Форум » Фанфики » Последний поэт Абидонии. Глава 4. » Ответить
Последний поэт Абидонии. Глава 4.
Княжна: Четвёртая глава седьмой части фанфика "Произнести мне не дано..." Глава 4. Через несколько дней стихотворение о рыжей крысе уже знало пол столицы. Вскоре и пьеса, переписанная от руки, оказалась в домашних библиотеках многих знатных семей. К счастью Патрика, канцлеру не достался ни один экземпляр. Граф Давиль так и не узнал, что он – рыжая крыса, загрызшая своих родственников. Правда, в последний день своей жизни канцлер услышит стихи, порочащие короля Теодора, но тогда уже он не успеет наказать Патрика за непочтительное отношение к незаконному королю. Само собой разумеется, канцлер был твердо уверен в том, что Патрик видел спектакль, и возможно, даже принимал участие в постановке. Встретив юношу в коридоре, канцлер не смог удержаться от ироничного вопроса: - Удачным ли был спектакль? Ведь вы его видели, Патрик, - нет смысла скрывать это от меня! Патрик надменно взглянул на канцлера, словно тот был малозаметной букашкой. - В чем дело? Удивлены, что мне все известно? – продолжал канцлер. Патрик, не скрывая презрения, улыбнулся, и с гордым и величественным видом прошел мимо. - Ваши манеры становятся все более дерзкими! – крикнул ему вслед канцлер, но Патрик как будто не слышал его. Спокойствие изменило юноше, только когда он услыхал стоны Жанны, пытавшейся растопить печь наверху. Подбежав к пожилой женщине, Патрик встревоженно взглянул ей в глаза. - Да не беспокойся, я не умираю, - но и нагнуться не могу, - спину что-то прихватило, - ответила Жанна на его немой вопрос. – Ой, что ты делаешь, - не трогай печку! - закричала служанка, увидав, что Патрик открыл дверцу печи, стал подбрасывать туда поленья. - Дитя мое, это же очень трудно, тебе же тяжело! Но Патрик, не обращая внимания на слова горничной, сам сделал ее работу. - Ну, спасибо тебе, мальчик! Совсем я плохая стала, скоро, наверное, и выгонят, если не уволюсь сама… Патрик огорченно посмотрел на свою старую няню. - Тебя вот только жаль, - останешься почти один, - королева мало уделяет тебе внимания… Право, я уважаю ее величество, - она много сделала для тебя, но с другой стороны, можно было бы сделать еще больше, - например, пожаловать тебе дворянский титул… Почему ты считаешь это невозможным? – спросила Жанна, увидав отрицательный жест Патрика. – Я уж считаю, что если кто-то взял сироту в дом, то должен относиться к нему, как к своему родному ребенку. А ты вот живешь в комнате, которая лишь для прислуги годиться, - столь она мала, находится под самой крышей, да еще и из окна так дует, - вот и болеешь каждый год… Если б они поселили тебя в лучшей комнате, ты был бы здоров. Иногда кажется, что кроме меня, никто о тебе не побеспокоится… Потому-то я и не ухожу отсюда, хотя сын давно хочет чтобы я жила с ним вместе, - дела у него идут неплохо. Ему стыдно, что мать работает прислугой, - пусть даже и в королевском дворце. Так и бросила бы работу, но всегда думаю: «А как же мой маленький Патрик»? Ой, что ты делаешь, зачем ты целуешь мне руки, - я же не королева! – воскликнула Жанна. – Ты оказал такую честь мне, - старой глупой служанке, и разве я смогу теперь уйти? Нет, никогда я тебя не оставлю! – со слезами поклялась старая няня. Но к осени здоровье Жанны значительно ухудшилось, - спина стала болеть еще сильней. Ее работа вызывала нарекания дворецкого и лысого лакея. - Вы стали очень медлительны, Жанна, и плохо моете пол, - остаются разводы, - не раз говорил дворецкий. Лысый был еще более бестактен: - Перестаньте кряхтеть и охать! Соблюдайте тишину! А если вам так трудно работать, можете и уволиться! Жанна молча терпела выговоры начальства, и лишь навещая сына, давала волю своему негодованию: - Чтобы его скрючило, этого плешивого! Подлый мерзкий тип, прихвостень канцлера! И как только его земля носит! - Так зачем же ты терпишь, мама, - давно пора уходить! – сказал Пьер, сын Жанны. - А как же Патрик без меня?! - Не умрет, - он уже совсем взрослый! - Да, это так, но ты многого не знаешь, а я, работая во дворце, не имею права рассказывать… К тому же я так привыкла к нему, Патрик стал мне как родной, заменив твоего покойного брата! Если я уволюсь из дворца, то больше никогда не увижу его, - не работающие во дворце люди не имеют туда доступа! Сейчас даже дворяне в королевском дворце не появляются. - Матушка, - робко вмешалась невестка, - если судить по вашим рассказам, Патрик очень простой и добрый, так не может ли он сам навещать вас здесь? Из дворца-то его выпускают? - Да, возможно, он согласится приходить к нам, - надменности я в нем не замечала, - ответила Жанна. Разговор прервал приход Марселлы, - племянницы Жанны, дочери ее покойной младшей сестры. - Добрый вечер всем! И вы здесь, тетушка? Давно я вас не видела… Как дела, кузен? – наигранно весело спросила девушка. - Что у тебя случилось? – спросил Пьер, угадав по лицу кузины, что у нее вновь неприятности. - Да что может случиться, - графиня совсем уже… Никак не могу ей угодить… Почти все хозяйство на мне, – убираю комнаты, делаю ей прическу, за лекарствами бегаю в любое время суток, - она глотает их фунтами! Я просто не справляюсь – половину особняка подметать приходится, потому что вся прислуга сбежала! Со своей портнихой графиня тоже разругалась, - так я перешивала ее платье, и она осталась недовольна. А теперь еще приходится читать ей вслух, - сама она читать не желает. А еще я каждый день вычесываю ее кошку и пуделя, - злющих, как их хозяйка! Видите, все руки в покусах и царапинах. А еще этот конюх Симон, - отвратительный хам, лезет ко мне со своей любовью! А главное, уйти страшно, на новом месте требуют рекомендации, а госпожа, рассчитывая прислугу, рекомендаций не дает!
