Форум » Фанфики » Последний поэт Абидонии. Глава 2. » Ответить
Последний поэт Абидонии. Глава 2.
Княжна: Вторая глава седьмой части фанфика "Произнести мне не дано..." Глава 2. Конец февраля в том году выдался холодным, но в то же время сырым и ветреным. Погода менялась каждые несколько дней, - на смену морозам приходили дожди с пронизывающими ледяными ветрами, а затем снова наступали морозы. У докторов прибавилось работы – много народа слегло в эти дни. Не обошла болезнь стороной и королевский дворец, - простудилась принцесса Альбина. Лейб-медик определил бронхит. Несмотря на то, что болезнь протекала в легкой форме, Оттилия, опасаясь заразиться, запретила принцессе выходить из комнаты, наговорив много ужасных вещей королю с королевой, убеждая их как можно меньше проводить времени в обществе дочери. Большую часть дня тоскующая принцесса проводила одна в своей комнате. Альбина не согласилась лежать в постели, - чувствовала она себя не так уж и плохо, - жар был небольшим, да и кашель не очень сильным. Хуже всего была страшная скука, - весь день принцесса сидела у окна, глядя на унылый зимний пейзаж, а вечером пересаживаясь к камину. Королева часто заходила к дочери, но лысый сразу же докладывал об этом Оттилии, которая, боясь зайти в комнату Альбины, стоя в коридоре, вызывала королеву под каким-либо предлогом, а затем объясняла ей, что во избежание заражения ее величеству нельзя задерживаться в комнате дочери. Настойчивость Оттилии убеждала королеву, и Альбина вновь оставалась одна. - Гадина! – сквозь зубы прошептала принцесса, когда Оттилия в очередной раз увела мать из ее комнаты. Даже обедать Альбине приходилось в полном одиночестве, - о том, чтобы появиться в столовой в кругу семьи, не могло быть и речи. Патрик не сразу узнал о болезни принцессы, - теперь юноша редко сталкивался с членами королевского семейства, а последние два дня он возвращался домой поздно, - один раз задержался в гостях у Поля, а на другой день до вечера просидел в университетской библиотеке. Лишь на третий день, когда Патрик вернулся домой чуть раньше, старая Жанна сообщила ему о болезни принцессы: - Давно хочу сказать тебе, и все забываю, - ее высочество уже третий день как больна! Да ты не беспокойся, не слишком серьезно, но госпожа Оттилия запрещает ей выходить из комнаты! Бедняжка сидит совсем одна, и даже родители не задерживаются надолго в ее покоях. По-моему, это жестоко, - оставить больную девочку совсем одну, - так ей еще хуже становится. Патрик, - ты куда?! Ты сначала хоть бы поужинал! Не слушая Жанну, Патрик выбежал из своей комнаты, и поспешил на второй этаж замка к Альбине. В этот час принцесса сидела у камина в полном одиночестве. Услышав стук в дверь, Альбина спросила: - Кто там? Но ответа она не услышала, лишь осторожный стук повторился вновь. - Войдите! – несколько раздраженно ответила принцесса, - что, трудно сказать… а, это ты, Патрик! Вот уж кого не ожидала увидеть! Ты же у нас самый пугливый, а тут пришел ко мне сейчас, когда все меня избегают. Неужели не боишься заразиться? Патрик отрицательно покачал головой, затем, опустившись на одно колено, поцеловал Альбине руку. - Садись, составишь мне компанию, - милостиво сказала принцесса. Весь вечер Патрик провел с Альбиной, сидя на скамейке у ее ног. Юноша держал руку принцессы в своих руках, а Альбина тем временем высказывала ему все накопившиеся к родителям и тетке претензии. - Вот так и сижу весь день одна, нечем заняться, и не с кем поговорить, - только в окно смотрю, да вечером на огонь. А все тетка мерзкая - так опасается заразиться, словно я больна чумой! Самое обидное то, что мама ей полностью подчиняется, и тоже редко заходит ко мне, а если она у меня задержится, то ее вышлют отсюда. То же могу сказать и об отце,- сразу у него какие-то государственные дела нашлись, - странно, почему раньше канцлер в одиночку с ними успешно справлялся. Вчера папа, правда, зашел ненадолго, и предложил мне лечиться не порошками, а спиртовой настойкой с перцем. Я ему сказала, что если опьянею, то оттреплю тетку за волосы и высморкаюсь в ее накидку, чтобы и она заразилась. Отец ответил, что идея неплохая, но затем сразу же поспешил на конюшню к своему любимому коню, который тоже заболел, - надеюсь, что не от меня заразился, а все от обжорства, - есть стал много, как и его хозяин! Стук в дверь прервал ее слова, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла королева. - Ой, мамуля ко мне пожаловала! Сколько лет, сколько зим! – с ехидством встретила мать Альбина. Патрик сразу же встал, и как всегда, приветствовал королеву, поцеловав ей руку. - Здравствуй, Патрик, я ведь давно тебя не видела. Все ли у тебя хорошо? - спросила королева. - Ты, мама, и меня давно не видела! – воскликнула Альбина. - Дочка, ну зачем же ты так? Я ведь захожу к тебе четыре раза в день! - На пять минут, - холодно ответила Альбина. Тяжело вздохнув, королева сменила тему разговора: - Ты лучше скажи, пила ли ты порошок? Доктор велел принимать его каждые два часа, и полчаса назад ты должна была выпить лекарство. После этих слов Патрик подошел к столу, налил в стакан воды, и, взяв коробочку с порошком и стакан, подошел к Альбине. - Надо же, как ты любезен! – воскликнула Альбина, - хотя мне внимание нужно, а не эти отвратительные порошки! Тьфу, какая горечь! - Альбина, пей, не упрямься! Выздоровеешь, и все станут общаться с тобой, как и прежде, не опасаясь заразиться, - уговаривала королева дочь. - А вот Патрик – единственный, кто не боится заразы, - сказала Альбина, - и все вы в сравнении с ним – ничтожества! - Как вы смеете, ваше высочество! – разгневанная Оттилия, давно подслушивавшая под дверью, вошла в комнату. - Ой, тетушка пришла, сейчас умру от радости! А-а-а-пчхи! – чихнула в сторону тетки принцесса. - Не понимаю, сестра, почему ты молчишь? Ты просто обязана сделать дочери замечание,- ее высочество оскорбила нас всех, назвав ничтожествами! Раз принцесса считает вашего воспитанника единственным достойным человеком в замке, то пусть и наслаждается его обществом. Зачем ей терпеть каких-то ничтожеств! – с этими словами обиженная Оттилия взяла сестру под руку и увела из комнаты Альбины. - Видел? – спросила Патрика принцесса. – И вот так каждый раз. Патрик, обещай мне, что завтра, когда вернешься из университета, снова составишь мне компанию! Патрик с улыбкой кивнул в ответ. - Если, конечно, я не умру со скуки еще до твоего возвращения, - добавила Альбина. Патрик обвел взглядом ее комнату, надеясь найти перо, чернила и бумагу, - но письменных принадлежностей не было в комнате ее высочества, - Альбина в них не нуждалась. Патрик не знал, как посоветовать принцессе заняться чтением. На следующий день утром, уходя в университет, юноша подложил под дверь покоев Альбины записку. Когда принцесса проснулась, горничная передала ей конверт. Раскрыв его, Альбина прочла: «Ваше высочество, постарайтесь заняться чтением романов. Я знаю, что вы не любите читать, но поверьте мне, чтение – интереснейшее занятие, которое спасает от скуки вовремя болезни. Патрик». - Ха-ха-ха, «интереснейшее занятие!» - рассмеялась Альбина. – Я всегда подозревала, что Патрик не в своем уме!
