлер нашел в этой картине еще несколько существенных отличий от написанной ранее. Королевское семейство было изображено в мрачной комнате, не похожей ни на одну из зал дворца. В центре полотна находился канцлер, лицо которого подобно лику призрака, зловещим белым пятном выступало из тьмы. Костюм графа Давиль почти сливался с темнотой. Канцлер стоял за спинами сидевших на стульях короля с королевой. Король, который преднамеренно не был изображен в центре картины, выглядел законченным дураком, с бессмысленно вытаращенными глазами и одетой набекрень короной. Принцессу Альбину художник изобразил сидящей в немыслимо-кокетливой позе на небольшом табурете у ног родителей. Оттилия стояла за спиной короля с таким гордым и надменным видом, словно это она, а не Флора, была королевой Абидонии. Патрик был изображен стоявшим у окна поодаль от королевского семейства. Лучи солнца врывались в открытое окно, и освещали юношу, тогда как все члены королевской семьи находились в полумраке. Канцлер рассматривал картину долгие десять минут, показавшихся художнику вечностью. Наконец он медленно перевел свой устрашающий взгляд на мастера. - Чего вы добивались, создавая эту картину? – зловеще спросил он. - Я просто хотел оставить у себя память о том, как писал портреты венценосного семейства… - неуверенно проговорил художник. - Однако Патрик не является членом королевской семьи, ни даже дальним родственником монарха, и то, что вы изобразили безродного рядом с королем, равносильно оскорблению его величества! – жестко сказал канцлер. – Как вы объясните причину столь дерзкого поступка, мэтр Акварель? - Если ваша милость изволит внимательней взглянуть на картину, то заметит, что воспитанник ее величества стоит в стороне от венценосного семейства. - Это не отговорка! – воскликнул канцлер. – Вы крайне непочтительно изобразили короля, и в то же время подчеркнули исключительность сына нищих попрошаек! Думаете, я не понимаю, почему лучи солнца освещают только одного этого мальчишку? - Нет, ваша милость, вы ошибаетесь, здесь нет намека на исключительность этого юноши, - я нарисовал окно тогда, когда заметил, что изображенная мной зала получилась слишком мрачной… Подходящее место для окна на картине было рядом с воспитанником ее величества… - Довольно! Не желаю больше слушать ваших отговорок! – воскликнул канцлер. – Стража! В тюрьму этого мерзавца! Но вместе со стражей в кабинет канцлера вошла королева. Ее камеристка видела, что арестованного художника под конвоем провели к канцлеру, и поспешила сообщить об этом ее величеству. - В чем дело, канцлер? За что арестован маэстро Акварель? - Боюсь, что вашему величеству будет сложно это понять, - но преступление этого, так сказать, художника, слишком серьезно, чтобы оставлять ему свободу. Взгляните на этот холст. Да, раз уж вы здесь, то и король должен узнать об этом безобразии… - Позови сюда его величество! – приказал канцлер лысому лакею. Королева дожидалась супруга минут пятнадцать, все это время сосредоточенно глядя на картину, и не понимая, чем так разгневан канцлер. - Что опять стряслось, свояк? – недовольно спросил король, входя в кабинет. – Вечно ты по пустякам меня от дел отрываешь! - От дел? – удивленно переспросила Оттилия, пришедшая вместе с королем. – Ах, да, конечно, нет ничего более важного, чем наблюдать, как конюхи чистят лошадей. Простите, ваше величество, - Оттилия даже не пыталась скрыть иронию. - Взгляните вот на этот, так сказать, плод творчества мэтра Акварель, ваше величество, - сказал канцлер. - Ну и что? – спросил король, непонимающе посмотрев на картину. Оттилия возмущенно ахнула: - Какая наглость! – воскликнула она. - Да что случилось-то, не пойму? – удивился король. – Картина похожа на ту, что висит сейчас в галерее… ах, да, ну Патрик еще здесь нарисован, ну и что из этого? - Как вы не понимаете! – воскликнул потерявший терпение канцлер. - Свояк, что ты все время из-за пустяков шум поднимаешь! Картина как картина! – раздосадовано сказал король. - Вот именно, - подтвердила королева, - ничего страшного не вижу! - Сестра, неужели ты не понимаешь, - вам нанесено оскорбление! – дрожащим от гнева голосом сказал Оттилия. - Чем? – удивился король. - Как вы уже заметили, ваше величество, на картине нарисован Патрик, который не имеет права быть изображенным на одном холсте с вашим величеством! – сказал канцлер. - Это почему? Ты же изображен рядом со мной, да еще и в центре картины. Почему тогда тебя можно нарисовать рядом со мной, а его – нельзя? - Я все же ваш свояк, - заискивающе сказал канцлер, - а Патрик – никто. - К тому же, изобразив его в лучах солнца, негодный художник хотел намекнуть, что Патрик – единственный благородный человек в замке, а все остальные – ничтожества. Это уже явное оскорбление, - сказала Оттилия. - Но ведь в этом есть доля правды! – ответила королева. - Не болтай глупости, сестра! – воскликнула Оттилия. - Взгляните внимательнее на ваше изображение. Разве оно вам нравится? – спросил короля канцлер. - Вполне! – радостно ответил его величество. – Как будто мое отражение в зеркале! Канцлер и Оттилия насмешливо переглянулись. - Возможно, картина всем нравится, но она крайне оскорбительна для вашего величества. Можете мне поверить, я неплохо разбираюсь в искусстве, - сказал канцлер. - Посему приказываю уничтожить этот холст, - его надо сжечь на заднем дворе, и как можно скорее! - Ах, нет! Нет! – воскликнула королева. – Вы что, с ума сошли? Нельзя уничтожать портреты живых людей, - тогда мы все можем умереть! - Сестра, оставь свои глупые суеверия, - раздраженно сказала Оттилия. - Это не суеверия! – закричала Флора. – Я не позволю сжечь картину! Вы уничтожите ее только через мой труп! - Что же ты предлагаешь? – ядовито спросила Оттилия. – Повесить ее на всеобщее обозрение, и выставить себя посмешищем? Это вполне в твоем духе, сестрица. - Спрячьте ее на чердаке, но только не уничтожайте! Это плохая примета, - помните, перед гибелью Анри и Эммы упал герб короля Анри? - Ну и что? Портреты Анри и Эммы никто ведь не сжигал, - возразила Оттилия. - Ладно, оберни картину тряпками, - сказал лысому канцлер, - и вели слугам отнести ее на чердак. Я уступаю просьбам вашего величества, но считаю, что, даже находясь на чердаке, картина представляет опасность, - церемонно сказал он. – Что касается художника, то он будет сослан на остров Берцовой Кости. И не пытайтесь за него заступиться! – воскликнул он, заметив, что королева хочет возразить. – Этот негодяй, возможно, знает лишнее! Таким образом, благодаря суеверию королевы Флоры, ценная картина была сохранена. Обернув тряпками, ее забросили на чердак, и королевское семейство больше не вспоминало об ее существовании. Патрик не узнал о нынешнем происшествии, - никто в замке не рассказал ему о том, что слуги отнесли на чердак завернутую в полотно неизвестную картину. Скандальный портрет королевской семьи был обнаружен лишь в первый год правления Патрика VII. Юный король приказал слугам разыскать на чердаке фамильные реликвии его предков, которые после коронации Теодора канцлер приказал забросить на чердак как ненужный хлам. Каково же было удивление слуг и самого короля, увидевших портрет, о существовании которого они не подозревали. В наши дни знаменитое полотно кисти художника Акварель находится в национальном абидонском музее, и до сих пор удивляет посетителей той точностью, с которой мастер передал характеры членов семьи короля Теодора I Незаконного.