Ответов - 13
Княжна: Графиня де Беж, у которой служила Марселла, была одной из самых вздорных дам Абидонии. В юные годы отец представил ее ко двору Патрика VI, - отца принца Анри, будущего короля Анри II. Девушка стала фрейлиной принцессы Марии, - первой жены Анри II. Через год Патрик VI скончался, и королем стал его сын. Таким образом, девица де Нуар, - такова была девичья фамилия графини, стала фрейлиной королевы. В это время при дворе появился граф де Беж, который влюбился во вздорную фрейлину, и через полгода мадемуазель де Нуар стала графиней де Беж. Несколько лет она служила при дворе, не вызывая нареканий, но затем мадам де Беж оклеветала молодую фрейлину, которая был любимицей королевы. Пропавший перстень королевы Марии был найден в экипаже ее любимой фрейлины. Несчастная девушка клялась, что она не брала перстня с королевским гербом. К счастью, нашелся слуга, видевший, как графиня де Беж зачем-то вошла в пустой экипаж обвиненной в воровстве фрейлины. Мадам де Беж была вынуждена сознаться в подлоге, причиной которого стала зависть. Все годы на службе у ее величества графиня мечтала стать правой рукой королевы, но почему-то королева предпочла осыпать милостями других фрейлин. Видя это, коварная графиня решила устранить всех любимиц королевы, чтобы в дальнейшем самой занять их место. Но первая попытка окончилась неудачей, и неудачей роковой, перечеркнувшей карьеру вздорной графини. Королева Мария приказала графине де Беж оставить двор. Скандал с отставкой жены повлиял и на карьеру графа де Беж, - он не получил ожидаемой должности. Отношения между супругами вскоре разладились, и граф, забрав двух малолетних детей, уехал в свое родовое поместье. Графиня осталась жить в столице, не сокрушаясь о разлуке с детьми. Спустя десять лет у нее появилась надежда вернуться ко двору, - овдовевший шесть лет назад король женился во второй раз. Полагая, что король Анри, счастливый во втором браке, думать забыл про свою покойную жену, ее беды, огорчения и болезни, мадам де Беж уговорила своего престарелого отца замолвить за нее словечко перед королем. - Не хочу вас огорчать, барон, памятуя о вашей верной службе, но ваша дочь ни капли не похожа на вас. Однажды она причинила боль моей покойной супруге, - Мария долго переживала из-за ее подлого поступка. Я не хочу, чтобы моя нынешняя жена, - королева Эмма, также пострадала от нее. Я не верю в раскаяние мадам де Беж. Узнав ответ короля, графиня де Беж чуть не сошла с ума от злости. Спустя пять лет она искренне радовалась гибели королевской четы. Снова в ней ожила надежда вернуться ко двору, - но и в этот раз ее ожидало разочарование, - у короля Теодора не было двора. Правда, фрейлины у королевы Флоры все же были, – но все они были молодыми девицами, - двадцатисемилетняя королева не нуждалась в сорокапятилетних компаньонках. Вскоре графиня овдовела. Приехав на похороны мужа, она поняла, что стала совсем чужой своим взрослым детям, выросшим вдали от матери, о которой они не могли вспомнить ничего хорошего. Это еще сильнее обозлило графиню, и свой гнев она срывала на служанках, - подруг у женщины уже давно не было. Даже беззаботная хохотушка Марселла с трудом выдерживала злобный нрав и причуды молодящейся старухи, про чей пятьдесят седьмой день рождения в этом году забыли даже близкие родственники. - Ах, моя девочка, - вздохнула Жанна, - будь твоя хозяйка в здравом уме, она дала бы тебе рекомендации, и я устроила бы тебя на свое место. А то мучаемся обе, - и ты, и я… Но через несколько дней Жанна вспомнила, что около года назад королева в награду за то, что Жанна помирила ее с Патриком, обещала выполнить любую просьбу старой служанки. Увидевшись в очередной раз с племянницей, Жанна спросила Марселлу, не хочет ли она устроиться на работу в королевский дворец. - Я знаю, что многие, ругая своих господ, все же предпочитают оставаться у них на службе. Готова ли ты уйти от графини или тебе жаль оставить эту капризную старуху? – спросила Жанна девушку. - Клянусь Пресвятой Девой, раньше я немного жалела госпожу, но сейчас я понимаю, что все ее беды из-за отвратительного характера. Я бы с удовольствием ушла от нее, будь у меня возможность устроиться на другое место без рекомендаций… - Я не могу ничего обещать, но, если я поговорю с ее величеством, возможно, тебя устроят на мое место. Молись, чтобы у меня все получилось! Через несколько дней Жанне удалось поговорить с королевой. - Ваше величество, у меня к вам просьба. Помните ли, год назад, вы хотели отблагодарить меня, выполнив мою просьбу, а я сказала, что мне ничего не надо, но в случае чего я попрошу у вас потом… Так вот, этот час пришел, - я прошу у вас милости, но не для себя. - Слушаю вас, Жанна, - сказала королева. - Ваше величество, я уже стара и намерена уйти на покой, оставив службу во дворце. А на свое место я хотела бы устроить мою племянницу Марселлу… - И это все? – удивилась королева. – Право, Жанна, вы могли бы попросить и большего. - Ваше величество, тут есть одна сложность, - Марселла работает у графини де Беж, которая из принципа не дает слугам, увольняющимся из ее дома на другое место работы, никаких рекомендаций. А во дворец не берут работать без рекомендаций. - Для Марселлы будет сделано исключение, я отдам распоряжение дворецкому. Что это за графиня де Беж, о которой я нечего не слышала? - Одна злобная старуха… Была придворной дамой покойной королевы Марии, затем ее выгнали из дворца. Это было давно, вы еще были ребенком… Потом она, говорят, хотела вернуться ко двору в те дни, когда покойный король Анри женился на вашей сестре, но он не разрешил вернуться графине. – боялся, что она обидит королеву Эмму… Теперь же эта мегера издевается над своими слугами, как сущая дьяволица. - Надо же, я и не знала о существовании столь злобной дамы. Пусть твоя племянница уходит от нее и устраивается на работу во дворец. - Благодарю вас, ваше величество. - Жанна, постойте! Патрик знает, что вы собираетесь уйти? - Нет еще, но я скоро сообщу ему… - Постарайтесь сделать это как можно тактичней… Бедный мальчик будет переживать, - он любит вас, свою добрую няню. - Из-за него я прослужила здесь так долго. Мне жаль оставлять мальчика, - но и работать больше я не могу. Мой уход неизбежен, и Патрик должен примириться с этим. Вечером Жанна сообщила о своем уходе Патрику. Услышав, что служанка открывает печь, Патрик вышел из комнаты, предполагая, что Жанна нуждается в его помощи. - Не беспокойся, Патрик, мне сегодня лучше… Но раз уж ты вышел, то выслушай меня, пожалуйста. Патрик спустился с лестничного пролета, находившегося между его комнатой и печью, и посмотрел в глаза своей няни. - Ты и сам понимаешь, что я стара и больна. Пришло время мне уходить отсюда. Услышав эти слова, Патрик грустно взглянул на Жанну и тяжело вздохнул. Он знал, что пожилой женщине трудно работать, и уход на покой был бы самым лучшим средством от ее болезней. Но как тяжело было расставаться со своей няней! - Ты расстроен, мой ангел? Поверь, я не меньше… Как ты теперь без меня… - Жанна отвернулась, и вытерла краем фартука набежавшие слезы. - Через несколько дней я уйду, а на мое место придет работать моя племянница Марселла. Не сердись, если она что-то сделает неправильно, - она еще очень молода, – тебе ровесница. Патрик удивленно посмотрел на Жанну, - он никогда раньше не сердился на слуг, - за исключением лысого лакея. Почему Жанна думает, что у него будут претензии к ее племяннице? - А я наконец-то буду жить у сына, - сказала Жанна. Патрик жестом пригласил служанку подняться в его комнату. Там он быстро написал печатными буквами следующую записку: «Милая нянюшка, смогу ли я навещать вас в доме вашего сына? Не будет ли он против?» - Конечно, нет! – воскликнула Жанна, прочитав записку. – Запомни адрес: улица Ткачей, дом сорок восемь. Если тебе будет трудно найти, попроси Марселлу, - в выходной день она тебе покажет, где я живу. Ты только сильно не огорчайся из-за моего ухода! «Мне грустно расставаться с вами, но я счастлив, что смогу вас видеть. Благодарю вас за все, что вы сделала для меня, - вы были моим ангелом хранителем. Без вас мне станет одиноко, но я постараюсь смириться, - я знаю, что обречен на одиночество», - ответил Патрик. - Мой дорогой, я ничего для тебя не сделала, ничего! – воскликнула, прочитав записку Жанна, и, закрыв лицо фартуком, заплакала. - Ты преувеличиваешь, я всего лишь глупая старая служанка, - всхлипывала она. Патрик безуспешно пытался утешить свою няню. Через несколько дней Жанна рассчиталась, и собиралась покинуть дворец, предварительно введя в курс дел поступившую на ее место Марселлу. Уходя в университет, Патрик простился со своей няней. Юноша и пожилая женщина не могли сдержать слез. - Не забывай меня, приходи в гости, всегда буду рада тебя видеть. Будь счастлив, и да хранит тебя Пресвятая Дева… - сказала Жанна на прощание. В ответ Патрик смог лишь поцеловать руки своей старой няни, но его взгляд был выразительней всяких слов. Через час во дворец пришла Марселла. Никто не мог предположить, что сегодня через служебный вход во дворец вошла будущая королева Абидонии. Разъяснив племяннице ее обязанности, Жанна покинула дворец.