Ответов - 9
Княжна: Вернувшись из университета, Патрик снова пришел к Альбине. Принцесса, как и вчера, жаловалась ему на черствость и невнимание родственников. В этот раз ее жалобы прервал приход короля, который бродя по замку от безделья, вспомнил о больной дочери. - Здравствуй, Альбиночка! Как твои дела? – весело спросил король принцессу. - Очень плохи мои дела, папа. Вот сейчас Патрик со мной, а днем я одна, и если вдруг начну умирать, никто ко мне не вызовет доктора. Придете, и найдете мой остывший труп. Вот тогда вам будет стыдно! - Угу, да-да-да-да, - нахмурившись, озабоченно покачал головой король, понявший из слов дочери лишь то, что дела обстоят не очень хорошо. - А ты не пробовала лечиться чесночной настойкой на роме? Очень хорошее средство, я лечился в прошлом году осенью, когда пересек озеро верхом на Сапфире! - Папа! Вечно ты со своими советами! Ты что хочешь, чтобы от меня несло чесноком, как тогда от тебя? Да я лучше умру! - Ну, как знаешь, как знаешь. Воля твоя. А что здесь делает Патрик? - Мы разговариваем. - Ах, ну да, да. Разговаривайте и дальше, не буду вам мешать. Лучше я пойду, проведаю, как чувствует себя Сапфир, поранивший ногу. Выйдя из покоев дочери, король озадаченно остановился: - Интересно, как это она разговаривает с немым? Да и о чем с ним можно разговаривать? Вскоре к такому же выводу пришла и Альбина, несмотря на то, что Патрик сегодня принес с собой письменные принадлежности и бумагу. - Знаешь, мне надоело читать твои записки, - сказала она через час. – Кстати, читать романы я тоже не собираюсь, - так можно и с ума сойти, как ты, например. Еще через час, Патрик окончательно надоел ее высочеству. - Патрик, давно хотела сказать тебе, что ты похож на нашу драную кошку Гризетту, - все понимаешь, но не говоришь. Это, в конце концов, надоедает. И взгляд у тебя сейчас такой же несчастный, как у кошки в тот день, когда лысый утопил ее котят. В ответ Патрик протянул Альбине записку: «Почему бы вам просто не приказать мне удалиться, если я смертельно надоел вашему высочеству?». - А я не хочу, чтобы ты уходил, хоть ты мне и в правду надоел! – капризно возразила Альбина. – Впрочем, можешь идти. Но завтра вечером приходи снова! Слышишь? Это мой приказ! Патрик поклонился с признательной улыбкой, и вышел из комнаты ее высочества. На другой день принцесса почувствовала себя гораздо лучше, - жар спал, и кашель уже не беспокоил так, как прежде, - но, несмотря на это, ей запретили выходить из комнаты до полного выздоровления. Зато Патрик поднялся сегодня с трудом – его знобило, кружилась голова, и мучила боль в груди. Тем не менее, юноша нашел в себе силы отправиться в университет. Сразу после занятий он поспешил домой, и друзья, заметив, что Патрик себя плохо чувствует, проводили его до дворца. Оноре, Луи и Поль боялись, что Патрик может потерять сознание на улице, - юноша не жаловался на плохое самочувствие, но с первого взгляда было ясно, что он болен. Придя во дворец, Патрик поднялся в свою комнату, и без сил упал на кровать. Старая Жанна не видела его прихода, и, не заметив света в комнате юноши, решила, что Патрик задержался в университете. Пролежав час в забытьи, и увидав во сне Альбину, юноша проснулся, вспомнив, что обещал сегодня прийти к ее высочеству. Несмотря на плохое самочувствие, Патрик не мог нарушить приказа своей возлюбленной. Собравшись с силами, Патрик поспешил к Альбине. На лестнице ему встретилась Жанна. - Святя Дева! – воскликнула она. – Патрик, ты оказывается дома? И почему ты так бледен, - уж не заболел ли? Патрик печально взглянул в глаза старой служанки. - Ну, так и есть, заразился от ее высочества! Эх, напрасно я, бестолковая старуха, рассказала тебе о болезни принцессы! И ты все равно идешь к ней, несмотря на то, что еле держишься на ногах? Кивнув Жанне, Патрик медленно спустился на второй этаж. - Почему сегодня так поздно? – капризно спросила Альбина, - мог бы догадаться, что я сейчас особенно скучаю! – эгоистичная принцесса не заметила, что Патрик болен. Но через полчаса, когда Патрик закашлялся, и не мог остановиться целых пять минут, Альбина все поняла. - Ясно, теперь и ты заболел. Знаешь что, ступай ка ты к себе! Я уже выздоравливаю, а ты можешь снова меня заразить! Как у тебя хватило наглости прийти ко мне, будучи заразным?! Уходи немедленно! Печальный взгляд выразительных синих глаз юноши не растрогал Альбину, которая отвернувшись, закрыла рот и нос платком, показывая, как опасается заразиться. Поклонившись, Патрик вышел из комнаты принцессы. Через час королева зашла к дочери. - Как, дочка, Патрик разве не у тебя? Почему же он сегодня не пришел? - удивилась ее величество. - Я выгнала его, мама, - беспечно ответила Альбина. - Выгнала? Но почему? – удивилась королева. - Чтобы не заразиться снова. У него кашель сильнее, чем был у меня. - Боже мой, так надо послать за доктором! - Да, и пусть его не выпускают из комнаты, пока не поправится! А то заразит еще всех в замке! – сказала принцесса. Осмотрев Патрика, придворный врач принес ему коробочку с белым порошком. - Принимайте четыре раза в день, и тогда вы быстро поправитесь – сказал Коклюшон. Выйдя от Патрика, он поспешил к канцлеру. - Осмелюсь доложить вашей милости, что я выполняю ваш приказ, отданный полтора месяца назад, - сообщил он. – Патрик, находясь в последние дни возле ее высочества, заразился… - Наконец-то! – радостно вырвалось у Оттилии. …и я стал лечить его в соответствии с вашими указаниями, - договорил Коклюшон. - Какое же лекарство вы прописали воспитаннику королевы? – спросил канцлер. - Толченый мел, смешанный с содой, - ответил лейб-медик. - Замечательно! – одобрил канцлер, и вся троица злорадно рассмеялась. - Но вдруг он догадается? – спросила Оттилия. - Не думаю, - ответил врач,- когда Патрик был маленьким, преподаватели жаловались, что мел ела ее высочество, а Патрик однажды написал ей на доске в классной комнате, что так можно и отравиться. Исходя из этого, я сомневаюсь, что Патрик повторял шалости принцессы. Теперь от меня ничего не зависит, - жизнь воспитанника ее величества в руках всевышнего. Прошла неделя, но состояние здоровья Патрика ничуть не улучшилось, и Коклюшон посоветовал юноше принимать порошок восемь раз в день. Патрик подчинился указаниям врача, - у него не возникло мысли, что этот порошок не приносит пользы, хотя юноша заметил, что вкус порошка совсем не тот, что был раньше, - в прежние годы порошок был душистым и чуть горьковатым, да и цвет у него был темным. Лишь к концу третьей недели Патрик почувствовал себя лучше, - жара больше не было, но кашель стал еще сильнее, чем раньше. Семнадцатого марта Патрику исполнилось шестнадцать лет, и юноша, подозревавший у себя чахотку, с ужасом размышлял, доживет ли он до семнадцати лет. Разумеется, день рождения Патрика никогда не отмечали, и лишь одна королева помнила о нем. В этот раз ее величество ненадолго зашла к своему воспитаннику, сердечно поздравила юношу, подарила ему книгу, пожелав скорейшего выздоровления, и очень скоро ушла, оставив Патрика одного. Но Патрик и не думал обижаться на тетку, - в конце концов, она, уступая требованиям Оттилии, проводила мало времени даже у постели больной дочери. Глуповатая Жанна однажды рассказала, какой скандал закатила Оттилия, узнав, что ее величество навещает больного Патрика: - Тебе не пристало беспокоиться о здоровье этого безродного мальчишки! - кричала Оттилия, - заразишься от него и заразишь нас всех! Кто знает, может, он смертельно болен! - Ничего подобного, Патрик заразился от Альбины, а девочка уже давно здорова, - возразила королева. - Вот именно, - Альбина поправилась через неделю, а Патрик болеет уже почти две недели! У него совсем другая болезнь, которая намного опасней, чем недомогание принцессы! Все слова Оттилии Жанна передала Патрику, не подумав, что юноша огорчится, узнав о неприятном для королевы разговоре с ее сестрой.