Княжна: Пятнадцатого марта на границе Пенагонии, в городе Большая Крепость состоялась историческая встреча двух монархов, - короля Гедеона и короля Теодора. К сожалению, семейство короля Гедеона не смогло приехать в Большую крепость, - принц Пенапью простудился, и королева не решилась оставить «больного ребенка» на попечении нянюшек. Заботливая мать считала, что не должна отходить от заболевшего сына, - не важно, что принц был уже совсем взрослым, - из-за чрезмерной родительской опеки Пенапью так и остался большим ребенком. Через два дня Оноре, Луи и Поль поздравляли Патрика с девятнадцатым днём рождения. Патрик родился в праздник, но если день Святого Патрика в Абидонии теперь отмечали очень скромно, то в Пенагонии это был по-прежнему большой праздник, и король Гедеон мечтал поразить абидонского короля размахом праздничных торжеств. Множество бродячих актеров приехало выступать в Большую Крепость, дабы развлечь двух монархов праздничными спектаклями. Но гораздо более интересны для нас события, происходившие в маленькой деревушке в окрестностях города Большая Крепость. Пожилая женщина сидела у очага в ветхом доме на окраине деревни. С утра прошел небольшой дождь, и вода капала с потолка в таз, стоявший в углу кухни. Огонь в очаге никак не желал разгораться, и женщина, желая скорее согреться, продолжала подбрасывать отсыревший хворост. Воздух в хижине был сырым и холодным, и несчастная кашляла, стараясь плотнее закутаться в шаль, всю усеянную заплатами. Трудно было узнать в этой больной крестьянке актрису, некогда блиставшую при дворе абидонского короля Анри II. Последние два года Луиза не могла вести бродячую жизнь и выступать на сцене, - теперь она жила в старом домике в маленькой деревушке. Семейное ремесло продолжил ее сын Жак, недавно женившийся на Марте, дочери известного пенагонского актера. Четыре года назад, когда Луиза и Жак выступали в одном городе на фестивале бродячих актеров, - (выступали без успеха, ибо с того дня, как Жан-Жак закопал Розу, удача отвернулась от их семьи), - во время праздника случилось несчастье: пожилой актер Пьер внезапно скончался прямо на сцене. Старик выступал с единственной дочерью Мартой, - ровесницей Жака, и несчастная девочка осталась круглой сиротой, - ее мать умерла несколько лет назад. Луиза была потрясена смертью Пьера, - они были давно знакомы, и вдовец даже предлагал ей руку и сердце, - на что Луиза, продолжавшая любить покойного мужа, ответила отказом, впрочем, пообещав остаться верным другом Пьера до конца дней. Женщина удочерила Марту, и Жак поддержал решение матери. Но через год Луиза заметила, что отношения Жака и Марты нельзя назвать дружбой брата и сестры, - детская дружба превратилась в любовь, которая недавно была узаконена браком. Луиза повесила на крюк в очаге котелок с чечевицей, - ее дети должны были скоро вернуться, - они поехали в соседнюю деревню на ярмарку. Скоро за окном послышался топот копыт и скрип колес старого фургона. - Мама, ты как? – спросил Жак, входя в хижину. - Хорошо. Распрягайте лошадь, сейчас будем обедать. Удалось выступить на ярмарке? - Да, но народа было мало, - все уехали в Большую Крепость, - там сейчас проходит встреча двух королей, - нашего и Абидонского, - и все спешат туда, - хотят увидеть обоих монархов. Как ты думаешь, - не поехать ли нам туда, - в Большой крепости можно будет выступить и неплохо заработать? - Нет! – прервала сына Луиза. – Ты не поедешь туда, где находится этот палач, - мерзавец Теодор! - Мам, да я же не буду выступать перед монархами, - неудачники перед королями не выступают! - Все равно, я не отпущу тебя. - Мама, чего ты боишься, - Теодор меня не увидит… - Не скрою, - я боюсь. Я боюсь убийцы короля Анри и твоего отца, разрушившего наше счастье. Тебе не стоит даже на милю приближаться к Большой Крепости… А этот негодяй канцлер тоже приехал вместе с королем? - Вроде бы… - неуверенно ответил Жак. - Будь он проклят! – закричала Луиза и сильно закашлялась. - Матушка! – воскликнула Марта, подбегая к свекрови. Жак подхватил мать на руки и отнес на постель. Когда приступ кашля прошел, Луиза некоторое время лежала без сил, молча приходя в себя. - Мама, я ведь только для того хотел поехать в Большую Крепость, чтобы заработать побольше денег на лекарства… - грустно сказал Жак. – Твое здоровье беспокоит меня больше всего. - А, брось ты… - меня уже не спасешь… - Мама, не говорите так, - заплакала Марта. – Вы должны поправиться… - Я должна сделать только одно, - объявить тебе, Жак, последнюю волю твоего отца. В крышке зеленого сундука есть тайник, - там двойная подкладка. Приподнимите ее и достаньте пакет, который там хранится. Жак и Марта поспешили открыть сундук, и через минуту нашли пакет, о котором говорила Луиза. - Возьми, мама, - Жак хотел отдать пакет матери. - Нет… - Луиза отстранила руку сына. – Теперь это принадлежит тебе. Здесь план местности, где твой отец закопал ценные марионетки и текст пьесы о розе. Жан-Жак надеялся, что наступит время, когда он откопает сундук и будет играть свою знаменитую пьесу. Увы, его мечтам не суждено было сбыться, - его арестовали и сослали на остров Берцовой Кости. Прощаясь со мной, он умолял не забывать традицию его рода, и откопать сундук, чтобы продолжить играть пьесу о розе. Сухая роза - это фамильная реликвия нашего рода, и много поколений твоих предков используют ее как реквизит. Без этого нельзя, – твой род пресечется. Вот что мне рассказал твой отец. Надеюсь, что ты исполнишь его последнее желание. - Хорошо, мама. Я обязательно найду клад отца, - я даже помню, как он просил не забывать нашу традицию, - глухим голосом произнес Жак. - Тогда, возможно, удача вернется в нашу семью. Мне кажется, что Жан-Жак напрасно закопал этот талисман, хранивший наш род, - именно тогда счастье покинуло нас… - сказала Луиза. Но в этот год Жак не смог обрести драгоценную реликвию, - здоровье Луизы ухудшалось с каждым днем, и Жак не мог уехать в Абидонию, оставив больную мать одну. К осени надежды на выздоровление почти не осталось, - Луиза уже кашляла кровью. Жак и Марта боялись даже ненадолго уйти из дома. - Какое сегодня число? – спросила Луиза пасмурным октябрьским днем. - Пятнадцатое… - ответила Марта. - Гореть им в аду, эти убийцам! – с внезапной ненавистью воскликнула Луиза. – Как только Бог их терпит! - Матушка, вы что? – испугалась Марта. - Сегодня пятнадцать лет, как погиб король Анри. Жан-Жак в этот день выступал в последний раз. Хорошо, что Жак не увидел этого ужаса. А вот его высочество… говорили, что, не вынеся гибели родителей, он сошел с ума. Никто не знает, что сейчас с ним… Все было так подозрительно, - и Жан-Жак считал, что Теодор незаконно захватил власть, объявив принца сумасшедшим, или же убив его… - Луизе было трудно говорить, и она часто останавливалась, чтобы отдохнуть. - Но ты, Жак, должен считать Патрика истинным королем Абидонии… - Хорошо, мама, прошу тебя, не волнуйся, - успокаивал мать Жак. - Нет у меня сил идти в церковь, сынок. А так хотелось бы поставить свечу за упокой доброго короля Анри и королевы Эммы, - вздохнула Луиза. - Мама, мы с Мартой сейчас пойдем в церковь, и сделаем это, но только ты оставайся дома. - Идите, помолитесь об упокоении короля с королевой… А то, я думаю, в Абидонии никто и не вспомнит о гибели венценосных супругов. Но здесь Луиза ошибалась, - королева Флора помнила о годовщине гибели сестры, и после долгих споров с канцлером и Оттилией заказала в соборе Святого Креста торжественную поминальную службу.