Княжна: В шесть часов вечера Патрик, недавно вернувшийся из университета, услышал на лестнице женский голос. В первый момент юноша решил, что его няня осталась во дворце, но вскоре он понял, что обманулся, - голос был чужим. Юноша догадался, что сейчас в коридоре находится племянница Жанны Марселла. Осторожно подойдя к двери, Патрик чуть приоткрыл ее, так, чтобы видеть печь, возле которой находилась служанка. Смущение не позволило юноше выйти из комнаты, - Патрик вспомнил, что Марселла – совсем юная девушка, его ровесница, и, по словам Жанны, очень красивая. Лица служанки Патрик не увидел, - она стояла у печи спиной к его двери, хорошо были видны лишь пышные вьющиеся рыжие волосы, спускающиеся из-под чепца на плечи. Патрик снова услышал ее нежный голос, - девушка была на редкость разговорчива. Она без устали беседовала с кошкой, сидевшей рядом, с ручкой на печной заслонке, с угольком, выпавшим из печи, и даже с кочергой. Патрик, обделенный возможностью говорить, невольно позавидовал юной служанке. - Что ты такая ржавая? – тем временем спросила Марселла у кочерги. – У графини де Беж и то лучше тебя были. – Киска, не подходи к кочерге, она горячая, - усы сожжешь! Эй, куда ты? Кошка тем временем бросилась вниз по лестнице за мышью, но, не поймав ее, с разочарованным видом вернулась обратно. Гризетта была в восторге от новой служанки, такой разговорчивой и щедрой – в этот день Марселла успела несколько раз накормить кошку, и теперь Гризетта не знала, как отблагодарить девушку, - кошке не удалось поймать мышь, которую она в знак благодарности хотела принести Марселле. - Не поймала? Ну, не огорчайся, - успокаивала Марселла кошку. Патрик слушал беспечную болтовню служанки с все возрастающим волнением, - ее голос показался ему знакомым, но Патрик не мог вспомнить, где же он слышал его, и длинные рыжие волосы девушки он тоже видел не в первый раз. Осторожно открыв дверь, Патрик неслышно вышел из своей комнаты и остановился на пороге. Первой заметила его кошка, в чью полосатую головку тотчас пришло решение стащить что-либо у хозяина и принести Марселле. Проказница Гризетта поспешила осуществить свой план, зная, что эта выходка не рассердит Патрика. В одно мгновение кошка взбежала по небольшому лестничному пролету, вбежала в комнату, где вскочив на стол, схватила перо, - любимую забаву, и, выбежав на лестницу, оглянулась на Патрика с вызовом: «Попробуй, догони»! Затем она спустилась к Марселле. - Что это у тебя? Откуда? Удивилась Марселла, и, обернувшись, встретилась взглядом с Патриком. На мгновение воспитанник королевы и служанка замерли от неожиданности, - в племяннице Жанны Патрик узнал ту самую девушку, защищая которую год назад он попал в участок, а Марселла увидела своего спасителя, которого мечтала разыскать уже целый год. - Вы? Неужели это вы? – воскликнула она. Патрик был до того изумлен, что не находил, как ответить. Марселла решила, что Патрик не узнает ее. - Помните ли вы меня, ваша милость? Около года назад вы спасли меня от рук пьяного негодяя, но сами попали в участок. Я никогда не забуду вашей услуги, но меня терзает мысль, что у вас из-за меня были неприятности… Придя в себя, Патрик с улыбкой спустился к Марселле. Девушка отняла у кошки перо, и протянула его юноше. - Это ваше? – спросила она. Благодарно кивнув, Патрик взял перо из рук служанки. - Прошу вас, не держите на меня зла… Ведь вы провели ночь в участке… Это ужасно, отвратительно! И все из-за того, что вы решили заступиться за меня! Такой была награда за ваш благородный поступок! Я очень хотела помочь вам, но когда не следующий день пришла в участок, вас уже выпустили… Я так хотела разыскать вас, целый год я ждала этой минуты! Но как я смогу отблагодарить вас? Патрик, улыбаясь, покачал головой. - Вы что, хотите сказать, - «не стоит благодарности», - но вы спасли мою честь в тот вечер, которого я никогда не забуду! А вы делаете вид, что оказали мне пустяковую услугу! Знаете, тетушка Жанна много рассказывала мне о вас, она вас всегда хвалила, и переживала из-за ваших неприятностей, и радовалась вашим достижениям… Одно только мне непонятно, почему она не рассказала о том, что вы попали в участок? Если бы она сделала это, я бы давно уже знала имя моего спасителя! Но и я не стала рассказывать ей о том происшествии, - не хотела, чтобы тетушка расстраивалась из-за меня. Тетя Жанна говорила, что вы, возможно, захотите ее навестить, - в таком случае я покажу вам дорогу до ее дома, но только сделать это я смогу лишь в свой выходной. Если в следующее воскресенье вы захотите увидеть тетю Жанну, отдайте мне письменное распоряжение, - не беспокойтесь, я умею читать, - закончила три класса благотворительной школы. Пока была жива моя мама, я могла учиться… Так что вам не обязательно писать приказания печатными буквами, как вы делали это для тети, - я умею читать и прописные! Простите, ваша милость, я, наверное, отнимаю у вас время, надоедая вам своей болтовней… - вы хотите сказать «нет»? – удивилась Марселла, видя, что Патрик, улыбнувшись, покачал головой. - А вы очень общительный, да и тетушка говорила… Простите, я не так хотела сказать, - смутилась Марселла, - я хотела сказать, что в вас нет ни капли надменности, и вы… не знаю даже, как и выразиться… Не обижаетесь на меня? Нет? Ну, тогда до завтра, – печь уже растоплена, а я должна получить новые указания от дворецкого, - вдруг он рассердится, что я задержалась здесь. Знаете, сейчас я должна стараться как никогда в жизни, чтобы начальство осталось довольно моей работой, - а иначе меня выставят из дворца, и придется возвращаться к моей прежней сварливой хозяйке. Впоследствии Патрик убедился, что с Марселлой очень легко общаться, - девушка угадывала его пожелания, и ему крайне редко приходилось объясняться с помощью пера. Десять дней спустя, воскресным вечером Жанна и Пьер ждали в гости Марселлу, у которой в тот день был первый выходной. - Вдруг вместе с ней придет Патрик, - он хотел меня навещать, - с надеждой произнесла Жанна. - Матушка, ты в этом уверена? Не хочу тебя расстраивать, но я сомневаюсь, что он придет сюда. Нужна ли воспитаннику королевы бывшая горничная? Я боюсь, что ты будешь сильно огорчена, если не дождешься его. Прошу тебя, не питай призрачных надежд, - быть может, Патрик уже забыл о твоем существовании, - сказал Пьер. - Сынок, я тебе неоднократно говорила, что ты много не знаешь. Когда я устраивалась на работу во дворец, я давала подписку не разглашать увиденного и услышанного… Я говорю о взаимоотношениях в королевской семье, - об этом я должна молчать до самой смерти, но, к сожалению, тебе я о многом проболталась. Так что сам догадайся, почему я считаю себя близким человеком Патрика, - несколько резко ответила Жанна. - Я сомневаюсь, что и Марселла сможет прийти, - вдруг ее лишили выходного? Ты много рассказывала о работе прислуги, и я могу предположить, что в наказание за какое-либо упущение Марселлу могли бы лишить выходного, - иначе она уже была бы здесь. Смотри, уже темнеет, а Марселла до сих пор не пришла. Стук в дверь прервал его. Младшая дочка Пьера поспешила в переднюю, чтобы открыть. - Марселла! – воскликнула она, но затем как-то странно замолчала. Марселла что-то негромко объяснила ей, и поспешила в гостиную. - Здравствуйте, тетушка, здравствуй Пьер, я пришла не одна. Кузен, позволь представить тебе, твоей супруге и дочерям господина Патрика, воспитанника ее величества. Вслед за Марселлой в гостиную вошел Патрик и почтительно поклонился семейству Пьера. - Патрик! Ты все-таки пришел! – воскликнула растроганная Жанна. - Милости просим, господин Патрик, мы и надеяться не смели, что вы почтите нас вашим посещением… - пробормотал Пьер. – Присаживайтесь, пожалуйста, к камину, - вам ведь долго пришлось идти сюда в такую непогоду… Но Патрик в первую очередь поцеловал руку Жанны, окончательно этим выбив из колеи изумленного Пьера. - Мальчик, ну зачем же ты! – воскликнула Жанна, вытирая слезы. – Неужели скучаешь по мне? Патрик с улыбкой взглянул ей в глаза. - А про меня, что, все забыли?! – воскликнула Марселла. А я-то собиралась рассказать вам нечто интересное, чего вы еще не знаете! - Патрик, Марселла такая болтливая, - не беспокоит ли она тебя? – спросила Жанна. - Нет? А я-то боялась, что эта трещотка будет тебе неприятна… Надеюсь, у тебя нет нареканий к ее работе? Патрик, улыбнувшись, покачал головой. - Ну, хорошо, я рада, что ваше знакомство оказалось приятным… - Тетушка, ты не знаешь самого главного, - мы знакомы давно, уже почти год… Ваша милость, я уж расскажу все, вы согласны? - Подожди, Марселла, как это вы давно знакомы? – удивилась Жанна. - Это было в тот день, когда господин Патрик попал в участок, защищая меня! – ответила Марселла. - Что-о-о-о? – воскликнула Жанна. - Я вам ничего не рассказала в тот день, не хотела расстраивать, - пояснила Марселла. – Но все было именно так, - господин Патрик защищал меня, как истинный рыцарь! К несчастью, негодяй, напавший на меня, оказался в родстве с начальником участка. Когда я на другой день пришла в полицию, господина Патрика уже освободили. Полицейский выгнал меня из участка, не сообщив мне имени и адреса господина Патрика. Я целый год безуспешно искала его, надеясь выразить мою признательность… - Марселла, если бы я знала, что Патрик защищал тебя, ты не ждала бы целый год, - сказала Жанна. – Надо мне было все же рассказать вам об этом происшествии, но я побоялась, - я не имела права разглашать подробности жизни королевской семьи. Если бы ты знала, какой тогда был скандал! Слава Богу, теперь все позади. Патрик, я не знаю, как тебя благодарить, - ты, оказывается, защищал мою племянницу! - Во всяком случае, мы всегда будем рады видеть вас здесь, - сказал Пьер, - моя матушка вас очень любит, а теперь вот выяснилось, что вы спасли честь моей кузины, - этого мы никогда не забудем! С тех пор Патрик по воскресным дням часто навещал Жанну в доме ее сына, где он теперь был желанным гостем.