Княжна: Двадцать пятого марта Патрик впервые после начала болезни решился выйти из дворца. О том, чтобы идти в университет, не могло быть и речи, но Патрик чувствовал, что он в силах дойти до особняка барона Дени. Когда лакей доложил Луи о приходе Патрика, молодой человек поспешно вбежал в холл. - Патрик!!! Неужели это ты! – закричал он. – Что с тобой, ты болен? Мы так и думали, но прости, навестить тебя во дворце… сам понимаешь… Проходи же в гостиную, сейчас наконец-то мы сможем поговорить, - ты не представляешь, как я по тебе соскучился! Ну, как ты? Патрик чуть пожал плечами, грустно улыбнувшись: «Сам видишь, неважно», - прочел Луи ответ в глазах друга. - Могу ли я оказать тебе какую-либо услугу? – спросил Луи, пододвинув Патрику бумагу и чернила. Патрик, с благодарностью взглянул на Луи, взялся за перо. «Сейчас пришла моя очередь переписывать у вас конспекты. Надеюсь, вы не откажете мне в одолжении?», - прочитал через минуту Луи. - Нет, конечно же! Сейчас принесу все записи… Матушка, вы здесь, - Патрик пришел наконец-то! Патрик поцеловал руку Камилле, которая встревоженно смотрела на юношу. - По-моему, вам еще рано выходить из дворца, - сказала она. Но я так рада, что вы поправляетесь! Надеюсь, вы не станете возражать, если я сейчас прикажу слугам заварить для вас чай из целебных трав? Патрик, смущенный столь теплым приемом с благодарностью взглянул на Камиллу. Через минуту вернулся Луи. - Патрик, ты ведь много пропустил, и тебе будет трудно переписывать все самому, - давай, помогу тебе, перепишу половину, - ты же ведь хорошо разбираешь мой почерк! «Луи, не знаю, как вас благодарить, - вы и ваша матушка столь добры ко мне», - ответил Патрик. - А, бросьте! Это я должен быть благодарен вам всю жизнь, - вы слишком много сделали для меня! – воскликнул Луи. Вскоре в гостиную вошла Софи-Адела, которая принесла для Патрика отвар целебных трав. Женщина подошла к юноше, опустив лицо, - она боялась, что принц абидонский сможет узнать свою няню. - Выпейте это, ваша милость, - негромко сказала она, - вы почувствуете себя намного лучше. Но Патрик уже и сейчас чувствовал прилив сил, - не зря же говорят, что внимание лечит лучше лекарств, а столько внимания, сколько получил здесь Патрик в один вечер, он не мог получить за год жизни во дворце. Через несколько дней Патрик снова пришел к Луи, и на этот раз, как было заранее условлено, его прихода ожидали Оноре и Поль. Друзья снова переписали для Патрика конспекты, и к десятому апреля почти окончательно выздоровевший Патрик вернулся в университет, не отстав в учебе от однокурсников. Это событие страшно разгневало канцлера. Досталось и Коклюшону, на котором канцлер не замедлил выместить гнев. - Вы же говорили, что не станете лечить Патрика, так почему же этот проклятый мальчишка выздоровел?!! - зло спросил канцлер придворного врача. - Я выполнил свое обещание, господин канцлер, но если ваша милость вспомнит, в начале болезни Патрика я сказал вам, что его жизнь теперь в руках всевышнего. Юноша поправился без всяких лекарств, правда, на это ушло много времени. Значит, Бог не желает смерти Патрика. - «Бог не желает!» - передразнил канцлер. – Какую чушь вы несете, доктор, вы же образованный человек! В наше просвещенное время в бога верят лишь безграмотные крестьяне, да глупые от рождения женщины, - такие, как ее величество. Во время следующей болезни лечите Патрика точно так же – порошком из мела! - В точности выполню ваш приказ, - ответил доктор, и с поклоном поспешил удалиться. В первые майские дни, согласно университетской традиции, студенты поставили интереснейший сатирический спектакль. Автором сценария был студент пятого курса, ставший впоследствии известным писателем. Спектакль сыграли в главной аудитории университета, где могли собраться все студенты. Представление было очень успешным, похвал удостоились и юные актеры, и автор пьесы. Слухи о студенческом спектакле вскоре достигли ушей канцлера. Поздно вечером лысый выслушал отчет о спектакле у пожилого человека, служившего уборщиком в университете. - Благодарю вас, за один месяц службы вы оказали нам неоценимую помощь, - сказал лысый. – Кстати, смотрел ли спектакль воспитанник ее величества, - немой Патрик? - О, да, ваша милость, он сидел рядом со своими друзьями, и было заметно, что Патрик в восторге от представления. - А кто его друзья, вы знаете? - Мне кажется, что его друзьями можно назвать всех студентов университета, но особенно Патрик дружен с Луи – сыном мятежного барона Дени, Оноре, и Полем - сыновьями Огюста и Мишеля – тоже отъявленных негодяев и мятежников. Кстати, это я увидел зимой Луи, входящим в дом отца, и навел справки, подтверждающие мое предположение, что этот юноша – сын бунтаря, о чем я сразу же доложил профессору, который чуть было не выгнал Луи, но тогда вмешались Патрик и ее величество. - Если бы канцлер знал об этом заранее, королева не спасла бы Луи, - сказал лысый. - К сожалению, я тогда еще не поступил к вам на службу, - ответил уборщик. - Ступай, вот твое вознаграждение, - лысый дал уборщику небольшой мешочек с деньгами. - Премного благодарен вашей милости, - произнес уборщик с низким поклоном. - Впредь и дальше докладывай мне о происходящем в университете, - распорядился лысый. Затем он передал канцлеру все, что узнал от своего агента. - Надо немедленно запретить студентам заниматься самодеятельностью! - воскликнул канцлер. – Это следовало бы сделать давно, - запрещая выступления бродячих артистов и деятельность драматических кружков, я упустил из вида традиционные студенческие спектакли. Но, написав приказ о запрете студенческой самодеятельности, канцлер изорвал его в клочья: - Нет! Пусть лучше лицедействуют, а на следующий год я прикажу всех арестовать во время представления! Пусть только твой помощник сообщит о дне и времени спектакля! В конце мая пришла пора экзаменов. Патрик сдал все экзамены и перешел вместе с друзьями на второй курс. Летом занятия во всех университетах Абидонии прекращались, и студенты разъезжались на каникулы в свои родовые поместья. С грустью Патрик простился со своими друзьями, - королевская семья переезжала в летний замок. Впрочем, Луи, Оноре и Поль тоже собирались навестить свои поместья, и расставания было не избежать. Этим летом Патрик чувствовал себя по-настоящему одиноким. Друзей не было рядом, а его возлюбленная, – принцесса Альбина, - не упускала случая высмеять несчастного юношу. В шестнадцатилетней белокурой красавице с огромными голубыми глазами ничего не осталось от той маленькой девочки, которая некогда успокаивала обиженного Оттилией Патрика. С возрастом Альбина стала очень жестокой, и теперь не упускала случая посмеяться над немотой юноши. Ей и в голову не приходило, как страдал Патрик от своего недуга, и как тяжело было ему выносить насмешки своенравной принцессы. До наступления лета ее высочество не замечала того, что стало очевидным для королевы с Оттилией еще год назад, - Альбина принимала все знаки внимания Патрика как нечто само собой разумеющееся. Но в середине июня Патрик, который больше не мог скрывать своих чувств, решился признаться принцессе в любви. Летним утром Альбина гуляла в тенистой аллее парка загородного дворца. Услышав за спиной торопливые шаги, девушка обернулась, и увидала догонявшего ее Патрика. Ее высочество несколько удивилась, - Патрик выглядел очень взволнованным. В руке у юноши был лист бумаги, который Патрик почему-то прижал к сердцу. С полминуты молодой человек смотрел принцессе в глаза, и наконец, медленно протянул Альбине свое письмо. - Что-то случилось, Патрик? – беспечно спросила Альбина. Патрик в ответ взглядом указал на письмо, развернув которое, Альбина прочла признание в любви: Произнести мне не дано Тех самых слов, что так давно Мечтал сказать вам, ангел мой, - Нет в жизни радости иной Чем видеть ваш счастливый взгляд. Улыбка ваша – как заря, Что путь мой осветит во тьме. Вы – навсегда в моей судьбе. И небо я благодарю, За то, что вас одну люблю, Не надо доли мне иной, Живу я лишь для вас одной. Прочитав стихи, Альбина несколько мгновений удивленно смотрела на Патрика, а затем громко и иронично рассмеялась: - В самом деле, Патрик, ты не только немой, но еще и дурак! Как ты посмел сделать мне такое признание? Похоже, что ты совсем обнаглел! Я – принцесса Абидонии, а ты кто такой? Вспомни сначала о своем происхождении – ты даже не дворянин, тебя мама чуть ли не на улице подобрала! Держите меня - я падаю, - всю жизнь ждала признания в любви от безродного! И как только тебе не стыдно? Впрочем, дурачкам стыдно не бывает! Ха-ха-ха! – Альбина, продолжая смеяться, быстро ушла, ни разу не оглянувшись на Патрика. Юноша долго стоял, глядя на удаляющуюся принцессу. Альбина скрылась из вида, но Патрик продолжал смотреть на пустую аллею. «Какого ответа я мог ожидать? – думал он. - Можно подумать, что я не замечал презрения Альбины. Смогу ли я заслужить ее любовь? Вряд ли. Кто может полюбить немого… Ах, если бы живы были мои родители, и все знали, что я – принц, - что тогда ответила бы кузина на мое признание?». Патрик стер со щеки набежавшую слезу, и пошел по аллее вглубь парка. До вечера юноша не возвращался во дворец, и лишь когда совсем стемнело, он, страшась встретиться с Альбиной, украдкой вошел через служебный вход и поспешил в свою комнату. Принцесса в это время с восторгом перечитывала его признание. За сегодняшний вечер она прочла записку со стихами несколько десятков раз. - «…Живу я лишь для вас одной…», - мечтательно повторила Альбина, прижав письмо к сердцу. Но тут же она оглянулась, опасаясь, что кто-нибудь может случайно увидеть ее восторг от признаний в любви, сделанных сыном нищих. «Ах, если бы он был принц… и, конечно же, мог говорить… вот тогда, другое дело, я ответила бы ему взаимностью», - со вздохом подумала Альбина, пряча письмо в ящик туалетного столика.