Княжна: Днем ранее Патрик с помощью записки предупредил ректора, что не придет утром в университет, так как должен присутствовать вместе с королевским семейством на службе в храме. Юноша предполагал, что сможет успеть лишь на последнюю лекцию. На заупокойную службу намеревались пойти многие из бывших придворных Анри II. Госпожа Камилла, вдова барона Дени, собиралась пойти в собор в компании своей двоюродной сестры Антуанетты, приехавшей из провинции. Однако не все члены королевского семейства пошли на службу. Канцлер, как и решил вчера, в последний момент вынужден был отказаться, - у него появились важные государственные дела, требующие неотложного решения. Зато Оттилия весь предыдущий вечер вертелась перед зеркалом, выбирая подходящий случаю траурный наряд. Заупокойная служба стала настоящим испытанием для Патрика. Юноша кусал губы, пытаясь сдержать набегавшие слезы. Внезапно сознание словно отключилось, и Патрик вновь увидел себя на лесной поляне в день гибели родителей. Снова звучали выстрелы, снова Патрик в последний раз смотрел в глаза мамы, а затем снова мерзко и довольно ухмылялся канцлер. Неожиданно Патрик вновь очутился в соборе, – лысый, сидевший рядом, слегка толкнул его под локоть: - Извольте молиться, ваша милость, а не спать с открытыми глазами! Сидевшая в дальнем углу Камилла сквозь вуаль смотрела на королевское семейство. Королева плакала, вспоминая гибель сестры, а король был мрачен, - в храме его всегда терзала совесть, Альбина явно скучала и не могла дождаться конца службы, а лица Оттилии не было видно под вуалью, но что-то неуловимое в ее облике выдавало полное безразличие при желании казаться убитой горем. «Вот мерзавка, пришла в собор, чтобы покрасоваться!», - подумала Камилла. Отыскав взглядом Патрика, Камилла заметила, что юноша близок к обмороку, - у него почти не оставалось сил бороться со страшными воспоминаниями и сдерживать боль незаживающей душевной раны. «Без сомнения, - Патрик – это принц Абидонии, сын покойного короля, иначе зачем бы он не переживал так на заупокойной службе по незнакомым ему людям!» - подумала Камилла. - Скажите, кузина, а кто этот юноша, который находится в королевской свите вон там, рядом со слугами? – спросила вдруг Антуанетта, обратившая внимание на Патрика. - А это и есть Патрик, о котором я вам рассказывала, - воспитанник ее величества и друг моего сына, - ответила Камилла, решившая не посвящать свою простоватую родственницу в свои догадки об истинном происхождении Патрика. По окончании службы Патрик не пошел в университет, - сильные переживания вызвали невыносимую головную боль, и весь день юноша лежал в постели с мокрым платком на лбу. Друзья, ожидавшие, что Патрик придет на последнюю лекцию, несколько встревожились: - Странно, почему Патрик не пришел, - вдруг он опять болен? – предположил Поль. - Я спрошу у матушки, - она собиралась пойти в собор на заупокойную службу, - видела ли она там Патрика, - сказал Луи. – Прошу вас, если желаете, зайти ко мне домой. Вернувшись домой, Луи поспешил к Камилле: - Матушка, вы же были сегодня в соборе? Скажите, Патрик приходил сегодня на службу вместе с королевским семейством? - Да, я его там видела, - ответила Камилла. - Бедный мальчик, мне он показался таким грустным, - прямо-таки убитым горем, - сказала Антуанетта. – Я даже не могу понять, почему он так переживал, - он же не имел чести знать покойного короля… - Благодарим вас, сударыни, - вежливо произнес Оноре, мы беспокоились о нашем друге, - сегодня он не пришел в университет, и мы испугались, что Патрик мог заболеть. - А вам не страшно дружить с ним? – вдруг спросила Антуанетта. - Это почему? – удивился Луи. - Но вы же знаете, сколько горя вашей семье принес канцлер вместе с королем Теодором, - а Патрик, должно быть, всецело предан своим благодетелям, и по сути дела этот юноша является вашим врагом, а вовсе не другом. - Нет, сударыня, мы не боимся! – выразительно ответил Оноре, - Патрик наш друг, а не шпион канцлера! - Антуанетта, вы многого не знаете, - поддержала юношу Камилла, - в королевской семье Патрик – никто, - королева взяла его на воспитание против воли короля и канцлера. Поклонившись дамам, молодые люди вышли из гостиной, и по приглашению Луи прошли в библиотеку. - Вам не кажется, что это немного странно, - Патрик как-то чрезмерно чтит память покойного короля? – спросил Луи. - По словам тетушки, он сегодня выглядел «убитым горем». К тому же он каждый год в этот день приходит в собор, тогда как королевское семейство поминает покойного короля лишь раз в несколько лет. - Насколько я понимаю, - ответил Поль, - его родители были преданными слугами покойного короля, и погибли, как и наши, - защищая осиротевшего принца. Думаю, что Патрик разделяет убеждения своих покойных родителей. - Да, но так расстраиваться из-за людей, которых никогда не знал, - это, по меньшей мере, несколько странно… - сказал Луи. - Мне не понять одного, - вступил в разговор Оноре, – к какому же знатному семейству может принадлежать Патрик? Клянусь честью, с того самого дня, как я узнал об его знатном происхождении, я все время думаю, кто же были его родители. Я слышал о многих дворянах, погибших на королевской площади вместе с бароном Дени, и о тех, кто позже был отравлен в тюрьме, как и мой отец, - но вряд ли родители Патрика разделили их участь: Патрик рассказывал, что родителей убили в его присутствии, отчего он и потерял голос. Не могли же они, в самом деле, собираясь на королевскую площадь в тот роковой день, взять с собой малолетнего ребенка! Значит, они погибли в другое время и в другом месте. - Я тоже так думаю, - согласился Луи, - но вряд ли мы узнаем имена родителей Патрика, если только он сам не захочет открыть их нам. - Все же, бесспорно, - они были врагами короля Теодора, и поэтому королева сочинила сказку о низком происхождении Патрика, - сделал вывод Оноре. - Знаешь, а я, до той поры, пока Патрик не рассказал нам, что он дворянин, всегда забывал о том, что он считается безродным, - Патрик всегда держится так, как будто он – принц! – сказал Поль. - Принц??!! – переспросил Оноре, и внезапная догадка осенила молодых людей. Изумленные Луи, Оноре и Поль целую минуту молча смотрели друг на друга. - Не может быть, - принц же не был немым… - неуверенно нарушил молчание Поль. - Но ведь и Патрик раньше не был немым! – воскликнул Оноре. - Все совпадает… - дрожащим голосом произнес Луи, - родители принца погибли у него на глазах… а имя его высочества было – Патрик…. - Друзья, прежде чем делать поспешные выводы, давайте спокойно разберемся, и взвесим все доводы «за» и «против», - решительно сказал Оноре. - Что мы знаем о принце? Зовут его Патрик, он видел, как убили его родителей, его высочеству должно быть сейчас