Княжна: Так прошло несколько месяцев. Осень сменила зима, которая тоже подходила к концу, но, казалось, весна не спешит приходить, - слишком холодной и ненастной была вторая половина февраля. Кратковременные оттепели сменялись сильными морозами и ледяными ветрами, - неудивительно, что много народа захворало в эти дни. Однажды канцлер в сопровождении супруги отправился по делам в замок Давиль, - свое родовое поместье, находившееся в небольшом городке недалеко от столицы. Вечером следующего дня супруги поспешили вернуться во дворец, но в пути их застала снежная буря, и карета еле продвигалась по заметенной снегом дороге. Ледяной ветер насквозь продувал далеко не новый экипаж, и канцлер с Оттилией дрожали от холода. Супруги вернулись во дворец во втором часу ночи, тогда как рассчитывали вернуться в семь часов вечера. Неудивительно, что после столь тяжелого путешествия Оттилия серьезно простудилась. Несколько дней у нее был сильный жар, но, когда лейб-медику удалось сбить температуру, женщину стал душить кашель. Несмотря на свое тяжелое состояние, больная выразила желание принимать у себя родственников, и была крайне огорчена черствостью и бездушием своих родных, не спешивших навещать ее. - Наконец-то ты зашла, сестрица, - обиженно выговаривала она королеве, - вспомнила, что у тебя есть сестра, которая тяжело больна. Насколько я успела заметить, в этом жестоком мире общество нуждается в человеке лишь тогда, когда он здоров и счастлив. Стоит заболеть, и ты никому не нужен, словно умер для окружающих. - Как ты можешь так говорить, сестрица, я же вчера весь вечер была рядом с тобой! – возразила Флора. - Ну, сколько времени ты была? Минуть десять, не более! Я целые дни лежу одна, и в голову лезут мысли о смерти из-за какой-то простуды! Мой супруг занят государственными делами, и поэтому не может уделять мне внимания, - но ты, сестра, - это другое дело! Целыми днями занимаешься ерундой, вместо того, чтобы уделить хоть каплю внимания заболевшей сестре! Ах, если бы была жива наша матушка, я не чувствовала бы себя такой одинокой! - Сестрица, только не плачь, - я буду сидеть около тебя весь день, лишь бы ты выздоровела! – успокаивала Оттилию королева. - А вот Альбине тоже не до меня, и это после того, что я для нее сделала! - воскликнула Оттилия. Королева удивленно посмотрела на сестру, не понимая, что же такого особенного сделала Оттилия для принцессы. - Всю жизнь я на своем примере учила хорошим манерам ее высочество, - ведь ты же, сестрица, не можешь этого сделать! Но, несмотря на это, Альбина столь неблагодарна, что не хочет навестить заболевшую тетю! – пояснила Оттилия, заметив недоумевающий взгляд Флоры. - А может быть, она считает, что ты должна быть изолирована, так же, как и она, когда болела в прошлом году, - возразила королева. - Вздор! Я не могу быть изолирована, потому что не заразна! – закричала оскорбленная Оттилия. – Это возмутительно, - изолировать меня! – Оттилия считала, что изолированными могут быть Альбина и Патрик, да и король с королевой в случае болезни, но никак уж не она. Несмотря на заверение Оттилии, что она не заразна, королева все же умудрилась заразиться от сестры, и через несколько дней слегла с теми же симптомами. Вслед за ней заболела и Альбина. Оттилия же, напротив, почувствовала себя несколько лучше, но, опасаясь повторного заражения, она не удостаивала посещениями сестру и племянницу. Зато здоровяк король, к его чести, проводил много времени с заболевшими королевой и принцессой, - разумеется, тогда, когда не скакал на любимом коне по заснеженному парку. Глава семейства очень мило развлекал жену и дочь, подсыпая им в порошки от кашля молотый жгучий перец, а в сладкую микстуру - соль. В отсутствии короля больных навещал Патрик, и при нем королева и принцесса могли принимать лекарства, не опасаясь наглотаться перца, - Патрик не обладал королевским чувством юмора. Но вскоре его визиты прекратились, - юноша, в свою очередь, слег. Ранним субботним утром Патрик проснулся от боли в груди и неприятного чувства озноба. Несмотря на плохое самочувствие, юноша решил было отправиться в университет, но спустившись на первый этаж, Патрик почувствовал такую слабость, что вынужден был отказаться от принятого ранее решения. С трудом поднявшись наверх, он поспешил лечь. Патрик понимал, что надо обратиться к доктору, но у него не было сил идти к Коклюшону, живущему в другом конце замка. Неизвестно, сколько времени могло бы пройти, пока слуги не догадались, что Патрик болен, но, к счастью, в замке работала Марселла. Обычно субботним утром, до ухода Патрика, девушка приходил убраться в его комнате. Сегодня Марселла несколько задержалась, и, предполагая, что Патрик уже ушел, она на всякий случай решила постучаться в его дверь. «Ну, конечно, же, Патрик ушел, - если бы он был у себя, то давно открыл бы дверь. Слишком поздно я пришла», - подумала девушка. Но внезапно за дверью послышались шаги, и Патрик, открыв дверь, схватился рукой за косяк, боясь упасть от слабости. - Ваша милость, вам плохо? – воскликнула Марселла. – Немедленно лягте, а я позову доктора! – с этими словами девушка побежала за придворным врачом. Не стоит и говорить, что осмотрев юношу, Коклюшон снова назначил толченый мел, выдавая его за сильнодействующее лекарство. Прошла неделя. Королева и Альбина чувствовали себя гораздо лучше, жар у них спал, но у Патрика не наблюдалось никаких улучшений. Королева, обеспокоенная состоянием здоровья Патрика, поспешила навестить юношу. Разговаривая с больным, она обратила внимание на то, что в комнате Патрика было очень холодно. Ветхая оконная рама содрогалась от порывов ледяного ветра, пропуская в комнату тонкие струи холодного воздуха. - Так вот почему ты всегда так долго болеешь! – воскликнула королева. – Здесь ужасный холод и сквозняк! Я давно знаю, что в твоей комнате старая оконная рама, но что она в таком состоянии… Странно, как она до сих пор не развалилась. Когда ты сможешь выходить, я отдам приказ заменить раму. Патрик поблагодарил королеву, почтительно поцеловав ей руку. - Только надо будет велеть плотнику сделать все необходимые замеры, и приготовить раму как можно скорее, чтобы потом быстро заменить окно. Спустившись в гостиную, королева приказала лысому лакею вызвать плотника. Но вместо плотника явился канцлер. - Ваше величество, мне стало известно, что вам понадобился плотник, - могу я узнать, для чего? - Канцлер, вы можете заниматься вашими делами. Я вызвала плотника, а не вас. - Но вы забыли, ваше величество, что все ремонтные работы в замке должны проводиться с моего разрешения. Я же всегда составляю смету на все хозяйственные расходы. Вы хотите что-либо отремонтировать? Прекрасно, но вначале я должен разобраться, необходим ли ремонт, или вы хотите заменить что-либо без достаточного основания. Возможно, что лучше будет избежать ненужных денежных затрат. - В комнате Патрика надо заменить оконную раму, - нехотя ответила королева. - Это вовсе не обязательно! – возразил канцлер. - В его комнате окно в ужасном состоянии, там холодно, и потому бедный мальчик всегда так долго болеет! Прошу вас, дайте разрешение на ремонт! – воскликнула королева. - Ваш воспитанник болеет потому, что слишком изнеженный! Ему закаляться надо, а вы пытаетесь укрыть его от слабых порывов легкого ветерка. Когда я был в его возрасте, в наказание за мелкое хулиганство отец выселил меня на чердак, - вдохновенно солгал граф Давиль. - Там я прожил целый год. На чердаке было гораздо