Княжна: В течение месяца Патрик избегал общества Альбины и не возобновлял попыток признаться ей в любви. Целыми днями юноша бродил по дальним рощам огромного парка в полном одиночестве, с горечью вспоминая, как ответила принцесса на его признание. Патрик мучил себя до тех пор, пока не решил бороться за свою любовь. Солнечным августовским утром Патрик застал Альбину в одиночестве возле того самого фонтана, где, как думала принцесса, они познакомились в детстве. Патрик вновь с поклоном вручил Альбине листок со своими стихами. - Ты опять за свое? – удивилась Альбина, едва только увидав стихи. – Ну, посмотрим, что ты написал в этот раз. Я верю, что зима пройдет – Морозы к нам приходят не навечно. Весенним утром солнца луч беспечный Тепло любви моей к вам принесет. Весны недолгим будет цвет И лето в сентябре остынет Но сердца никогда любовь к вам не покинет – Пока я жив, ее сияет свет. И смерти нас не разлучить – Моя душа навек с тобою, За той неведомой чертою Как прежде, буду я любить. - Ну, какие же глупости ты сочиняешь! Не бывает такой любви, понимаешь, не бывает! Так любить может только принц! Тебе подобных чувств просто невозможно испытать, так что не притворяйся… Что ты смеешься? – удивленная Альбина, оборвала, недоговорив, фразу. Патрик не смог удержаться от смеха, услыхав слова Альбины о принце. «Если бы вы знали, кузина…» - подумал он. - Знаешь что, Патрик, сначала говорить научись, а потом можешь в любви признаваться! – дерзко рассмеялась Альбина, и резко отвернувшись, пошла во дворец, дав понять юноше, что разговор окончен. Расстроенный Патрик долго смотрел ей вслед, напрасно ожидая, что Альбина оглянется на него. Холодную, эгоистичную и не умевшую любить принцессу сложно было растрогать стихами. Слова Альбины больно ранили несчастного юношу, но, несмотря на это, Патрик продолжал любить своенравную принцессу, восхищаясь ее красотой, и не замечая уродства души своей возлюбленной. В конце августа Патрик вернулся в столицу, - в сентябре начинались занятия в университете. Королевское семейство осталось в летнем замке – начало сентября было очень теплым, и лето в этом году длилось почти до конца сентября. С первыми осенними дождями королевская семья вернулась в столицу. В день, когда курьер принес новость о возвращении августейших супругов, радостный Патрик после окончания занятий в университете поспешил как можно скорее домой. Всего через полчаса после его прихода королевский кортеж въехал во двор замка. Патрик, выбежав встречать королеву и Альбину, подал руку ее величеству, помогая выйти из экипажа. - Здравствуй, Патрик, все ли у тебя хорошо? – приветствовала его королева. Как учеба? Есть успехи? – спросила она. Патрик отвечал кивком и радостной улыбкой. - А с друзьями ты встретился? – продолжала расспросы королева. Оттилия, тем временем, вышедшая из своей кареты, с гримасой отвращения наблюдала за разговором своей сестры с юношей. - Значит, все у тебя в порядке? А я, признаться, несколько переживала за тебя, все думала, как ты здесь один? – сказала королева. - Ой, мама, ты за него как за маленького переживаешь, не беспокойся, ему всегда хорошо, Патрик ведь у нас скучать не умеет! – послышался из кареты недовольный голос Альбины. Лакей хотел было подать руку ее высочеству, но принцесса отклонила его помощь, дожидаясь, когда Патрик подойдет к ней, но как назло, королева отвлекла юношу расспросами. - Патрик, ты что, забыл о моем существовании? – капризно спросила принцесса. Отрицательно покачав головой, юноша с улыбкой подал руку Альбине, не спуская с принцессы счастливого взгляда. - Как же мне было скучно в летнем замке, да и здесь не веселее. Как на тебя посмотрю, так тоска раздирает. Даже поговорить не с кем. Отец, объясни мне, почему у нас такой маленький двор? Я слышала, что в Пенагонии и Мухляндии все иначе. У мухляндских принцесс полно кавалеров, - их окружает множество молодых дворян. Почему у нас нет придворных? - Ваше высочество, у нас в стране иная политическая ситуация! – поспешил вмешаться в разговор канцлер. – Королю Мухляндии трон достался по наследству, и его не окружает столько завистников и недоброжелателей, как вашего отца. Вы уже достаточно взрослая, и я могу сказать вам, что присутствие большого количества вельмож при дворе в нашем случае небезопасно для жизни. Вы же не хотите быть отравленной вашими кавалерами? Альбина с недовольством выслушала объяснения канцлера. - Я вам не верю. Просто вам одному хочется управлять моим отцом, соперников вы не потерпите. К тому же, мне кажется, что если понадобиться кого-то отравить, то это скорее всех сделаете именно вы! - Альбина!!! Подумай, что ты говоришь! – закричала Оттилия. - А что я такого сказала? Я не боюсь, что меня отравят молодые дворяне, которые все будут в меня влюблены! – уверенно ответила принцесса. А вот у вашего мужа всегда такой вид, будто он кого-то замышляет отравить! - Да как ты смеешь оскорблять моего супруга, - вспомни, что именно благодаря его стараниям ты принцесса Абидонии! – воскликнула Оттилия. - Это еще почему? – иронично удивилась Альбина. – Я принцесса, потому что мой отец – король! Не понимаю, причем здесь канцлер? - Если бы не канцлер, дорогая племянница, твой отец не стал бы… - Тише, Оттилия! – прикрикнул на жену граф Давиль, указывая взглядом на Патрика. – Довольно объяснений! Не стоит говорить о моей помощи его величеству! Я не люблю этого. Пусть принцесса думает, что хочет, - трудясь на благо государства, я привык выслушивать оскорбления. Видно, это мой крест. Пойдем во дворец – начинается дождь, - с этими словами канцлер увел жену с террасы. Войдя в свой кабинет, он раздраженно зашипел: - Ты понимаешь, что чуть было не проболталась в присутствии Патрика? Что, совсем спятила? - Прошу тебя, не поднимай бурю в стакане воды. Я не собиралась рассказывать Альбине о гибели короля Анри, - принцесса и так все знает. - Как знает? Все знает? – в ужасе воскликнул канцлер. - Она с детства знает, что король Анри и ее тетка Эмма были убиты разбойниками. Я всего лишь хотела сказать Альбине, что мятежные дворяне не желали коронации ее отца, и вы своевременно подавили восстание, - только и всего. Не вижу причины, по которой я должна была молчать об этом в присутствии безродного мальчишки. - Все равно, не стоило говорить. - Я же не расскажу о его истинном происхождении, и о том, кто стоял за убийством… - понизив голос, произнесла Оттилия. - Но лучше ему не знать о восстании дворян, - сказал канцлер, - хотя, наверное, Патрик уже давно знает об этом от своих университетских друзей, - зло добавил он. От Патрика не укрылось то, как оборвал разговор канцлер, не дав жене рассказать о том, как он помог занять трон королю Теодору. «Смешные люди, - подумал Патрик, - они пытаются скрыть то, что мне давно известно. Неужели они настолько глупы, что считают, будто я забыл, что я – принц абидонский? Ну а то, что канцлер короновал полковника Теодора затем, чтобы править самому, знают даже помощники садовников». После приезда королевской семьи в столицу, жизнь потекла также размеренно и скучно, как и прежде. Король развлекался прогулками на любимом коне по аллеям облетевшего парка, королева проводила дни за вышиванием, Альбина скучала больше всех, не желая заниматься вышивкой или чтением, и лишь таким полностью противоположным людям как канцлер и Патрик скучать было некогда. Канцлер занимался государственными делами, выдумывая новые законы, и супруга изо всех сил помогала ему, также не желая скучать, а Патрик, проводивший полдня в университете, после занятий общался с друзьями, а вечером читал и сочинял стихи.