девятнадцать лет… а что дальше? Знать бы дату его рождения… - Постой, Оноре! – перебил Поль, - вряд ли Патрик может быть принцем, - ты думаешь, что король Теодор согласился бы держать во дворце рядом с собой законного наследника престола? На этот вопрос вместо Оноре ответил Луи: - Я думаю, что королева уговорила короля сделать это, - она ведь тетя принца, и матушка рассказывала мне, что Флора очень любила своего племянника. - Патрик рассказывал, что только ее величество относится к нему очень хорошо, - подтвердил Оноре. – И еще, - помните, – он сообщил, что принц находится в здравом рассудке, но про него не принято говорить во дворце. Эх, знать бы нам сейчас дату его рождения… - Я спрошу сейчас у матушки, - если только она помнит, - сказал Луи, - но сначала… - не договорив фразы, юноша с загадочным видом вышел из библиотеки, но вскоре вернулся, держа в руке миниатюрный портрет королевской семьи, который Камилла держала на столе в своей спальне. - Этот портрет покойная королева подарила моим родителям за несколько месяцев до гибели. Здесь вместе с венценосной четой изображен и принц. Несколько минут молодые люди внимательно вглядывались в лицо ребенка, изображенного на портрете. - Мог ли Патрик так выглядеть в детстве? – спросил Луи. – Лично у меня нет сомнений. - Точно такие же светлые волосы, и синие глаза, - ответил Поль. - И смотрите внимательней, – вот здесь, видите! Родинка на щеке, как и у Патрика! – воскликнул Оноре. – Неужели это так и есть, - Патрик – его высочество принц Абидонский?! Содрогаясь от волнения, молодые люди встали из-за стола. - Надо только узнать, какого числа родился принц, и сделать это сейчас же! – с этими словами Луи поспешил в гостиную, где в этот час находились Камилла и Антуанетта. Оноре и Поль поспешили вслед за Луи. - Простите, матушка, что прерываю вашу беседу, - сказал Луи, входя в малую гостиную, - но я хотел задать вам всего один вопрос, - не сможете ли вы вспомнить, какого числа родился законный наследник престола, его высочество Патрик? - Не помню точно, возможно в мае, - неуверенно произнесла Камилла, догадавшаяся, что вовсе не праздное любопытство побудило Луи задать этот вопрос. Баронесса не хотела, чтобы ее сын узнал об истинном происхождении Патрика, и намеренно решила солгать. - Нет, не в мае, - возразила Антуанетта, - в марте, хорошо помню, как будто это было вчера, - восемнадцатого числа у моего мужа был день рождения, и тогда в наш город приехал королевский гонец, и глашатаи объявили, что вчера, в день Святого Патрика, у короля родился наследник, - удивляюсь, как ты не помнишь, ведь ты же была придворной дамой! Камилла нервно сжала веер в руках, - она не ожидала, что ее провинциальная родственница помнит дату рождения принца. - Да знаешь, как то… память, наверное, слабеет, - я уже не юная девица… - пробормотала она в ответ. - Большое спасибо, тетушка, извините за беспокойство, - потрясенный Луи поспешил выйти из гостиной, и в коридоре столкнулся с Оноре и Полем, подслушивавшими под дверью. – Вы слышали?! – прошептал он, - все совпало! - Тише! Вернемся в библиотеку! – прошептал в ответ Оноре. Закрывшись в библиотеке, молодые люди продолжили разговор шепотом, - они догадывались, что возможно, открыли государственную тайну. - Слишком много совпадений, - Патрик и в самом деле может быть принцем Абидонии, - сказал Поль. – Но если спросить его, ответит ли он нам правду? - Наверное, ответит… - неуверенно произнес Луи. - Вот что, друзья, - сказал Оноре, – единственный выход распутать эту темную историю, - это задать прямой вопрос Патрику. Даже если он не пожелает открыть свою тайну, мы все равно прочтем ответ в его глазах, - думаю, что Патрик не сможет хладнокровно солгать. - Да, это верно, - согласились Луи и Поль. Поздно вечером, когда головная боль несколько утихла, Патрик взялся за перо, доверив бумаге всю боль и горечь воспоминаний: В который раз приходит в мир весна И в старый парк вернулись с юга птицы. Все снова, как в былые времена, - Лишь тем, кто дорог мне, не возвратиться. Их с каждым днем уносит время вдаль, Родных я провожаю взглядом скорбным. Не может время исцелить печаль, Когда остался призраком безмолвным. Я призрак, - слова лучше не найти! Я вычеркнут из списка всех живущих, - Мне имя не дано свое произнести, О прошлом рассказать и о грядущем, Которое не в силах изменить Моей судьбы, - такой нелепо-странной, Печаль моя не сможет воскресить Тех, кто ушел навек в ночи туманной. Я должен был за ними поспешить, - Ладья Харона ждать меня не стала, И призраком немым остался жить, - Рука судьбы мне так предначертала. Решив не откладывать дела в долгий ящик, Оноре в субботу после окончания занятий пригласил Патрика в гости. Закрывшись во избежание подслушивания в удаленной от жилых помещений комнате особняка графа Огюста, друзья долго сидели за небольшим столиком, нерешительно переглядываясь, и не зная, как начать разговор. Патрик встревоженно смотрел на Оноре, Луи и Поля, - юноша догадывался, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Первым нарушил молчание Поль: - Знаешь, Оноре, - это ты решил спросить, - вот сам и спрашивай… - Ну, ладно, мне это не так страшно, - пробормотал Оноре. Собравшись с духом, юноша приободрился, и смело начал разговор. - Третьего дня вечером, в день памяти короля Анри, мы вспоминали вас, Патрик. Да, да мы вспоминали вас, - подтвердил Оноре, заметив удивленный взгляд Патрика. – И тогда вдруг нам почему-то пришло в голову…. И мы решили спросить вас… вы… вы - принц Абидонии?! Друзьям не пришлось ждать утвердительного ответа, - они поняли все в одно мгновение, - Патрик, смертельно побледнев, вскочил, сделав жест, будто защищается от вопроса, затем, на мгновение прижав палец к губам, призывая друзей молчать, без сил опустился в кресло. - То есть мы угадали? – шепотом спросил Луи. Патрик долгим взглядом посмотрел ему в глаза, затем еле заметно кивнул. Оноре, Луи и Поль хотели встать, - по этикету, они не могли сидеть в присутствии принца, но Патрик испуганными жестами удержал их. Взяв лист бумаги, Патрик написал следующую записку: «Догадавшись о моем происхождении, вы открыли не мою тайну, - вы открыли тайну государственную, которую нельзя разглашать под страхом смерти. Многие, узнавшие об этом ранее, пропали без вести или умерли в тюрьме. Когда я говорю «пропали без вести», то предполагаю, что эти несчастные были тайно убиты по приказу канцлера. В детстве я был свидетелем ареста слуги, случайно узнавшего, что я нахожусь в здравом рассудке, – тогда как канцлер объявил меня сумасшедшим. Несчастного старика посадили в подземелье, из которого он уже не вышел. Прошу вас, будьте благоразумны, и не рассказывайте никому о том, что узнали сейчас, - этим вы спасете свои