холоднее, чем в комнате Патрика! Свет проникал через небольшое окошко, стекло в котором было разбито, и я заклеил окно куском бумаги. А спать мне приходилось на старом одеяле, брошенном на голые доски. Тем не менее, я все выдержал, и ни разу не заболел за весь долгий год, тогда как Патрик умудряется заболеть, находясь в гораздо лучших условиях, нежели я в юности. Я повторюсь, отец меня наказал за мелкое хулиганство, тогда как вы полтора года назад оставили безнаказанной ужасающе-непристойную выходку вашего воспитанника. Право, ваше величество, вы зря подняли шум из-за такого пустяка. Думаю, что оконная рама в комнате Патрика прослужит еще много лет. Расстроенная королева поняла, что не сможет сдержать обещание, данное племяннику. Несмотря на то, что Патрик находился в условиях, крайне неблагоприятных для выздоровления, через десять дней он, к радости королевы, почувствовал себя несколько лучше. Но радость ее величества оказалась недолгой, – жар спал, но Патрик стал задыхаться от кашля. - Вам необходимо теперь увеличить прием порошка в два раза, иначе разовьется астма, - сказал Коклюшон. – Принимайте лекарство восемь раз днем и два раза ночью. Патрик безропотно подчинился указаниям врача, сомневаясь в пользе лекарства, - он помнил, как долго болел в два предыдущих года, но ему и в голову не приходило, что порошок от кашля является подделкой. Всю последнюю неделю Патрик не видел Марселлу, и с огорчением догадывался, что девушка, вероятно, больна, - он слышал, что несколько слуг заболели, и даже вездесущий лысый лакей не избежал простуды. Но все достаточно быстро поправлялись, и только Патрик болел уже третью неделю. Через два дня на работу вышла Марселла. Едва услышав голос девушки, Патрик поспешил открыть ей дверь. - Как вы себя чувствуете, ваша милость? Уже выздоровели? – спросила Марселла. Патрик хотел было кивнуть в ответ, но сильнейший приступ кашля не позволил ему этого сделать. Целых пять минут юноша буквально задыхался от кашля. - Да что же это с вами? – воскликнула Марселла. – Я заболела намного позже вас, и вот уже почти здорова, но вы… Вас словно не лечат! Какое лекарство вам дает придворный врач? Патрик указал на коробочку с порошком, стоявшую на его столе. - Это?! – удивилась Марселла, открыв коробочку и с сомнением глядя на порошок. - Первый раз вижу такое лекарство. Даже не пахнет целебными травами. С виду на толченый мел похоже. Ох, не доверяю я что-то придворному врачу, не может он вас вылечить. Подсунул вам непонятно что, возможно у этого порошка уже срок годности кончился, а выбросить жалко, вот и отдал вам. Вы, наверное, считаете, что я плохо думаю о людях? Но у этого врача такой омерзительно-хитрющий вид… Вечером этого дня Марселла снова постучала в дверь Патрика. - Ваша милость! Вот возьмите, я принесла вам лекарство, которым вылечилась сама. А в прошлом году у меня был точно такой же сильный кашель, как и у вас, и тогда тоже этот порошок помог мне. Я покупаю его в аптеке на улице Ткачей, недалеко от дома тетушки. Надо две ложки заварить в кружке горячей воды, - надеюсь, что вам поможет. Берите, не отказывайтесь, прошу вас, - вы же хотите выздороветь? Патрик с легким поклоном взял мешочек с порошком из рук служанки, впрочем, сомневаясь, что это лекарство ему поможет. Но через неделю приема травяного настоя Патрик не знал, как благодарить Марселлу, ибо был почти совсем здоров. Однако в его душе зародилось подозрение, - Патрик часто вспоминал слова Марселлы о сомнительности лекарства, которым безуспешно его лечил Коклюшон. «Доктор утверждает, что лечит меня самым сильнодействующим лекарством из всех существующих ныне. Между тем, порошок из трав, который Марселла купила в дешевой аптеке, оказался более эффективным средством, чем хваленое снадобье Коклюшона. Неужели Марселла права, и вместо лекарства доктор давал мне подделку? Тогда понятно, почему я всегда так долго болел». Патрик открыл обе коробочки с порошками. Белый порошок, которым Патрик безуспешно лечился в течение последних лет, почти не имел вкуса и запаха, а порошок, принесенный Марселлой, был темного цвета с ароматом трав. Настой, приготовленный из него, был горьким и невероятно душистым. «Без сомнения, он сделан из толченых трав, - думал Патрик, - но белый порошок… он и вправду похож на мел. Я не могу выдвигать обвинения, основываясь лишь на своих подозрениях. Надо поговорить с друзьями, и если они подтвердят, что мои сомнения не беспочвенны, Коклюшон ответит за фальсификацию лекарства. Конечно, он сделал это по приказу канцлера. А много лет назад он объявил меня сумасшедшим, - без сомнения, тоже выполняя приказ канцера. В таком случае он не имеет права заниматься врачеванием».
Княжна: Через несколько дней Патрик навестил Луи, чтобы переписать конспекты и договориться о встрече с Оноре и Полем. Через день Оноре и Поль ожидали Патрика в доме Луи. Патрик не заставил себя долго ждать. Войдя в гостиную и поклонившись друзьям, юноша поставил на стол коробочку с сомнительным порошком, и рядом положил записку следующего содержания: «Рад вас видеть, дорогие друзья. Сейчас, как никогда, я нуждаюсь в вашей помощи. Порошок, находящийся в этой коробочке, придворный врач в течении трех лет рекомендовал мне принимать в качестве лекарства от кашля, но сейчас у меня появились сомнения в его исцеляющей силе, – на мой взгляд, он не является лекарством. Прошу вас, попытайтесь определить, что именно он собой представляет, - мне очень важно знать ваше мнение». Прочитав записку. Оноре взял коробочку в руки: - Ну, если ты это принимал, и остался жив, это не может быть ядом, - сказал он. Юноша растер щепотку пороша между пальцами, и осторожно понюхал его. - Похоже на мел… - Дай мне попробовать, - вмешался Поль. Взяв коробочку у Оноре, он попробовал на вкус подозрительный порошок. - Да, без сомнения, мел, но с каким-то привкусом… Соль, там, наверное, еще есть… Тем временем Луи приказал слуге принести воды. Молодые люди растворили ложку порошка в стакане воды. Вода приобрела мутный цвет, но порошок, растворяясь, слегка зашипел. - Здесь добавлена сода, а не соль, - сказал Луи. – Или, может быть, соль и сода вместе. - Но, без сомнения, большая часть порошка состоит из мела, - заметил Оноре. - Патрик, неужели ты сам не догадался? Ты никогда не ел мел в детстве? - удивился Поль. Патрик отрицательно покачал головой. «Когда лейб-медик впервые назначил этот порошок, мне он показался несколько странным, он я не мог подозревать врача в подлоге, и, не задумываясь, принимал это «лекарство» несмотря на то, что заметил отсутствие результатов лечения. Только недавно у меня возникли подозрения, - после того, как мне помог вылечиться предложенный служанкой порошок из трав», - ответил он. - Патрик, я не ожидал, что ты можешь быть столь наивен, - сказал Луи. – Три года давился мелом, и «только недавно возникли подозрения»! А если бы он этим мелом тебя насмерть залечил? «Он этого и добивался», - ответил Патрик. - Зачем? – воскликнул Луи. Патрик пожал плечами. Он догадывался, зачем хотел его смерти канцлер, но не собирался объяснять это своим друзьям. - Вызови этого мерзавца на дуэль! - воскликнул Луи. - Еще чего не хватало, вызывать на дуэль какую-то клизму низкого происхождения! – возмутился Поль. – Ты лучше сделай вид, что веришь в то, что этот порошок помог тебе, и в знак благодарности угости эскулапа вином, а в бокал подсыпь слабительного, и рвотного, а сам поскорей беги от него, что бы он тебя не запачкал! «Вы советуете мне воспользоваться