Княжна: Так прошло два месяца. Однажды воскресным ноябрьским вечером Патрик решил навестить заболевшего Поля. Собираясь идти в город, Патрик вооружился шпагой, бывшей скорее психологическим, нежели холодным оружием, ибо шпага, предназначенная для уроков фехтования, была совершенно тупой. Тем не менее, не всякий бандит решится напасть на вооруженного человека, и таким образом даже тупая шпага может защитить своего владельца. Выходить в темноте вечером безоружным было опасно, - полиция плохо охраняла покой граждан, редко занимаясь своими прямыми обязанностями. Вместо преступников полицейские задерживали честных людей, выражавших недовольство правлением канцлера, да брали взятки с купцов, нарушавших правила торговли. Грустное зрелище представлял собой Клервилль в этот осенний вечер. Впрочем, город давно утратил свой былой блеск, которым он восхищал путешественников в дни правления короля Анри. Прямо напротив дворца стояло огромное приземистое здание живодерни, на которое Патрик не мог глядеть без отвращения: каждый раз, когда влюбленная кошка Гризетта покидала дворец на несколько дней в поисках хвостатого кавалера, Патрик с ужасом гадал, не закончила ли она свои дни здесь. За громадные размеры живодерню можно было считать достопримечательностью абидонской столицы, но, к счастью, горожане стыдились хвастаться величиной подобного заведения. Величина живодерни объяснялась просто – когда-то давно, в последние годы правления Анри II, здесь по его приказу началось строительство грандиозного театра. Был заложен фундамент, и началось возведение первого этажа, но гибель короля Анри положила конец дальнейшему строительству. Канцлер, и ранее не одобрявший эту стройку, теперь, закрыв небольшие театры и запретив выступления бродячих артистов, долго думал, что делать со ставшим ненужным недостроенным зданием. В конце концов, он приказал возвести крышу над первым этажом, и превратить получившееся строение в живодерню для бездомных кошек и собак – канцлер ненавидел животных, и количество собак и кошек погибших в мучениях под пытками, которые учинял им граф Давиль в годы своего отрочества, исчислялось несколькими десятками. Таким образом, здание, предназначенное для театра стало живодерней, и о первоначальном замысле строителей напоминали лишь колонны перед входом, да пустые ниши в стене, предназначенные для статуй Аполлона и его муз. Канцлера не смущало соседство живодерни с королевским дворцом, - напротив, он находил в этом своеобразную прелесть, о чем он не замедлил написать в своем дневнике. Историки и психиатры, изучающие личность графа Давиль, предполагают, что он страдал расстройством психики, которое выявлялось в патологической жестокости. За заданием живодерни начиналась главная улица – Королевская Авеню. Выглядела она плачевно – фасады домов давно нуждались в покраске, но канцлер потребовал проводить косметический ремонт зданий раз в пятнадцать лет, для экономии бюджета городской казны. На первых этажах располагалось множество лавочек, и торговцы, не стесняясь, вывешивали на стены домов огромные рекламные плакаты, обезображивавшие вид зданий. Впрочем, многое считали, что плакаты напротив, украшают дома, ибо закрывают собой облупившуюся краску. Ранее на этой улице были клумбы, благоухавшие в летние дни красивыми неприхотливыми цветами, но сейчас на них росла сорная трава, которую поедали лошади горожан. Главную улицу пересекало несколько каналов, давно нуждавшихся в чистке. Только самые плоскодонные лодки могли проплыть по ним, не рискуя сесть на мель. Прошло время, когда по каналам катались на яхтах. Теперь по грязной воде плавал мусор, наглотавшись которого подыхала рыба. Канцлер, измученный государственными заботами, все никак не мог решить, что дороже: вычистить и углубить каналы так, чтобы по ним могли ходить небольшие грузовые баржи, или совсем засыпать их землей. В столь же плачевном состоянии, как Королевская Авеню, были и другие крупные улицы Клервилля. Река, пересекавшая город, была загрязнена, как и каналы, а все городские парки были в запустении. Большое озеро в крупнейшем парке заросло тиной, став похожим на болото. Фонтан на площади перед городской ратушей был сломан, а фонтаны на Королевской площади – между королевским дворцом и живодерней включались только по праздникам. Дом Поля был далеко от королевского дворца, и когда Патрик пришел к другу, уже начинало темнеть. - Патрик, как я рад тебя видеть, - ты один можешь меня понять! – воскликнул Поль, едва Патрик вошел к нему в комнату. – Спасибо, мне уже лучше, - ответил Поль, прочитав вопрос в глазах друга. – Утром ко мне пришли Оноре и Луи, и ты не представляешь, как они смеялись надо мной! Я им рассказал, как умудрился простыть. Понимаешь, дело в том, что мы с Эмилией договорились встретиться в городском саду в шесть часов, а я пришел в пять… Я не перепутал время, просто… не знаю! – смутился Поль. – Как назло, начался дождь, и я промок и замерз, ну, наверное, тогда и простудился. Конечно, гулять под дождем мы не стали, но мне хватило и часа ожидания, для того чтобы заболеть. Ты не смеешься? Патрик удивленно взглянул на Поля, не понимая, над чем тут смеяться. - Вот! Я же говорил, что ты все можешь понять! А эти двое хохотали, как сумасшедшие! Патрик, окажись ты на моем месте, ты мог бы поступить, как я? Патрик согласно кивнул головой в ответ: Альбину он бы мог ждать за два или три часа до назначенного часа встречи. Поль, Оноре и Луи догадывались, что Патрик влюблен в принцессу, - он всегда вздрагивал и краснел, когда слышал ее имя. Студенты, ругавшие короля и канцлера, восхищались красотой Абидонской принцессы, и никто не мог сказать про нее ничего дурного. Правда, если бы они видели, как жестоко обходится Альбина с Патриком, то они бы изменили свое мнение о королевской дочери. В восемь часов вечера Патрик отправился домой. Чтобы сократить путь, юноша свернул на небольшую плохо освещенную улочку, застроенную домами купцов и дворянскими особняками. В свете редких фонарей Патрик разглядел идущую далеко впереди девушку, одежда которой выдавала ее принадлежность к низшему сословию. Девушка спешила, испуганно оглядываясь по сторонам, - ей страшно было идти домой поздним вечером по безлюдной улице. Заметив Патрика, девушка ускорила шаги, стремясь увеличить расстояние межу собой и идущим позади нее мужчиной. Но опасность поджидала ее впереди. На противоположной стороне улицы показался подозрительный тип, вышедший из соседнего переулка. Это был юнец плотного телосложения, шедший вразвалку. - Куда спешишь, красавица? – окликнул он девушку, едва поравнявшись с ней. – Проводить тебя, милая? – развязно спросил он, подойдя вплотную к девушке. - Не надо, - коротко ответила она, попытавшись обойти пьяного. - Почему не надо? А может, все-таки надо? Чтоб никто тебя не обидел… - с этими словами пьяный попытался обнять девушку за талию. - Пустите, что вы делаете?! – отбросив его руку, возмутилась девушка. - А что я делаю? Ничего страшного, - цинично усмехнулся детина. – Ишь ты, какая пугливая козочка попалась! Ну не бойся, не бойся, моя киска, - я ласковый! – с этими словами нахал попытался обнять девушку за плечи. - Отпусти! – испуганно закричала она, отталкивая пьяного. - И отпущу, отпущу, - но только после того, как приласкаешь! Подари мне ночь любви, красавица! – с этими словами негодяй крепко схватил свою жертву за руки. - Пусти меня!!! – снова закричала девушка, безуспешно пытаясь вырваться. - Ну не трепыхайся так, моя птичка, я тебя скоро сам отпущу, если будешь ко мне благосклонна! Еще никто не жаловался на… Ой! – внезапно пьяный оборвал свою речь и выпустил руки девушки, которая сразу же отбежала на несколько шагов. Пьяный испуганно уставился на Патрика, неожиданно приставившего острие шпаги к его горлу. Юноша, еще издали догадавшись о грязных намерениях пьяного, бросился на помощь в тот миг, когда негодяй обнял девушку в первый раз. - Ты чего, парень? Обалдел, что ли? Видишь, я со своей невестой разговариваю! - Не верьте ему! – закричала девушка. - Да убери ты шпагу, это же недоразумение! – закричал пьяный. Но Патрик продолжал держать конец шпаги у горла негодяя, разгневанно глядя на него. Тем временем пьяный хорошо рассмотрел своего противника, и страх у него заметно убавился: Патрик был хрупкого сложения, и ниже его на целую голову. Помедлив с мгновенье, пьяный неожиданно выхватил кинжал, и попытался отклонить шпагу юноши. Будь негодяй чуть менее пьян, жизнь Патрика оборвалась бы на этой улице – он еще слабо владел фехтованием. Во всяком случае, через несколько лет король Патрик VII признался, что сам не понимает, как он смог в тот день выбить кинжал из рук пьяного купеческого сынка. Свою победу молодой король Абидонии мог объяснить лишь сильным опьянением противника. Вероятнее всего так и было, - пьяный выронил кинжал после короткой схватки, успев перед этим слегка ранить Патрика в руку. Но, когда дебошир остался безоружным и снова увидел у своего горла острие шпаги, он внезапно громко завопил: - Помогите!!! Убивают!!! Полиция!!! Эй, кто-нибудь, вызовите полицию!!! Эхо, отражавшееся от стен домов, многократно повторяло его крики. Патрик почти не обратил внимания на его вопли, зная, что абидонская полиция никогда не прибегает на зов о помощи, но этот случай неожиданно стал исключением: из приземистого здания, находившегося неподалеку и оказавшегося полицейским участком, выбежали полицейские и поспешили на помощь к пьяному забулдыге. - Убивают!!! Спасите!!! – еще громче закричал пьяный. Патрик быстро убрал шпагу от горла пьяницы и отступил на несколько шагов. - Что здесь происходит?! – грозно спросил полицейский, подбежав к молодым людям. - Господин полицейский, - вот он… он напал на меня! – запричитал пьяный. – Я просто шел, а этот ненормальный вдруг без предупреждения выхватил шпагу и… где мой кинжал… - вот куда отлетел, видите? - Это правда? – спросил Патрика полицейский. Что мог ответить немой Патрик?! Он лишь растерянно смотрел на капрала