жизни». - Ваше высочество, мы не осмелимся нарушить ваш приказ, и будем молчать, - ни одна живая душа не узнает вашей тайны, - но мы не боимся за свои жизни. Мы будем молчать из страха навредить вам, - сказал Оноре. «В таком случае, забудьте о моем титуле. Я не могу отдать вам приказ, - для вас я должен остаться безродным воспитанником королевы, к которому нельзя обращаться «ваше высочество», - ответил Патрик. - Но неужели вы и дальше будете мириться с вашим положением! – воскликнул Луи. – Патрик, вы теперь уже не принц, - вы давно должны быть… Патрик предостерегающим жестом велел другу замолчать. «У меня нет выбора. Если я с вашей помощью пожелаю свергнуть Теодора, я лишь погублю ваши жизни, - власть канцлера сильна, и любая попытка государственного переворота может закончиться провалом. Ваши отцы уже пытались два раза свергнуть короля и канцлера, - и поплатились за это жизнью, а сколько благородных дворян погибло вместе с ними? Я не хочу, чтобы из-за меня погиб еще хоть один человек», - прочитал Луи друзьям ответ Патрика. - Мне нечего возразить вам, - со вздохом ответил Оноре, - я сомневаюсь, что мы сейчас смогли бы сделать то, чего не удалось нашим отцам… Но знайте, Патрик, если обстоятельства будут вдруг складываться благоприятным образом, одного вашего слова будет достаточно, чтобы мы обнажили шпаги против незаконного короля и канцлера. Верно, друзья? – спросил Оноре Луи и Поля. - Это наш долг, - ответил Поль. - Отец хотел, чтобы я был предан королю Патрику. Это было его последнее желание, - незадолго до гибели он просил матушку воспитывать меня соответствующим образом, - сказал Луи. «Я благодарен вам и ценю вашу преданность, но думаю, что о нынешнем разговоре лучше забыть», - ответил Патрик. Немного подумав, он взял чистый лист бумаги и написал на нем следующие слова: «Клянемся не рассказывать о том, что узнали восемнадцатого октября **** года». - Здесь надо поставить наши подписи? – спросил Поль. Патрик кивнул в ответ. - Я согласен скрепить свою подпись кровью, - сказал Оноре, и, недолго думая, слегка поранив палец перочинным ножом, приложил его к бумаге, оставив кровавую печать. Луи и Поль последовали его примеру. Затем друзья спрятали документ в тайник, о существовании которого знал один Оноре, - половица в углу комнаты слегка приподнималась, и под ней мог поместиться небольшой лист бумаги. - Если даже придут с обыском, вряд ли смогут осмотреть все комнаты дома, тем более, нежилые, - объяснил Оноре. – А теперь пойдемте беседовать в библиотеку на другие, не опасные темы. Впредь я буду как можно реже заходить в эту комнату. Патрик собрал все свои записки, и, разорвав на мелкие кусочки, бросил в камин. Пламя уничтожило опасные признания абидонского принца. Прошло несколько месяцев. В конце февраля студенты-старшекурсники, сдав последние экзамены, закончили учебу в Первом университете. В прежние времена, выпускники первого университета обычно поступали на государственную службу, и впоследствии многие из них становились известными политическими деятелями, но во времена правления короля Теодора, - а точнее графа Давиль, образованные люди не могли найти себе достойных занятий. На государственную службу поступали лишь угодные канцлеру люди, - без сомнения, сыновья мятежников и опальных дворян не относились к таковым. Уделом Луи, Оноре и Поля было прозябание в родовых поместьях или столичная скука. Окончание учебы не радовало молодых людей, и, выйдя в последний раз из университетских ворот, друзья еле сдерживали слезы. Вечер этого дня они провели у Луи, долго разговаривая о безрадостном будущем. Самым печальным обстоятельством было то, что Оноре Луи и Поль теперь не смогут видеть Патрика каждый день. - Страшно представить, что мы расстаемся, - грустно сказал Луи. Патрик, который еле сдерживая слезы, долго смотрел на огнь в камине, вдруг решительно взялся за перо. «Мы не расстанемся, - наша дружба слишком крепка. Я буду навещать вас по мере возможности». - Я всегда с радостью буду вас ждать, - ответил Луи. - Не забывайте и про меня, - примолвил Поль. - Вот что, друзья, если к кому-либо из нас придет Патрик, вы сразу же отправите за мной посыльного. В свою очередь, когда Патрик навестит меня, я поступлю таким же образом, - сказал Оноре. Но Патрик не смог навещать друзей так часто, как ему хотелось бы. Вечером, вернувшись от Луи, он встретил в коридоре Марселлу: - Ваша милость, ее величество просила передать, что бы вы зашли к ней. Королева уже давно ждет и несколько раз спрашивала, не вернулись ли вы. Когда Патрик вошел в малую гостиную, где в этот час находилась королева, лысый лакей, тоже ждавший возвращения юноши (но уже по приказу канцлера), поспешил подойти к двери гостиной, и, затаив дыхание, прислушался к голосу королевы, доносившемуся из-за дверей. - Патрик, я так рада, что ты с отличием окончил университет, и теперь, наверное, в моем окружении нет человека более образованного, нежели ты. Но почему ты так печален? А-а-а-а, я догадываюсь, - тебе грустно расставаться с друзьями, - но ты же все равно будешь с ними видеться. К сожалению, я опасаюсь, что ты ведь уже привык каждый день уходить учиться, быть среди образованных людей, общаться с ровесниками… Боюсь, тебе будет не хватать этого, - в замке совершенно нечем заняться, - вот только еще читать можно… Не стоит и говорить, что лысый поспешил передать подслушанный разговор канцлеру. - Оттилия, твоя бестолковая сестрица в этот раз права, - зло сказал канцлер, - Патрик теперь будет скучать, у него появится много свободного времени, и не исключено, что от безделья он однажды вспомнит, что… ну ты меня понимаешь, - и постарается принять некие меры, весьма небезопасные для нас. - И как ты их хочешь предотвратить? – спросила Оттилия. Вместо ответа канцлер позвонил в колокольчик. Лысый, недавно вышедший за дверь, снова вернулся в кабинет канцлера. - С этого дня я приказываю усилить наблюдение за Патриком. Старайся заметить, чем занимается этот мальчишка, с кем он общается, как часто выходит из дворца, и кого он будет навещать. За хорошую работу я тебе увеличу жалование. - Слушаюсь, господин канцлер, - с поклоном ответил лысый. - Если заметишь в его поведении что-либо подозрительное, немедленно докладывай мне. - Не замедлю, ваша милость. - Можешь быть свободен. Поклонившись, лысый вышел из кабинета. - В тот день, когда Патрик станет опасен для нас, я буду вынужден прибегнуть к яду. Это средство всегда хорошо помогало, - с ледяной усмешкой сказал канцлер. В этот момент он как нельзя больше был похож на Бяку. - Я буду рада избавиться от этого мальчишки, - усмехнулась Оттилия. – Да и кто станет его жалеть, кроме глупышки Флоры? - Я сожалею лишь о том, что Патрик не погиб в детстве, - ответил канцлер.