методами Бяки? Друзья, вы хотя бы иногда можете быть серьезными?», - ответил Патрик. - А если быть серьезным, то ничего не могу тебе посоветовать, - ответил Поль. – Я не знаю, что делать с таким негодяем. - Но ведь это не сам врач! – вдруг воскликнул Оноре. – Патрик, надеюсь, ты понимаешь, что врач делал это, выполняя чей-то приказ? Короля, например, или канцлера? Ты говорил, что королева к тебе очень хорошо относится, но вот эти… Патрик кивнул в ответ. - Все равно, даже если врачу приказали лечить тебя мелом, он совершил преступление, - нарушил клятву Гиппократа, - сказал Луи. «Вы правы, Коклюшон совершил преступление. Я не могу бросить вызов королю и канцлеру, но хочу посмотреть в глаза врачу, утратившему совесть. Благодарю вас, друзья, - вы подтвердили мои подозрения, и теперь я могу быть уверен, что не обвиню напрасно придворного врача», – ответил Патрик. В тот вечер лейб-медик спокойно занимался изготовлением лекарств. В небольшой ступке он тщательно толок мел. Мэтр Коклюшон предполагал, что Патрик скоро придет к нему за лекарством. Врач не видел юношу несколько дней, и не знал, что Патрик почти совсем здоров. По его расчетам, Патрик должен был прийти за порошком, если не сегодня, так уж самое позднее, завтра вечером. Патрик постучал в дверь апартаментов Коклюшона. Слуга врача поспешил открыть юноше. - Здравствуйте, ваша милость, хозяин сейчас в кабинете, как раз готовит вам лекарство, - сказал он. Патрик поспешил пройти в кабинет лейб-медика. Это была большая комната, заставленная шкафами с медицинскими книгами и колбами с различными компонентами для приготовления лекарств. В углу комнаты был небольшой письменный стол, а в центре – несколько столов с перегонными аппаратами, медицинскими весами, и прочими приборами. Около одного из столов врач толок мел. Увидев юношу, мэтр Коклюшон поспешил прикрыть листом бумаги куски мела, лежавшие рядом со ступкой. - А-а-а, здравствуйте, Патрик, - за лекарством пришли? Вот, сейчас, уже почти все готово, только… - лейб-медик запнулся, испугавшись разгневанного взгляда юноши. Величественным и одновременно резким движением руки Патрик поставил коробочку с толченым мелом на стол. - В чем дело? Что случилось? – спросил Коклюшон, подойдя к юноше.– Вы не принимали лекарство? Но почему? – спросил врач, заметив, что коробочка почти доверху полна мелом. – Патрик, в вашем состоянии отказываться от лекарства равно самоубийству! – воскликнул он. Подойдя к письменному столу, Патрик написал на листе бумаги несколько слов, и протянул бумагу врачу: «С каких это пор мел является лекарством?» - прочел Коклюшон. - Вы ошибаетесь, ваша милость, - поспешно заговорил врач, – в вашем лекарстве не ни капли мела… Но тут Патрик подошел к столу, за которым Коклюшон только что толок мел. Юноша поднял бумагу с кусков мела, и с ироничной улыбкой посмотрел на лейб-медика. Придворный врач испугался, - он понял, что полностью разоблачен, и врать дальше не было смысла. Но не это испугало лейб-медика. Коклюшон знал Патрика с рождения. Ребенок рос у него на глазах, постепенно взрослея, и меняясь в соответствии с обстоятельствами своей жизни. Из открытого и жизнерадостного принца Патрик мгновенно превратился в забитого немого сироту, и спустя почти четырнадцать лет трудно было догадаться, что этот печальный юноша некогда был счастливым и веселым ребенком. Но никогда в жизни врач не видел Патрика столь разгневанным, - мэтр Коклюшон полагал, что обычно кроткого и спокойного Патрика невозможно рассердить до такой степени. Считая себя знатоком психологии, врач был уверен в том, что Патрик относится к тому типу людей, которые не могут испытывать сильных отрицательных эмоций. Теперь же лейб-медик убедился в ошибочности своих выводов относительно личности Патрика. «Если принц вернет себе власть, - я погиб», - подумал Коклюшон. - В-в-вы правы, мел не лекарство, но он яв-в-в-ляется основой для… - Коклюшон не договорил фразы, - Патрик одним лишь взглядом приказал ему замолчать. Затем юноша с гордым и величественным видом вышел из кабинета лейб-медика. Немного придя в себя, придворный врач поспешил к канцлеру. - Ваша милость, спешу сообщить вам, что Патрик каким-то образом догадался о том, что в течение трех последних лет я давал ему мел вместо лекарства. - Проклятье! - с досадой прошипел канцлер. Быстро овладев собой, он произнес своим обычным тоном: - Продолжайте утверждать, что вы добросовестно лечили Патрика. В том случае, если он сейчас пожалуется королеве, постарайтесь убедить ее величество в том, что вы всеми силами хотели вылечить ее воспитанника. - Я и так сказал Патрику, что мел был основой лекарства, - да только он не поверил мне. - Главное, чтобы поверила королева, - ответил канцлер. – Скажите ей, что добавляли в мел гомеопатические дозы лекарственных трав, - разумеется, в том случае, если она потребует объяснений. Я предполагаю, что Патрик может скрыть происшедшее от ее величества. В этот миг дверь отворилась, и в кабинет канцлера с озадаченным видом вошел король. - Канцлер, мне тут письмо от короля Мухляндии, и я что-то не понял его содержания… А вы что, заболели? Почему у вас доктор? - Нет, со мной все в порядке, ваше величество. Дайте мне письмо. - Тогда зачем вам доктор? – не отставал упрямый король. – Вы что, допрашиваете его? - Нет, ваше величество, просто мэтр Коклюшон хотел было уволиться с поста лейб-медика, но я уговорил его остаться. Боюсь, что если мэтр Коклюшон покинет дворец, нам трудно будет найти ему замену, - другого столь знающего врача не отыщешь во всей Абидонии. - Уволиться? Почему, вам что, мало платят? – удивился король. – Хотите, прикажу увеличить вам жалование, - вы недавно замечательно вылечили королеву, принцессу и мою свояченицу. Дамы сейчас вполне здоровы, и весьма благодарны вам. - Однако другой пациент, вместо благодарности, позволил себе оскорбить мэтра Коклюшона, - со вздохом сказал канцлер. - С позволения вашего величества, осмелюсь сказать, что я всегда честно исполнял свой долг врача, - произнес Коклюшон, - и изо всех сил старался вылечить всех моих пациентов. Но не все люди благодарны, - немой Патрик осмелился обвинить меня в фальсификации лекарств. После этого он наотрез отказался лечиться. - Отказался лечиться? Вот как… А зачем ему лечиться, когда он совсем здоров? – спросил король. – Я видел, с какой скоростью он поднимался наверх, - мне так не удастся пробежать и четверти лестничного пролета! - Да, сейчас Патрик здоров, хотя возможно, болезнь просто перешла на мозг. Бедный мальчик обвинил меня в том, что я вместо лекарства давал ему толченый мел. Сомневаюсь, что он сейчас был бы здоров, если бы я и в самом деле поступил подобным образом. Это очень обидно… - Ха-ха-ха! Толченый мел! – рассмеялся король. – Просто ему противно принимать ваши горькие порошки, вот мальчишка и придумывает глупости. Лично я считаю, что лечиться надо конской мазью, - отличное средство от множества болезней! - Фи, ваше величество, что вы… - растерялся придворный врач. - Забудь о глупом ребенке, и не расстраивайся! – посоветовал лейб-медику король. - Ваше величество, - вмешался канцлер, - прошу вас скрыть этот прискорбный факт от королевы. Ей будет неприятно слышать о новой выходке ее неблагодарного воспитанника. Надеюсь, Патрик сам не пожалуется своей благодетельнице... - А, ну конечно, конечно… - пробормотал король. – А теперь извольте разъяснить мне письмо мухляндского короля. Что-то я не понял, он предлагает дружить домами, - тьфу, то есть дворцами?