полиции. - Я спрашиваю, ты нападал на него? – повысил голос полицейский. – Что ты молчишь? Немой, что ли? Патрик не успел кивнуть в ответ, - капрал обернулся на голос девушки. - Он защищал меня, господин полицейский! Этот негодяй, - он… он… оскорбил меня непристойным предложением! – покраснев, со слезами на глазах еле выговорила наконец девушка. - Да что вы говорите? – с легкой иронией переспросил ее капрал. – Правда ли это, господин Жорж? – вдруг обратился он к пьяному, как к старому знакомому. - Как можно, господин капрал? Да я ни за что женщину не обижу! Врет она, - это его сообщница! Они, наверное, вдвоем хотели меня ограбить, а теперь разыгрывают спектакль! - Да что же вам так не везет, господин Жорж, - сочувственно вздохнул полицейский, - недели не пройдет, чтобы на вас не напали! Хорошо еще, что начальник нашего участка – свояк вашего отца, иначе пришлось бы вам каждую неделю ночевать на соломе в участке! - Судьба у меня, знать, такая… - всхлипнул Жорж. - Не верьте ему, господин полицейский! – закричала девушка, - он врет, это он первым напал на меня, а этот благородный дворянин спас мою честь! - Ничего себе, дворянин, - напал на мирного прохожего! – воскликнул Жорж. - Это ты – мирный прохожий?! – в свою очередь закричала девушка. - Замолчите оба! – рявкнул капрал. – Объяснишь ли мне ты, что произошло? – спросил он Патрика. Патрик покачал головой, надеясь, что капрал поймет, - что он – немой. Но капрал все понял по-своему: - Ясно, он так пьян, что не может говорить. Вашу шпагу, сударь, вы арестованы! – Господин Жорж, пройдите в участок, напишите заявление! - Я тоже напишу! – закричала девушка. – Я не позволю, чтобы оклеветали благородного человека! - Вот привязалась-то! Ну, точно, его сообщница! – заявил Жорж. Но тут Патрик, несколько опомнившись, протянул капралу записку, которую всегда носил при себе. - Документы в участке покажешь! – рявкнул полицейский, но подумав, взял записку. Прочесть ее он смог только в хорошо освещенном участке. «Прошу вас простить меня, но я не могу ответить вам, ибо я – немой». - Ну, так бы сразу и сказал, там, на улице, - я немой, не могу говорить, - я бы все понял! – сказал капрал, прочитав записку Патрика. Услыхав его слова, двое других полицейских, дежуривших в этот вечер в участке, громко расхохотались. - Грамотой владеешь? – спросил капрал, вновь вызвав у коллег приступ неудержимого хохота. - Ах, ну да, да, - вроде ты из благородных. Значит так, сейчас вы все трое напишете заявления. Вскоре два заявления легли на стол капрала – Патрик и девушка быстро изложили суть происшедшего. Жорж, бормоча себе под нос, долго не мог написать свое заявление. Капрал стал читать заявление Патрика: «Проходя по улице Жорден, я увидел, как нетрезвый человек оскорбил девушку. Посчитав своим долгом вступиться за нее, я обнажил шпагу, и когда он стал защищаться кинжалом, я выбил оружие у него из рук». - Так, а что же написала ты? – спросил капрал, взяв заявление девушки. «Этот пьяный подошел ко мне, схватил за руки и бесстыдно потребовал удовлетворения своего низменного желания. Я сопротивлялась, умоляя отпустить меня, но он, продолжая настаивать, не отпускал моих рук. Когда благородный дворянин пришел мне на помощь, пьяный отпустил меня, но затем он схватился за кинжал, который немой дворянин выбил у него из рук, после чего пьяный закричал, что его убивают, и позвал на помощь полицию». - Ложь все! – закричал Жорж, - вот, примите и мое заявление! «Я шел себе спокойно, никого не трогал, и вдруг девка как заорет, а немой как приставит мне шпагу к горлу, - ни с того, ни с сего, я стал защищаться, но он чуть не убил меня, не подоспей вовремя наша доблестная полиция!» - прочел капрал. – Н-да-а-а-а… Не знаю, что и делать… Ваше заявление расходится с их… - промямлил он. - Да врут они все! – воскликнул Жорж. – Этот ненормальный – немой, а немые все хитрые, а девка – посмотрите на нее – она же рыжая, а рыжим верить нельзя! Неужели меня посадят из-за двух мошенников?! - Сам ты мошенник! – закричала девушка. - Молчи, рыжая ведьма! – крикнул Жорж. - А ты курносый! – невпопад ответила девушка, - и это мамаша твоя – ведьма, раз вырастила такого негодяя! - Вот, слышали, какая хамка! Да моя маменька умерла от радости, увидав, какой я ангелочек родился! – запальчиво крикнул Жорж. – Сама-то ты кто? Спросите ее, господин капрал, что она делала так поздно на улице? Ни одна порядочная девка не выйдет из дома в такой час! - Это правда, - задумался капрал, - что ты делала на улице в столь неурочное время? - Я служу горничной у госпожи де Беж. Моя госпожа страдает мигренями, и сегодня у нее кончилось лекарство. Вот она и послала меня в аптеку за порошком. - Все врет эта выдра! - снова закричал Жорж. - Сам крокодил! – дерзко ответила ему девушка. - Замолчите оба!!! – потерял терпение капрал. – Значит, так: дело это весьма запутанное, и без начальника участка – вашего родственника, мсье Жорж, я разобраться не могу. Дайте подписку о невыезде, и я отпущу вас под честное слово домой, а завтра пусть ваш дядюшка разбирается, кто вы – преступник или же пострадавший. Подпишите эту бумагу, и ступайте домой. Поставив корявую подпись, Жорж с обиженным видом покинул участок, громко хлопнув дверью. - С вами же, ваша милость, все гораздо серьезней, - обратился капрал к Патрику. – Вы сами подтвердили показания Жоржа и этой девушки, - разница лишь в том, что вы якобы совершили нападение, защищая честь девушки. Здесь мало подписки о невыезде, - нужен залог. Если вы напишете записку родственникам о том, что задержаны, мы немедленно отправим письмо с курьером к вашим родным, и если они сразу же изволят приехать и внести залог, вы будете тотчас освобождены. Согласны написать? Задумавшись ненадолго и решив, что у него нет иного выхода, Патрик согласно кивнул. - Тогда пишите! – распорядился капрал. - А что будет со мной? – робко спросила девушка. - Ты можешь тоже дать подписку о невыезде, и отправиться домой. Живешь по месту службы? - Да… - Ну, смотри, если обманешь… Я знаю, где дом госпожи де Беж! Думаю, начальнику еще предстоит разбираться, на самом ли деле ты чуть не пострадала, или являешься сообщницей немого… Капрал взглянул на Патрика, который написав письмо, сложил его треугольником и подписал адрес: «Королевский дворец, ее величеству лично в руки». - Закончил письмо? – спросил капрал, – давай его сюда, - так, и кому оно адресовано? Хм, «королевский дворец…» - прочел он, и громко и недоверчиво расхохотался: - Тоже мне, принц нашелся! – воскликнул он. Смертельно побледнев, Патрик выхватил у капрала из рук письмо, и порвал его на мелкие куски. Полицейские недоуменно уставились на юношу. - Вот балда! Зачем ты письмо порвал? – спросил капрал. Вместо ответа он увидел невыразимый ужас в глазах Патрика. - Ребята, да уж не сумасшедший ли он? – спросил капрал. – Ненормальный какой-то, это точно! Надоело мне это все, пусть начальник участка разбирается, - а я человек маленький! Отведите этого психопата в камеру, да покрепче закройте дверь, - вдруг вырвется и всех покусает, - от него, кажется, можно этого ожидать! Пусть его родные разыскивают, или начальник их сам ищет! - Господин полицейский, могу ли я внести залог за моего спасителя? – робко спросила девушка. - Ты? Да знаешь ли ты, какой залог надо заплатить за дворянина? Ровно сто золотых! Есть у тебя такая сумма? Девушка испуганно ахнула, и покачала головой. - Впрочем, если у него нет родственников, ты сможешь внести хотя бы половину или четверть этой суммы, для того, чтобы его освободить. Остальное он потом выплатит сам. Если наберешь пятьдесят или хотя бы двадцать пять золотых, приходи с деньгами в участок, и мы отпустим этого психопата. Если же нет, - его через неделю будут судить, и он получит три месяца тюрьмы, ибо трудно будет доказать его невиновность. Вот если бы на тебя напал не Жорж… - тут полицейский закашлялся, запоздало сообразив, что сболтнул лишнее. – Ну, что, все поняла? Тогда ступай! Тем временем двое полицейских втолкнули оцепеневшего от ужаса Патрика в камеру. Плохо понимая, что происходит, юноша без сил упал на солому, служившую постелью заключенным. «Откуда они это знают?» - думал Патрик, вспоминая, как капрал назвал его принцем. «Кто мог ему рассказать? Откуда такая осведомленность? А может, сам канцлер оповестил всю полицию, приказав следить за мной?.. Нет, это невозможно, - если все узнают, что я - принц, плохо будет самому канцлеру! Но тогда почему этот капрал обо всем знает?..». Только через час успокоившийся Патрик догадался, что не понял шутки капрала, и совершил непростительную глупость, порвав письмо. «Такого дурака как я, еще поискать надо! – в отчаянии думал Патрик. – Совсем не понимаю шуток! Вот сидите теперь в участке, ваше высочество!», - иронизировал принц, лишенный титула.