Княжна: Получив от канцлера новый приказ, лысый тотчас же принялся усердно исполнять его. В свою очередь Патрик догадался об отданном лакею приказе, ибо лысый стал буквально преследовать юношу. Стоило лишь немного пообщаться с Марселлой в те минуты, когда девушка топила печь и убирала в коридоре, - как из-за угла, как черт из табакерки, непременно появлялся лысый. - Я бы попросил тебя, девушка, поменьше болтать, и больше работать… ах, простите, ваша милость, я вас не заметил, и помешал вам проводить время в столь приятном обществе, - иронично изрекал обнаглевший лакей. Патрик мог ответить ему лишь надменным взглядом, а Марселла, после того, как лысый уходил, отпускала вслед ему язвительные замечания: - Самому надо больше работать и меньше подглядывать! А может, в этом заключается его работа? Когда же Патрика вызывала к себе королева, - можно было и не сомневаться, что лысый подслушивает у дверей гостиной. - Вы были удостоены аудиенции ее величества? – ехидно спросил лакей, когда Патрик, выходя из гостиной, чуть было не столкнулся с ним. Юноше даже не всегда удавалось в одиночестве погулять по заснеженному саду, - часто лысый как будто невзначай оказывался и там. - Дышать свежим воздухом изволите, ваша милость? – обычно спрашивал в таких случаях лысый. Но эти происшествия были всего лишь досадными мелочами, - худшее ждало Патрика впереди. Однажды Патрик решил навестить Луи. Выйдя из дворца, он поспешил в город. Когда половина пути была пройдена, какое-то неясное ощущение заставило юношу оглянуться. Увы, его опасения оправдались, - в тридцати шагах за собой Патрик увидел лысого, шедшего по следу. Недолго думая, Патрик решил действовать так же, как несколько лет назад, когда учился на первом курсе университета… Сделав вид, что не заметил лакея, Патрик некоторое время медленно шел по улице, и, дойдя до ближайшей арки, вбежал во двор. Но и лысый догадался о намерениях юноши, и едва лишь Патрик свернул под арку, лакей бросился его догонять. Патрик выбежал из двора в соседний переулок, затем поспешил скрыться в другом дворе, и, выйдя оттуда на соседнюю улицу, юноше удалось скрыться от шпиона. Но теперь Патрик был далеко от дома Луи. Опасаясь, что возвращаясь назад, он встретит лысого, Патрик поспешил к Полю, дом которого находился неподалеку. Поль возвращался домой, когда заметил на противоположной стороне улицы Патрика, который шел, встревоженно оглядываясь назад. - Патрик! Что случилось, - вас кто-то преследует? Да я его… - с этими словами Поль схватился за шпагу. Патрик успокаивающе коснулся его руки, запрещая браться за оружие. - Поспешим ко мне, и тогда вы все объясните, - сказал Поль. Через десять минут он читал записку Патрика: «Меня преследовал лакей – правая рука канцлера. Ему доводилось следить за мной и раньше, - не сомневаюсь, что он выполняет приказ канцлера. Сегодня я хотел навестить Луи, но, стараясь избавиться от преследований, оказался недалеко от вашего дома. Боюсь, что мы не сможем встречаться так часто, как нам хотелось бы, - я буду навещать вас только при уверенности, что мне удалось скрыться от слежки. Передайте это Оноре и Луи. Прошу вас, - не обижайтесь, - встречаться мы станем редко, - я не желаю подвергать вашу жизнь опасности». - Патрик, разве мы можем на вас обидеться? – с упреком спросил Поль. – Мы все знаем, что вы – настоящий друг, и даже если завтра вы пройдете мимо с надменным видом, не узнавая друзей, - то мы поймем, что вы делаете это ради нас. С той поры встречи с друзьями стали крайне редкими. Патрик страдал от одиночества и находил утешение в чтении и сочинении стихов. О своем будущем Патрик старался не размышлять, - слишком мрачной представлялась ему дальнейшая жизнь во дворце. Лишенный титула принц был достаточно умен и образован, чтобы сознавать, какую опасность он представляет для короля и канцлера. – «Скоро мне исполнится двадцать лет, - думал Патрик, - и еще неизвестно, долго ли будут канцлер с королем терпеть рядом с собой под одной крышей законного наследника престола? Канцлер уже приказал усилить за мной слежку. Что со мной будет дальше? Посадят в подземелье за ничтожный проступок, сошлют на Остров Берцовой Кости, или повесят? Хотя могут еще и отравить… Лучше не думать об этом…». Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, Патрик подошел к окну, из которого открывался великолепный вид на дворцовый парк. Яркие лучи мартовского солнца заливали аллеи, и птицы по-весеннему громко щебетали в ветвях старых каштанов и на крышах беседок. Внезапно сердце юноши радостно забилось, - из окна Патрик увидел Альбину, гулявшую вдоль берега еще не растаявшего озера. Не теряя времени, Патрик поспешил одеться, и выбежал в сад. Ее высочество еще издали увидела спешившего к ней юношу, но гордая принцесса сделала вид, что не замечает Патрика. Отвернувшись, она притворилась, что хочет направиться к беседке. Лишь только когда Патрик оказался в нескольких шагах, Альбина позволила себе обратить на него внимание. - Ах, это опять ты? И, конечно, как всегда забыл, что сегодня мы уже здоровались! – заявила Альбина, когда Патрик почтительно поцеловал ей руку. - Знаешь, мне кажется, что у тебя страдает память, - вероятно, - от чтения дурацких книг. Мало того, что ты немой, - у тебя скоро начнется это… как это… - ксрелоз, что ли? Память пропадет совсем, и забудешь даже свое имя! В ответ Патрик сорвал ветку с куста и написал ей на снегу: Могу забыть всю жизнь свою, - В ней счастья нет, вы мне поверьте. Сильнее жизни вас люблю, Вас не забыть до самой смерти. Прочитав стихи, Альбина громко расхохоталась: - Надо же, какие чувства! Любишь меня сильнее жизни! «В ней счастья нет…», - стыда у тебя нет! Эти стихи оскорбительны! Патрик с удивлением посмотрел на принцессу. - Ты сейчас оскорбил не меня, а мою маму, - объяснила Альбина. – Если ты хоть немного задумаешься о своей судьбе, то возможно, поймешь, как ты счастлив, ведь если бы мама не сжалилась над тобой, ты сейчас жил бы на помойке, подбирая объедки, - ибо ты даже милостыню попросить не можешь! А может быть, ты промышлял бы разбоем и воровством, и не исключено, что был бы уже давно повешен. Мама спасла тебя от этой участи, а ты еще и недоволен своей жизнью во дворце! Забыл, кто ты такой?- с этими словами принцесса отвернулась, и быстро ушла, не желая больше продолжать общение с неблагодарным Патриком. Несчастный юноша долго смотрел ей вслед. Слова принцессы были, конечно, очень обидны, но Патрик привык к оскорблениям. Через неделю, утром семнадцатого марта Патрик встретил Альбину в малой гостиной, и с улыбкой протянул ей лист бумаги, исписанный стихами. Я вас люблю, Я вас боготворю, - прочла Альбина. – Это не новость! – воскликнула она. - Знаешь, Патрик, у меня сейчас нет времени, я прочитаю стихи позже, возможно, вечером, когда буду свободна. У меня сегодня столько неотложных дел, - сказала принцесса, и, напустив на себя важный вид, вышла из гостиной. Вбежав в свою комнату, Альбина принялась жадно читать и перечитывать стихи. - Ох, ничего себе! – воскликнула она, наконец, и в возбуждении принялась быстро ходить из угла в угол, затем, не в силах больше выдержать бури чувств, поспешила к матери. - Мам, ты только послушай! – воскликнула Альбина, вбежав в комнату Флоры. – Послушай, что позволяет себе твой воспитанник! Я вас люблю, Я вас боготворю. Нет для меня желаннее и ближе… - дерзость какая, не правда ли? А дальше… Я так легко об этом говорю, Лишь потому, что вас сейчас не вижу. Нет, я не прав! Я вижу вас всегда! Закрыл глаза, и время раскололось, Вселенная исчезла без следа, - Есть только вы - лицо, улыбка голос… - Мам, как ты думаешь, у него с головой все в порядке? Как это можно видеть меня всегда? – самым серьезным тоном спросила Альбина. Королева вздохнула, и вытерла набежавшие на глаза слезы. - Какие трогательные стихи, - бедный мальчик, он так страдает… Я не сомневаюсь, что Патрик – лучший поэт Абидонии… - Да брось ты, мама! Ерундой он страдает, вот что! – воскликнула Альбина. Принцессе было трудно признаться даже себе самой, что стихи Патрика привели ее в восторг. - А какое сегодня число? – вдруг спросила королева. – Семнадцатое? Боже мой, так ведь у Патрика сегодня день рождения! Как же я могла забыть? Надо поздравить мальчика, - ведь сегодня ему исполнилось двадцать лет! Альбина, прошу тебя, поздравь и ты его! - Ой, мама… - поморщилась Альбина, - по-моему, он этого не заслуживает. Если я его поздравлю, Патрик вообразит, что я отвечаю ему взаимностью. Сама понимаешь, что этого нельзя допустить. - Да, - возможно, ты и права… - согласилась королева. – Но в таком случае, ты хотя бы сегодня не обижай его. Надеюсь, ты этого еще не сделала? - Ну что ты, мама, я не способна обидеть несчастного немого сироту, - невинным тоном ответила Альбина, - беда только в том, что нельзя предугадать, на что может обидеться Патрик. Он очень капризный, и достаточно неосторожно оброненного слова, чтобы огорчить его. По-моему, ты его слишком избаловала… - А я считаю, что уделяла ему слишком мало времени, - возразила королева. - Того, что ты для него сделала – предостаточно! – ответила Альбина. – Будь он нашим родственником, я бы согласилась с тобой, но для безродного, подобранного на улице, - слушком много чести! - Альбина, ты не права… - Ой, ладно, мама, давай оставим этот разговор, - я не хочу ссориться с тобой из-за какого-то там… Альбина, не договорив, встала, взяла листок со стихами, и, выходя из комнаты ее величества, с делано-кротким видом напомнила: - Не забудь поздравить бедного мальчика! В этот день она то и дело перечитывала стихи. Альбина и представить не могла, что вскоре Патрик изменит вторую часть этого стихотворения, в результате чего оно обретет совершенно иной смысл.