Княжна: Глуповатый король Теодор хотя и сомневался, но верно понял смысл письма короля Мухляндии. После гибели короля Анри, короли Пенагонии и Мухляндии поддерживали межгосударственные отношения только через послов, не вступая в переписку и личное общение с новоиспеченным королем Теодором, прекрасно понимая, что новый абидонский монарх причастен к гибели их дальнего родственника короля Анри II. Но сейчас, по прошествии тринадцати лет, политические соображения оказались сильнее личной неприязни. Политика требовала сближения монархов трех дружественных государств. - Вы можете быть свободны доктор, - сказал канцлер, взяв в руки письмо Мухляндского короля Августа. Он заметил, что любопытный лейб-медик вытянул шею, стараясь прочесть хотя бы отдельные фразы из письма. Коклюшону пришлось с сожалением оставить кабинет канцлера. Он с удовольствием подслушал бы, прильнув ухом к замочной скважине, но у дверей кабинета стояла стража. Разочарованный врач вернулся к себе, - ему не терпелось узнать содержание письма мухляндского короля. Мэтр Коклюшон не без основания считал себя опытным политиком. Когда-то давно, следуя прямому указанию канцлера, он поставил наследнику престола диагноз, несовместимый с правлением страной. Три года назад, повинуясь канцлеру, он оставил Патрика без медицинской помощи. К несчастью, его хитрость была раскрыта, но врач не опасался гнева воспитанника королевы, считая себя под надежной защитой канцлера, - фактического правителя Абидонии. «По-настоящему я испугаюсь только тогда, когда Патрик вернет себе законную власть. К счастью, это невозможно», - думал лейб-медик. Но через два года, теплым майским вечером неожиданная новость буквально сотрясла весь дворец: - Ваша милость, не представляете, какое счастье, - Патрик заговорил! - бесцеремонно ворвался в комнату врача его слуга. - Что ты мелешь, дурень?! – воскликнул Коклюшон. - Это правда, ваша милость, - по слухам, Патрик очень дерзко говорил с принцессой, - он отверг ее любовь. Затем, говорят, досталось и его величеству. - Удивляюсь, почему он еще не в подземелье! – воскликнул врач. - А он уже спускался вниз, - правда, для того, чтобы выпустить арестованных артистов! – доложил слуга. – Я сам видел, когда Патрик, Марселла, пенагонский принц и Удилак направились в подземелье, Патрик что-то сказал Марселле, правда, так тихо, что я не расслышал его слов. - Как это выпустить арестованных? – не понял Коклюшон. – Канцлер что, разрешил их выпустить? - Не знаю… - Иди разузнай, почему их впустили, и что происходит в замке сейчас. Ну, живо! Когда слуга вышел, лейб-медик достал из сейфа мешочек с золотом, а из шкафа – дорожный костюм. Он был уверен, что сейчас ему придется поспешно оставить Абидонию ради спасения собственной жизни. Дальновидный придворный врач понимал, что если к принцу абидонскому вернулся голос, то смены власти придется ждать совсем недолго. Минут через двадцать вернулся слуга: - Ваша милость, гвардейцы выказали неповиновение канцлеру, и покинули дворец. Патрик ушел вместе с ними. - Собирайся! Мы немедленно уезжаем в Пенагонию! – воскликнул врач. - Э-э-э-э, ваша милость, да езжайте вы к черту один в Пенагонию, а я не поеду за границу! У меня здесь старенькая матушка, и незамужняя сестра, - я должен о них позаботиться! – дерзко возразил слуга, вдохнувший аромат голубой розы, разнесшийся по всему дворцу. - Будь ты проклят! Вокруг меня одни предатели! Оставайся, дурень! Только потом, на допросе, не хнычь, когда про мои дела допытываться будут! - Какие еще дела? Не дурите. Поужинайте лучше перед дорогой… - К черту! - Не понимаю, к чему такая спешка? – недоумевал слуга. - Потом узнаешь! А мне некогда тебе объяснять, - не хочу дожидаться казни! Прощай! Лейб-медик спешно покинул дворец, и к утру уже пересек границу Пенагонии. Но его мечтам о спокойной жизни в Пенагонии не суждено было осуществиться. Бывший придворный врач был объявлен в международный розыск, и вскоре задержан пенагонской полицией, а затем выдан Абидонии. Коклюшон не ошибся, когда предположил, что его станет допрашивать новый король Абидонии Патрик VII, по отношению к которому он совершил свои самые тяжкие преступления. Мэтр Коклюшон, служивший при дворе двух королей, был знатоком медицины, и, конечно же, психологии. Он решил не сдаваться, и, собрав все вилы, приготовился к защите, вспомнив все, что знал о Патрике. «Его будет легко обмануть, - Патрик наивен до глупости, он доказал это, принимая в течение трех лет мел вместо лекарства, - думал Коклюшон. – К тому же, его легко разжалобить, - Патрик очень добр. Возможно, он оставит жизнь несчастному врачу, которого страшными угрозами негодяй канцлер заставал нарушить клятву Гиппократа». Арестованного привели в комнату, некогда бывшую кабинетом Анри II. Теперь за столом покойного короля сидел его сын, отменивший все законы изданные канцлером, и восстановивший законы своих предков. - Разрешите доложить, ваше величество! – отрапортовал Удилак. – По вашему распоряжению, Коклюшон, бывший придворный врач, доставлен во дворец прямо из Пенагонии! Когда Коклюшона ввели в кабинет, Патрик с трудом узнал в измученном и подавленно человеке некогда самоуверенного придворного врача. Приказав освободить арестованного от наручников, молодой король встал из-за стола и подошел к Коклюшону. Ненадолго воцарилось молчание. - Почему вы самовольно оставили дворец? – спросил Патрик. – Если вы пожелали уволиться, то следовало оповестить об увольнении, и вплоть до назначения вашего преемника не покидать дворца. Самовольное оставление вами вашего поста похоже на дезертирство. Известно ли вам, что вскоре после вашего побега понадобилась медицинская помощь? В тот миг, когда моя невеста была при смерти, вас не оказалось во дворце. Как вы можете объяснить свой поступок? - Да продлит господь лета правления вашего величества, - собравшись с духом, ответил Коклюшон. – Я виноват перед вами, и мои поступки не имеют оправдания. Пытаясь спасти свою никчемную жизнь, я бежал из дворца, как последний трус, едва лишь узнав, что вы обретаете королевскую власть, принадлежащую вам по закону. По приказу канцлера я давал вам мел вместо порошков от кашля, - я не хотел этого делать, но граф Давиль пригрозил мне смертью. Из трусости я согласился, и нарушил клятву Гиппократа. Опасаясь вашего справедливого гнева, я, как последний подлец, сбежал из дворца и из страны. Прошу вас, смилуйтесь над зависимым человеком, вынужденным подчиняться кровавому тирану, - жалобно закончил Коклюшон свою речь. Патрик долго молчал, стараясь взглядом проникнуть в темную душу врача. - Что произошло шестнадцать лет назад? Как вы признали меня сумасшедшим? – наконец спросил он. - Это все канцлер! – воскликнул Коклюшон. – Граф Давиль, будь он проклят, угрожал мне смертью под пытками, если я откажусь признать вас… ну, простите, невменяемым… Он не только угрожал мне, он утверждал, что за мой отказ подчиниться его приказаниям, он посадит в тюрьму мою старую больную матушку… Моя мама тогда была еще жива… Я так испугался за нее… Чувствуя себя Иудой, я механически выполнял его приказы. Если б вы знали, как у меня было скверно на душе! Я в те дни хотел покончить с собой, но мысль о том, сколько горя я причиню этим моей бедной маме… - здесь бывший лейб-медик счел уместным всхлипнуть, - поверьте, ваше величество, только под страхом смерти и угроз в адрес моей матушки я осмелился нарушить клятву Гиппократа и… Внезапно Коклюшон замолчал, заметив, с каким отвращением и презрением смотрит на него король. - Вы больше никогда не будете заниматься врачеванием, - сказал Патрик. - Можете быть свободны! - Я н-не понимаю вас, ваше величество, - промямлил Коклюшон, - вы что, оставляете мне жизнь и свободу? - Вместе с запретом на врачебную деятельность. «Однако, канцлер, кажется, был прав, - Патрик и в самом деле дурак!» - подумал обрадованный Коклюшон. - Вы недовольны моим решением, - предпочли бы казнь? – насмешливо спросил Патрик. Но окрыленный своей догадкой Коклюшон даже не заметил иронии в словах короля. - Ваше величество, я премного благодарен вам за вашу неслыханную милость, - вы пощадили такого негодяя как я, - не велели казнить и даже не отправили в тюрьму… - Если всех лжецов посадить в тюрьму, то боюсь, что в Абидонии не хватит тюрем. Мой отец, презирая лжецов, не казнил их и не заключал в тюрьмы, однако они навсегда теряли его расположение… Я был бы недостойным сыном Анри II, если из-за одной только лжи приговорил бы вас к смерти… - Простите, ваше величество, но вы уже приговорили меня к смерти, к ужасной смерти от голода! Ведь я врач, и зарабатываю себе на хлеб лечением, а вы только что лишили меня права работать. Что же я буду тогда делать? - Можете сменить профессию, - например, стать бродячим актером, - у вас есть талант, и вы доказали это, разыграв передо мной спектакль. Вы полагаете, я