Княжна: Пошевелив рукой, Патрик почувствовал боль. Сняв камзол, юноша кое-как перевязал рану носовым платком, затем с содроганием оглядел темную и холодную камеру. «Сколько дней мне придется провести здесь?» - испуганно думал он. В это время старая Жанна в последний раз подошла к комнате Патрика, - проверить, не вернулся ли он. На душе у нее было неспокойно. Убедившись, что Патрик до сих пор не вернулся, Жанна выпила успокаивающих капель, и легла спать, надеясь, что через полчаса или час Патрик вернется домой. Около половины десятого утра, когда камеристка королевы причесывала свою госпожу, в дверь спальни Флоры постучала Жанна: - Простите, ваше величество, у меня срочное дело! – услышала королева из-за двери голос служанки. - Войдите! – сказала она. - Доброе утро, ваше величество, простите за беспокойство, но… Патрик… Он вчера вечером не вернулся… Он не пришел домой… - Как это не вернулся?! – ужаснулась королева. – Почему ты мне сообщаешь об этом только сейчас? - Но я думала, что он придет часам к девяти или к десяти вечера. Он же всегда возвращался домой. Поэтому я и не стала беспокоить вас вчера. Но сегодня я убедилась, что его нет в замке. - Может быть, он серьезно болен, закрылся на ключ и не может встать и открыть дверь? – предположила встревоженная королева. - Увы, ваше величество, у меня ведь есть запасной ключ от его комнаты, и утром я открыла дверь. В комнате пусто. Патрик не возвращался. - О, господи! Что же делать?! – королева заметалась по комнате, нервно хрустя пальцами. - Бедный мой мальчик, с ним, наверное, что-то случилось! Надо заявить в полицию! Эй, кто-нибудь! – с этими словами королева яростно позвонила в бронзовый колокольчик. Через несколько мгновений в дверях появился лысый лакей, как будто нарочно находившийся неподалеку. - Вызовите капитана королевской гвардии! – приказала королева. Через десять минут в комнату ее величества вошел капитан Удилак. - Немедленно направьте курьеров во все полицейские участки, - сделать заявление, что вчера вечером ушел и не вернулся во дворец Патрик. - Ва-ва-ваше величество! – испуганно воскликнул Удилак, - Т-так точно! Тем временем никем не замеченный лысый, подслушивавший за дверью, бросился доложить канцлеру об исчезновении Патрика. - Ваше величество, соблаговолите лично изложить приметы Патрика, - робко попросил Удилак. - Что вы, сами их не знаете? - возмутилась королева. – Можно подумать, что вы ни разу не видели Патрика! - Вблизи – нет. Вы же знаете, что канцлер запретил гвардейцам близко подходить к вашему воспитаннику, - а ему, следовательно, - к нам. Это после того, как старина Шарль начал было учить мальчика фехтованию… Осмелюсь доложить, я знаю только что Патрик среднего роста, стройный и у него светлые волосы. Особых примет не припомню… - Синие глаза и родинка на щеке недалеко от правого глаза, - всхлипывая, сказала королева. Пречистая Дева, неужели с ним случилось несчастье?! - В-ваше величество, мужайтесь! Вам еще рано отчаиваться! Но тут мужество окончательно оставило королеву, и она громко зарыдала. Камеристка поспешила подать ей воды с успокаивающими каплями. Старая Жанна тоже не выдержала и заплакала вместе с королевой. Удилак неуклюже пытался успокоить обеих: - Ваше величество, да может он скоро вернется, не извольте беспокоиться… Ну а ты, мамаша, что сопли-то распускаешь… Простите в-ваше величество, виноват… Привлеченный шумом, в комнату супруги вошел король: - Здравия желаю, матушка, - что стонешь, как лошадь, сломавшая ногу? Случилось чего? - Разрешите доложить, ваше величество! Патрик ушел вчера вечером и не вернулся в замок! – отрапортовал Удилак. - Как не вернулся? Ну, ничего себе! – удивился король. – Да будет тебе расстраиваться, мальчишка, наверное, заночевал у какой-нибудь девки… - Что-о-о-о-о?! – воскликнула шокированная королева, уставившись округлившимися глазами на мужа. – Теодор, да ты понимаешь, что говоришь? - Вполне, моя дорогая! Я в его годы еще и не такое вытворял! Славное было время! Однажды даже попал в участок: вместе с друзьями я пошел в таверну выпить и развлечься, - замечательные красотки прислуживали там посетителям! Когда девицы уселись к нам на колени, предлагая любовь, в таверну вошла другая компания таких же молодцов, как и мы, ходивших к тем же девчонкам. Ух, и драка же началась! Те ослы были еще глупее нас, и, кажется, искренне влюбились в проституток. По своей дурости они вообразили, что мы хотим увести их невест. День после этого я провел в участке, пока меня батюшка покойный не выкупил. Он тогда велел выпороть меня кнутом, да матушка вовремя заступилась. Эх, знали бы мои родители, кем я стану! - Теодор, перестань рассказывать мне о твоих похождениях! Слава Богу, Патрик не такой как ты, и с ним ничего подобного не случится! - Ты в этом уверена, сестрица? – раздался ледяной голос Оттилии, незаметно вошедшей в комнату королевы. – Мне кажется, ты слишком идеализируешь этого мальчишку. Возможно, он и не пошел к девице легкого поведения, но ничто не могло помешать ему напиться, и остаться ночевать у приятелей. Я считаю, что еще слишком рано заявлять в полицию. - А что же тогда делать?! – воскликнула несчастная королева. - Прежде всего, надо отправить посыльного в университет, - возможно, Патрик там. Если его там нет, посыльному следует расспросить его друзей, - быть может, они знают о его планах на воскресенье. Если же выяснить ничего не удастся, и Патрик не будет найден, тогда придется заявить в полицию. - Вот это правильно, свояченица, - подтвердил король, - может, он уже проспался после попойки, и спокойно учится, а мы тут переживаем. - Теодор, перестань наговаривать на бедного мальчика! Это касается и тебя, сестрица! – неожиданно резко произнесла королева. - Ты слишком волнуешься из-за этого мальчишки, сестра. Не пристало королеве переживать из-за безродного! – ответила Оттилия. Оноре и Луи были несколько удивлены отсутствием Патрика в университете. Но еще сильнее они удивились и встревожились, когда прервав лекцию, в аудиторию вошел профессор Морис в сопровождении гвардейца. - Здесь Патрик, - воспитанник ее величества? – спросил Морис, напрасно пытаясь отыскать взглядом Патрика. - Нет, ваша милость, он не пришел на занятия, - ответил преподаватель латыни. - Луи, я знаю, что вы дружите с Патриком. Не осведомлены ли вы о том, что он собирался делать в воскресенье? Возможно, он собирался куда-нибудь пойти? - Господин профессор, простите, что случилось? – испуганно спросил Луи. - Патрик вчера вечером ушел из дворца и до сих пор не вернулся. Если вы что-нибудь знаете, то расскажите, помогите его найти. - Я знаю, что он в воскресенье собирался навестить заболевшего Поля, - но в какое время, мне неизвестно. - Мы были у Поля днем в три часа, Патрик к нему еще не приходил, - вмешался Оноре, - возможно, что вечером Патрик пошел к Полю. - Благодарю вас, господа, - ответил гвардеец, - будьте любезны указать адрес вашего друга Поля. Через час курьер вернулся во дворец с неутешительными вестями: Патрика не было в университете, а его друг Поль рассказал, что Патрик ушел от него в восемь часов вечера. Громко зарыдав, королева закрыла лицо руками: - Мой мальчик! Жив ли он еще?! – воскликнула она. Тотчас же были посланы курьеры во все полицейские участки с описаниями внешности Патрика. Не прошло и часа, как обрадованный Удилак доложил королевской чете: - Ваши величества, Патрик нашелся! - Где он? – королева вскочила с софы и подбежала к капитану гвардии. - В полиции. Начальник сказал, что отпустит его только после внесения залога или особого приказа короля. Королева, охнув, схватились за сердце, и без сил упала в кресло. - Но что произошло? – с трудом вымолвила она. - Кажется, Патрик напал вчера вечером на сына какого-то купца, - торговца шелком, затем, прошу прощения, устроил драку в участке. Начальник участка говорит, что Патрик и мсье Жорж – пострадавший от рук воспитанника вашего величества, - они… ну, не поделили девушку, что ли… - Ну, а я что говорил, дорогая! – воскликнул король. – Все вышло, как и у меня в годы юности. Да будет тебе расстраиваться, сейчас отдам приказ, и через полчаса Патрик будет дома! Мальчик-то и впрямь молодец, - не ожидал я от него такой прыти! - Он не стоит особого приказа вашего величества – вдруг холодно сказала королева. – Лучше заплатить за него выкуп, как за сына мещан. Его поведение отвратительно. - Ну, уж нет, сестра, - возразила Оттилия, - пусть лучше его величество отдаст приказ, который не будет стоить денег! Всего-то лист бумаги да капля чернил и воска для печати! Ты хоть знаешь, что выкуп стоит сто золотых? - Так мало? – удивилась королева. - Мало?! – возмутилась Оттилия. – Ты привыкла сорить деньгами, сестрица, так скоро казна опустеет! Мы вовсе не обязаны тратиться на этого мальчишку! Кормили его в течение тринадцати лет, одевали, теперь платим за обучение в университете, - еще и из тюрьмы выкупать! Это уже слишком! Ваше величество, прошу вас, отдайте приказ об освобождении, не тратьте деньги попусту! Король, недолго думая, накарябал на листе бумаги приказ, скрепив его королевской печатью, и вручил Удилаку. - Ступай, капитан, освободи храброго юношу! Альбина, находившаяся в это время в гостиной, и не произнесшая за все утро ни слова, рассмеялась, услышав распоряжение отца. - Ну что ты плачешь, мамуля, видишь, все хорошо закончилось, - стала успокаивать принцесса свою огорченную мать. - Я не ожидала от него такого, - всхлипнула королева, вытирая слезы разочарования. - Сестра, держи себя в руках, - сказала Оттилия. – Кстати, это все плоды твоего воспитания. Ты донельзя избаловала этого мальчишку. Когда Патрик был еще совсем маленьким, я уже предвидела его будущее, - тогда я сказала, что он вырастет порочным человеком. Ты помнишь? - Да… Ты оказалась права. Но