Княжна: Прошли март и апрель, и вот уже теплый май одел в весенний наряд леса и сады Абидонии. В парке расцвели тюльпаны и нарциссы, а по ночам заливались соловьи. Но весна не радовала Патрика, - юноша безмолвно страдал от одиночества, разлуки с друзьями и насмешек Альбины. Тем временем королевское семейство готовилось к важному событию: Абидонию должен был посетить пенагонский принц Пенапью. Короли обеих держав надеялись, что Пенапью и Альбина благосклонно отнесутся друг к другу, и вскоре будут помолвлены. За день до отъезда принца из столицы Пенагонии, из маленького поселка в пенагонской провинции выехал фургон бродячих артистов, - событие, казалось, совсем незначительное, чтобы упоминать о нем, но повлекшее за собой последствия, вошедшие в историю Абидонии. Жак и Марта направились к абидоно-пенагонской границе. Там, в местечке Кабаний Лог, Жак должен был исполнить последнюю волю покойных родителей, - найти клад отца. Луиза скончалась минувшей зимой на руках сына, и Жак до сих пор слышал ее последние слова: «Найди куклы отца…». Молодой человек дал себе слово сделать это как можно скорей, но зимой нечего было и думать о том, чтобы искать клад в лесу под сугробами в половину человеческого роста, и долбить заступом заледеневшую землю. Невероятная апрельская сырость тоже не благоприятствовала поискам – в лесах стояла вода, образовавшая настоящие пруды на месте полян, но в мае, когда земля наконец-то просохла, настал подходящий момент. Через два дня фургон бродячих артистов, который медленно везла старая лошадь, достиг границы Пенагонии. В этой местности граница пролегала по берегам небольшого ручья, через который был перекинут мост. В двух милях к западу находился Кабаний Лог, а в полутора милях к северу от него – поселок Раздел, в котором когда-то прожили целый год родители Жака. Границу можно было перейти ближе к Разделу, но артисты не решились появляться в поселке, чтобы не вызывать подозрений. Было около девяти вечера, когда фургон остановился напротив моста. - Надо быть осторожней, – сказал Жак. – Заночевать лучше на Пенагонской земле, чтобы не рисковать понапрасну. А завтра с рассветом пересечем границу и через час будем в Кабаньем Логе. Если повезет, и я найду клад отца, сразу же поспешим обратно, и, вернувшись сюда, откроем сундук. Нам не стоит и на одну минуту задерживаться в Абидонии, - бродячих артистов там не жалуют. Если бы не это обстоятельство, я непременно объехал бы всю свою родину. Так хочется видеть места, где я провел детство, - столицу, - Клервилль, - светлый город, - его улицы и площади, на которых выступали мои родители в лучшую пору их и моей жизни! - Жак, а если тебе постараться получить разрешение от полиции? Представить какую-нибудь безобидную пьесу, в которой намека нет на политику? – спросила Марта. – Тогда, получив разрешение, ты сможешь увидеть родину. - Это невозможно, – ответил Жак, - для получения разрешения надо предъявить документы и заполнить анкету, в которой требуется указать имена родителей. Написав имя отца, я сразу же подпишу себе смертный приговор, - ведь я не просто бродячий артист, а еще и сын преступника. Не думаю, что свободу оставят сыну Жан-Жака Веснушки. Жак распряг лошадь и пустил ее пастись на лугу. Марта развела костер и занялась приготовлением ужина. При свете костра Жак долго разглядывал карту, нарисованную его отцом. - Придется обогнуть эту рощу со стороны поселка Раздел, - сказал он. – Так мы быстрее найдем место, где зарыт клад, - отец начертил дорогу, ведущую от Раздела в Кабаний Лог, и слева от нее есть небольшая тропинка, которая поворачивает на юго-запад, в сторону столицы. Около нее растет старый дуб, и от него надо отойти направо сто шагов. Там стоят четыре вяза, они образуют ромб, - в его центре и зарыт клад. На двух вязах отец начертил летящую вверх стрелу, а в самом центре ромба, как он указал, положен камень величиной с человеческую голову. Если этот булыжник и сейчас лежит там, мы легко найдем клад. Если же камень кто-то сдвинул с места, мы проведем прямые от вязов через центр ромба, и на пересечении этих линий я буду копать, - отец рассчитал все, как профессор геометрии. - Наверное, твой отец был очень умен, - сказала Марта. - Да. Умен и талантлив, - потому и оказался в большой милости у покойного короля Анри. Одного только он не смог предвидеть, - что будет, если погибнет его венценосный покровитель, и трон займут те самые родственники короля, которых он так высмеял в своих пьесах. - Да кто же мог такое подумать, - возразила Марта, - что королевская семья будет полностью истреблена! Этого и в страшном сне нельзя было увидеть! - Совершенно верно, даже отец не мог догадаться, что свояк короля Теодор будет претендовать на трон. Если бы даже король Анри внезапно скончался в молодом возрасте, регентшей стала бы королева Эмма, так же благосклонно относившаяся к моим родителям, а королем стал бы принц Патрик, называвший меня своим другом. - Но, кажется, его высочество не погиб вместе со своими родителями? – спросила Марта. - О его судьбе ничего не известно. До Пенагонии доходят противоречивые слухи, - большинство которых сходится на том, что принц был объявлен сумасшедшим, - тогда как остался в здравом рассудке. Его упекли в дом сумасшедших, и там он через несколько лет оказался в том же состоянии, как и все пациенты этого ужасного заведения. По рассказам других, принца не отправили в дом умалишенных, а заперли на холодном чердаке королевского замка, где он впоследствии был тайно убит или умер от болезни, и его похоронили на городском кладбище, как безродного. Есть еще версия, что принца увезли в провинцию, и отдали на воспитание в бедную крестьянскую семью, которая через год вся вымерла от тифа, а возможно, была отравлена или убита, - приемный сын крестьян не смог забыть о своем королевском происхождении, и канцлер приказал уничтожить все семейство, узнавшее государственную тайну, - не пощадили никого, даже старых деда и бабку, и малых детей, - родных и приемыша. Лишь один раз матушка встретила женщину, бежавшую из Абидонии, которая при жизни короля Анри работала служанкой во дворце. Она предполагала, что принц остался жить во дворце в качестве воспитанника королевы, - но мы с матушкой посчитали, что этого не может быть; действительно, королева Флора взяла на воспитание сироту, ровесника принца, к тому же его и зовут Патрик, - но этот юноша немой, - а принц, как известно, мог говорить. Королева объяснила, что хочет вырастить сироту, который чем-то напоминает ей сумасшедшего племянника. - А если принц все-таки жив? – спросила Марта. - Надеюсь, что в таком случае он найдет способ вернуть себе трон. И