не знаю, что канцлер и не думал угрожать вам, - ему достаточно было лишь намекнуть, что желая сохранить должность придворного врача, вы должны следовать его указаниям? Пораженный Коклюшон молчал, - он не мог понять, откуда Патрик знает истинное положение дел. Он не знал, что канцлер вел дневники, в которые заносил не только все происходившие события, но и свои амбициозные планы и размышления о людях. Страшную правду о своих злодеяниях, которую канцлер никогда не рассказывал, он в течение нескольких десятилетий доверял бумаге. С жестоким торжеством граф Давиль описал гибель королевской четы, - канцлер повествовал об этом, как о своем величайшем достижении. Во всех подробностях, не скрывая досады, канцлер написал, что первоначально запланированную дату покушения пришлось отменить из–за непогоды, и убийство совершилось двумя неделями позже. После самоубийства канцлера Патрик, разбирая бумаги графа Давиль, обнаружил его дневники. Первым желанием юного короля было выбросить их в огонь, чтобы уничтожить все труды тирана, но мысль о том, что эти записи могут пролить свет на нераскрытые преступления графа, остановила Патрика. С трудом преодолевая отвращение, Патрик стал разбирать дневники канцлера. Читая страшные записи шестнадцатилетней давности, юный король потерял сознание от ужаса, вызвав жуткий переполох во дворце. Придя в себя, Патрик, не взирая на уговоры своей тетушки и Марселлы, все же решил дочитать дневники графа Давиль до конца. - Я должен знать о всех его злодеяниях, - вдруг еще можно спасти кого-либо, о чьей судьбе я не знаю… К тому же, надо узнать обо всех соучастниках его преступлений, - объяснил Патрик родственникам. После зловещих подробностей убийства королевской четы, а также расстрела восставших дворян, на редкость спокойными были строки о согласии лейб-медика признать наследника престола безумным. Канцлер подчеркнул, что очень гордится своей способностью манипулировать людьми, - одного намека хватило, чтобы заставить придворного врача действовать в своих интересах. «Коклюшон, желая сохранить свое место при дворе, с радостью подтвердил все мои предположения о психическом нездоровье принца. Мне даже не пришлось угрожать ему, – он охотно со всем согласился. Безмозглая Флора, напротив, доставила огромные проблемы, равно как негодяй Дени, и его папаша Роланд», - написал канцлер о помощи придворного врача. Сомневаться в его записях не приходилось, - далее канцлер во всех подробностях изложил, как запугивал Флору и убил барона Дени. Допрашивая Коклюшона, Патрик дал ему шанс рассказать правду, но бывший лейб-медик не сумел им воспользоваться. - Немедленно покиньте дворец и в течение двадцати четырех часов Клервилль! – приказал Патрик VII мэтру Коклюшону, бывшему придворному врачу, верному слуге канцлера. Коклюшон уехал из столицы на север Абидонии, и прожил остаток дней в нищете, безуспешно пытаясь заниматься фермерским делом. Он теперь не мог выехать за границу, - дурная слава о нем быстро облетела весь мир. Односельчане ненавидели Коклюшона, и удивлялись, почему король оставил ему свободу. Но все вышеперечисленные события произойдут только через два года, а пока что Коклюшон, вполне довольный своей судьбой, живет в королевском дворце, стараясь лишь избегать встреч с Патриком.
Katya: Ага, Марселла наконец-то появилась:) впридачу она племянница Жанны! Вот почему у нее такое родственно-заботливое отношение к Патрику. Что ж, Княжна, логика характеров как всегда на высоте, браво! Очень мило написана встреча Патрика и Марселлы, кошка - просто находка:) да и вообще такие сцены с легким налетом сентиментальности тебе очень удаются, спасибо, прямо воочию увидела эту хлопочущую девчушку и робкого Патрика, наблюдающего за ней. Увы, увы, но Альбина позабыта совсем:( возможно пару лет назад я и стала бы ломать копья из-за этого, но теперь - нет. Наверно юношеская любовь так и проявляется - вспышками, радостными впечатлениями от встреч, разговоров и не требует большего. А то наваждение, которое я пыталась описать в своих фанфиках, это совсем другое чувство, свойственное более зрелым и более испорченным (не побоюсь этого слова) людям. Мне так нравится сцена в начале фильма, где Патрик почтительно целует руку, а Альбина вырывает ее, чем-то сразу зацепила. Но теперь я представляю как Патрик так же почтительно целует руку старой нянюшке и не вижу в ней ничего особенного - просто хорошее воспитание. И сентиментальность. А ведь когда-то казалось, что он дико сексуально это делает:)) но не будем о наболевшем!:) А вот что мне еще очень нравится в фанфике, так это флэшфорварды! Такой неизбитый приемчик, в отличие от флэшбэков. И придает ощущение документальности, реальности когда-то происходивших событий. Здорово! Еще раз спасибо, Княжна!
Княжна: Katya пишет: кошка - просто находка:) - вероятно, что кошка появилась в фанфике потому что я в тот год очень хотела завести кота, но не могла решиться :) Katya пишет: Увы, увы, но Альбина позабыта совсем:( - почему же забыта? Я больше чем уверена, что каждый вечер Патрик видел перед собой её прекрасный образ, и сочинял стихи. Но теперь в его жизнь всё чаще вторгалась реальность в виде Марселлы, с беспечной болтовнёй делающей уборку и растапливающей печь. Патрик очень любит свою няню, (как Пушкин Арину Родионовну), и целуя ей руки, выражает свои чувства. Похоже что он не видит в этом ничего предосудительного,точно так же он целовал руки королеве, но Жанну этот знак внимания несколько смущает, она считает, это слишком большая честь для прислуги. Альбине он целует руку робко и нежно, (но сексуальности я не заметила:))
Katya: Княжна, Альбина позабыта не Патриком, но автором!:( Я давно заметила что любовная линия Патрик-Альбина тебя волнует весьма слабо. Но это опять же к лучшему, про них уже столько всего понаписали! Потому и интересен твой фанфик, что он раскрывает всякие мелочи и подробности, вопросы о которых возникают при просмотре фильма, но потом забываются. Потому он идеально дополняет НП, создает для него отдельную вселенную. А Патрик с Альбиной будут и дальше волновать неокрепшие умы (вроде моего!:))), с этим ничего не поделаешь:) Насчет целования ручек, я, собственно, это и хотела сказать, что насколько разными бывают ситуации, совершенно другое восприятие. Можно целовать почтительно, дерзко, уважительно, благоговейно... и сексуально тоже:)) Сцена между Патриком и Альбиной происходит в самом начале фильма, когда надо такими емкими деталями обозначить отношения между ними, дать характеристику. А в твоем фанфике эта деталь - дань уважения старой нянюшке - дополнительный штрих к образу, который уже сложился. И это тоже очень логично и закономерно для характера Патрика. Не знаю почему, но вспомнилась та сцена из фильма. И та, и другая - благоговейный поцелуй руки. Но одна романтичная, а другая сентиментальная. И каждая по-своему сильная. Просто интересное наблюдение, вот и все. А вообще все-таки здорово Патрик целует ручки:) Наверняка старой нянюшке было приятно!
Княжна: Katya пишет: Альбина позабыта не Патриком, но автором!:( Я давно заметила что любовная линия Патрик-Альбина тебя волнует весьма слабо. - к сожалению, так и есть. Но в следующей (и последней) части будет больше об их отношениях. Увы, фанфик подходит к концу. А может, это и к лучшему. Сколько можно его выкладывать?
Katya: Княжна, ты что, неужели последняя часть:( очень жаль, все хорошее всегда быстро заканчивается(( Думаю, что последняя часть будет не менее интересной, чем предыдущие, а может и более, на десерт всегда оставляют самое вкусное:)
Контуженный: Хотя личность спасённой девушки была уже угадана, зато неожиданностью оказалось её положение наследственной, так сказать, хранительницы Патрика. Канцлер, как я и думал, - крепкий хозяйственник, радеющий за государственную копейку и лично контролирующий расходы не только на капитальный, но и на текущий ремонт дворцовых помещений. Жаль, что в фильме не показали симпатягу Гризетту - жива ли она была к тому времени? Ничего, что следующая часть - последняя. Главное - не последнее произведение по миру НП. По крайней мере одно нам уже было обещано. Кстати, а как складывалась жизнь Жака и Марты? Где они выросли, как познакомились? Княжна, нет ли и на этот счёт каких-нибудь догадок, а может и намёток?
Княжна: Контуженный пишет: как складывалась жизнь Жака и Марты? Где они выросли, как познакомились? Княжна, нет ли и на этот счёт каких-нибудь догадок, а может и намёток? - похоже на то, что ты предвидишь события фанфика. Жак и Марта появятся в последней части, и про их знакомство будет кратко рассказано. Гризетта, надеюсь, жива, просто в фильме её не показали.
Контуженный: Княжна пишет: - похоже на то, что ты предвидишь события фанфика. А ты постоянно оправдываешь ожидания читателей. Ценное качество для писателя.
полная версия страницы