если он не в тюрьме, и не в доме сумасшедших, то, встретив его на улице, я, как мне кажется, легко узнал бы его высочество, не смотря на то, что прошло шестнадцать лет с того дня, как я видел его в последний раз. У принца была слишком запоминающаяся внешность… Да что я мечтаю, - встретить в городе я его не смогу, – к столице нам нельзя приближаться! Переночевав у самой границы, Жак и Марта, лишь только начало светать, пересекли мост и оказались в Абидонии. В шесть часов утра они уже въехали в Кабаний Лог и принялись искать указанные на карте вязы. Около семи часов утра их поиски увенчались успехом, - Жак нашел булыжник, который лежал посреди ромба, углами которого являлись старые вязы. Можно было не сомневаться, что клад Жан-Жака лежит в целости и сохранности под землей, - булыжник, очевидно, не сдвигали с места в течение долгих шестнадцати лет, - он почти наполовину ушел под землю и покрылся мхом. Отодвинув камень, Жак принялся копать землю… В это время в коридоре верхнего этажа королевского замка послышались чьи-то тихие шаги. Патрик взглянул на дверь, дверь отворилась, и в маленькую комнату вошли… его покойные родители, - король Анри и королева Эмма! - Сынок, просыпайся скорее, - тихо сказала мать. - Патрик, сегодня ты должен вступить во владение наследством, - сказал отец, - король Анри. Если бы Патрик не потерял голос, он закричал бы от ужаса. Но, когда призраки родителей заговорили с ним, юноша почувствовал, что может им ответить. - Я исполню вашу волю, - произнес он, и… проснулся. В комнате, разумеется, никого не было, а в окно врывались первые лучи утреннего солнца. Патрик долго не мог прийти в себя, - столь кошмарных снов он не видел ни разу в жизни. Ему часто снились родители, но во сне он забывал об их гибели, и снова он видел себя счастливым ребенком, рядом с которым всегда были мама и папа. После таких сновидений было всегда тяжело просыпаться, и осознавать жестокую действительность. Но нынешний сон был похож на посещение призраками усопших. Патрик долго думал, как надо толковать слова отца, - разумеется, Анри II не мог иметь в виду то, что Патрик станет сегодня королем Абидонии, - это невозможно. «Может, мне суждено умереть? – думал Патрик, - наверное, так будет лучше…». Немного успокоившись, Патрик оделся, умылся и поспешил в библиотеку, - как всегда он делал в последние месяцы, - в столь раннее время можно было не опасаться встретить там канцлера. Но сосредоточиться на чтении юноша не мог, - мысли его все время возвращались к покойным родителям. Через несколько часов, когда Патрик раскрыл очередную книгу, у него опять случился приступ навязчивых воспоминаний, - юноша снова видел гибель родителей, последний взгляд мамы, брызги крови и довольную ухмылку канцлера… Так гнетуще начался этот необычный день, изменивший к лучшему судьбу Патрика и ход Абидонской истории, - последний день правления короля Теодора Незаконного, править которому оставалось всего несколько часов, ибо в Кабаньем Логе заступ Жака в этот миг ударил о крышку сундука, в котором хранилась Роза Правды, - реликвия актерского рода, разоблачавшая самую страшную ложь. Но это уже совсем другая история, рассказанная в фильме « Не покидай…».
Княжна: Ну вот и всё. Предисловие к фильму "Не покидай..." - повесть "Произнести мне не дано..." наконец-то выложена на форум полностью.
Katya: Да, Княжна, это было супер! И очень жаль что так быстро закончилось:( Мне показалось, или в конце многое не договорено? Как отпустили принца Пенапью любящие родители? И на каких скачках Милорд обошел кого-то там на полкорпуса?:) такое чувство, что есть еще простор для исследователя абидонской истории!:) Вообще полный восторг - это обсуждение стихов Патрика при пенагонском дворе! Оказывается наш принц еще в двенадцатилетнем возрасте предвосхитил Михаила Юрьевича!:) С его "Белеет парус одинокий"! Люблю Лермонтова, но Патрика люблю еще больше;) И ох, как же мне понравилась сцена с портретом! Медленно сползающий по косяку Патрик, не замечающий восторженного взгляда художника... Так и хочется добавить еще один небольшой кусочек: "- Акварель, ваш портрет просто восхитителен! Вот бы он старел вместо меня, а я оставался всегда таким же, как на нем! - Увы, это невозможно..." Увы... Патрик не мог этого сказать, ни физически, ни психологически! Но я всегда считала Красавина идеальным кандидатом на роль Дориана Грея... И с портретом Альбины тоже здорово получилось, вот как он оказался с комнате Патрика, под самой крышей. Теперь все понятно. Заодно и Патрик научился гвозди забивать;)) Стены разные бывают, иногда без дрели вообще не обойдешься) Но наш принц справился, молодца! А вот что вызвало ощущение диссонанса, это смерть Луизы. Все-таки Жак и Марта в фильме подозрительно веселы для людей, находящихся в трауре. Может она осталась жива? Но все, молчу-молчу, автору виднее! Спасибо, Княжна за этот великолепный приквел, надеюсь что автор-историк продолжит свои изыскания:)
Княжна: Katya пишет: Как отпустили принца Пенапью любящие родители? И на каких скачках Милорд обошел кого-то там на полкорпуса?:) - Ну надо же было когда-то начать отпускать принца одного! Не присматривать же за ним до его пятидесятилетия ! Скачки, вероятнее всего состоялись во время визита Теодора в Пенагонию. Но так как я в них плохо разбираюсь, то обошла эту тему. Katya пишет: А вот что вызвало ощущение диссонанса, это смерть Луизы. Все-таки Жак и Марта в фильме подозрительно веселы для людей, находящихся в трауре. - Луиза умерла минимум за три месяца до событий, описываемых в фильме. Возможно, к тому времени прошло уже пять месяцев. Жак и Марта успели пережить самый острый период горя, и сейчас понимая, что жизнь продолжается, ищут сундук с куклами, надеясь, что он поможет им изменить жизнь к лучшему. Внешние же признаки траура - ношение чёрной одежды, как принято в обществе, ИМХО - совершенно не уместны для бродячих актёров. Сам вид бродячих комедиантов должен вызывать положительные эмоции, так как актёры должны развлекать общество, и при их появлении у окружающих должны возникать ассоциации с праздником, спектаклем, развлечением.
Арабелла: Спасибо, Княжна ))) Как всегда, получила огромное удовольствие от чтения Только маааасенькая поправочка )) Король Гедеон называет Анри своим деверем ))) Правильно - "зять" - мужа сестры тоже так называют ))) Деверь - это брат мужа )))
Княжна: Спасибо! Надо же, так ошибиться! Исправила!
Контуженный: Княжна, спасибо! Просто эпический приквел. Мне даже трудно представить, сколько времени, труда и души было вложено в эту повесть. Обязательно перечитаю всё ещё раз, уже целиком, с начала до конца.
полная версия страницы