какие ошибки допустила в его воспитании я – не пойму. Я считала Патрика примерным мальчиком и представить не могла, что может случиться нечто подобное… Справедливости ради стоит заметить, что честный Удилак точно передал слова курьера королевской чете, а гвардеец, посланный в участок, передал капитану слово в слово рассказ начальника участка, желавшего выгородить своего беспутного родственника. Офицер полиции не слишком поверил в то, что задержанный юноша является воспитанником королевы. Но, когда через полчаса в служебном экипаже, украшенном королевским гербом, приехал в сопровождении гвардейца лысый лакей и предъявил начальнику приказ короля об освобождении Патрика, бравому офицеру полиции чуть было не стало дурно: - Да здравствует его величество король Теодор! Я сейчас, сейчас же немедленно! – не договорив, полицейский бросился отпирать камеру, где сидел Патрик. - Ваша милость, господин Патрик, можете быть свободны. Инцидент исчерпан, приношу вам свои извинения, прошу вас о снисхождении, не держите зла на меня, - я всего лишь скоромный офицер полиции и исполнял свой долг. Разумеется, мерзавец Жорж будет арестован, и строго наказан за оскорбление члена королевской семьи. Услышав эти слова, Патрик вздрогнул, и внимательно посмотрел на начальника участка. - Прошу вас, ваша милость, не гневайтесь, дело и впрямь было запутанным, - повторил полицейский, низко поклонившись. - Идемте, ваша милость, на ногах-то держитесь после вчерашней попойки? – ехидно спросил лысый. Патрик ответил ему равнодушным взглядом, - после вчерашнего приключения насмешка лакея не могла вызвать гнева, к тому же Патрик себя плохо чувствовал. Юноша провел бессонную ночь в холодной камере, терзаемый волнениями, которые вызвали головную боль, и к тому же нестерпимо болела рана на руке. При мысли о том, что подумает королева, узнав, что он попал в участок, Патрика охватывал ужас. Вернувшись во дворец, Патрик догадался, что утратил доброе имя. Слуги, которых он встретил на лестнице, с трудом сдержали смех, взглянув на него, и никто не выразил ему сочувствия, за исключением старой Жанны, но и ее радость была омрачена тяжелым разочарованием. - Патрик! Ты вернулся, сынок? – воскликнула Жанна, топившая печь в коридоре. – Святая Дева, на что ты похож! И как ты до этого докатился?! Боже мой, вот этого я от тебя не ожидала! Ты посмотри на себя, - до чего тебя довело твое беспутство! Сколько же ты выпил вчера, мой хороший? Патрик с удивлением отшатнулся, непонимающими глазами глядя на Жанну. - Иди, переоденься, умойся, и… о, господи, у тебя же ранена рука! Беги скорей к доктору, путь он тебя перевяжет, а то антонова огня не избежать! Патрик, вняв разумному совету пожилой женщины, поспешил к лейб-медику. Обработав и перевязав неглубокую, но болезненную рану, Коклюшон с сочувствием взглянул на юношу: - Осмелюсь вам посоветовать выпить стакан воды с медом и лимоном. Очень от похмелья помогает. Устало взглянув на врача, Патрик поклонился в знак благодарности и поспешил к себе. Взглянув на свое отражение в зеркале, стоявшем в коридоре, юноша испугался: он был очень бледен, а под глазами залегли резкие тени. «Теперь понятно, почему все думают, что я был пьян», - догадался Патрик. Переодевшись и приведя себя в порядок, Патрик решил все объяснить королеве, написав записку, в которой кратко изложил вчерашнее происшествие. Флора, проплакавшая все утро, несколько успокоилась, и, припудрив раскрасневшееся лицо, решила выйти в сад, подышать свежим воздухом. Меньше всего на свете она хотела сейчас видеть Патрика. Накинув плащ, ее величество собиралась оставить свои покои, и, выходя из комнаты, она чуть не столкнулась с Патриком, который только что хотел постучать в ее дверь. Юноша с виноватой улыбкой поклонился, и хотел поцеловать руку своей благодетельницы, но королева спрятала руки за спину, не желая, чтобы Патрик прикасался к ней. Тогда Патрик протянул ей записку, но королева оттолкнула его руку с листом бумаги. - Мне не нужны твои объяснения, Патрик. Иди, пожалуйста, к себе. Я не хочу тебя видеть. Патрик грустно взглянул в глаза королевы. - Ты не представляешь, как я разочаровалась в тебе. Я считала тебя порядочным человеком, но теперь я знаю, что порядочных людей не существует. Мне очень больно было осознать это. Дай Бог тебе тоже пережить столь горькое разочарование, тогда ты сможешь понять, как я страдаю сейчас, узнав, что ты пошел по плохой дорожке. Мне очень жаль тебя. Да, мне очень жаль… Прошу, не докучай мне своими извинениями и объяснениями. Пожалуйста, оставь меня одну! Огорченный Патрик долго смотрел ей вслед. Самым обидным было то, что королева, считая его виноватым во всех смертных грехах, не желала узнать правду. Немного подумав, Патрик решил разыскать Альбину и вручить письмо ей, надеясь, что более любопытная принцесса, узнав правду о его приключении, расскажет все матери. Он застал Альбину в малой гостиной, - принцесса грела озябшие руки у огня, который только что развели в камине слуги. - Ты?! – холодно спросила принцесса, едва лишь Патрик вошел в комнату. – Не приближайся ко мне! – Как ты смеешь после всего… И что у тебя в руке? Если это опять стихи, дай прочесть их девчонкам из борделя! Ты объяснялся мне в любви, а сам развлекался с уличными девками! Я думала, что во всем замке один лишь ты не врешь, но как же я ошибалась! Ты оказался последним мерзавцем! Уходи, оставь меня и впредь больше не пытайся ко мне подойти! Со слезами на глазах Патрик выбежал из гостиной. Поднимаясь наверх, он встретил на лестнице Жанну, подметавшую коридор. - Ну, что, Патрик, ее величество не простила тебя? – взволнованно спросила пожилая женщина. Патрик покачал головой и протянул записку Жанне. - Дитя мое, да я же не умею читать по-письменному! – воскликнула Жанна. – Вот если, как в книжках напечатано… Ты подожди несколько дней, - у ее величества душа успокоится, и она простит тебе все, непременно простит, ведь она так любит тебя! И если ты дашь ей и себе слово не повторять больше таких выходок, у тебя все будет хорошо! Ты знаешь, многие совершают ошибки, но если вовремя понять, что пошел по кривой дорожке, и вовремя свернуть с нее, можно спасти свою жизнь… Внезапно старая служанка заплакала. Патрик с удивлением взял ее за руки, пытаясь успокоить. - Я тебе никогда не рассказывала этого, а ведь у меня был еще один сын, кроме Пьера, - Август. Бедный мальчик, как и ты, стал на путь порока, начал выпивать, встречаться с девками… и однажды в пьяной драке он получил удар ножом… Ему было всего двадцать… А Пьер вот наконец выбился в люди, – стал портным, и открыл кружевную лавку, - сам шьет одежду господам, а жена и дочери плетут кружева. Дела у него постепенно налаживаются, хотя он рано остался сиротой и вырос в нищете. Но его трудолюбие не дало ему умереть. Младший мой сын не хотел трудиться, он только и делал, что обижался на жизнь, - потому и пить начал… Ты уж прости, Патрик, - некогда мне с тобой разговаривать, - еще лестницу вымыть нужно! С этими словами Жанна поспешила уйти, не желая, чтобы Патрик видел ее слезы. Патрик был огорчен рассказом Жанны об ее беспутном сыне, но в тоже время его задело, что Жанна, единственная, кто теперь хотел с ним общаться, была твердо уверенна в его дурных наклонностях, и не пыталась даже предположить, что все может быть иначе, чем она думает. Словом, Патрика все осудили заранее, не дав ему возможности защищаться. Лишь одна живая душа во всем дворце не осуждала юношу, и радовалась его приходу,- это была серая кошка Гризетта, вбежавшая вслед за Патриком в его комнату и тершаяся о ноги своего хозяина. Постепенно Патрик успокоился, и решил больше не пытаться объяснить королеве, что на самом деле произошло с ним минувшей ночью. «Если ее величество и Альбина считают меня негодяем, не желая читать мои объяснения, - Бог им судья, пусть так и думают, - я не собираюсь больше оправдываться, пусть дурные мысли остаются на их совести. Перед Богом и самим собой я чист, и мне не пристало стыдиться своих поступков», - думал юноша. Но Жанне Патрик все же решил попытаться рассказать правду, не желая больше выслушивать ее порицаний, и терпеть ее жалость к себе, «беспутному несчастному мальчику». Подобрав с пола перья, сброшенные со стола и раскиданные по всей комнате кошкой, Патрик вывел на листе бумаги печатными буквами: «Милая нянюшка, бывает, что трезвого человека, пресекшего преступные деяния пьяницы, все считают дебоширом, а пьяного негодяя – пострадавшим».
Княжна: Тем временем начальник полицейского участка, - дядя Жоржа, поспешил в дом «пострадавшего», - своего непутевого племянника. Жорж недавно проснулся и теперь наряжался перед зеркалом, недовольно глядя на свою опухшую испитую физиономию. Полицейский без стука ворвался в комнату племянника, ничего не объяснив его встревоженному отцу, забрасывавшему его вопросами. - Ну, что, сидишь?! Костюмчик новый примеряешь, щенок?!! – заорал офицер полиции. - А что случилось, дядя? – удивился Жорж, взглянув на дядю своими глупыми и сонными глазами. - Ты на кого вчера напал, пьяная твоя рожа?! - Ой, дядя, ну хватит уже… - поморщился Жорж. – Он первый напал на меня, и честно признался во всем. Ты все знаешь, он рассказал правду. Ну, зачем сейчас поднимать шум из-за пустяка? - Пустяка?! Из-за тебя был арестован вступившийся за девушку воспитанник королевы! Нечего сказать, хорошо была награда за его благородный поступок, - ночь в участке! Он ведь почти что принц, - говорят, королева любит его как родного! И его задержали, а тебя, идиота, отпустили! Все, конец моей карьере, да и твоей паршивой жизни! - А что же я должен был делать? – плаксиво спросил Жорж. - По крайней мере, когда господин Патрик приставил шпагу к твоему ненасытному до выпивки горлу, ты должен был попросить прощения у девушки, признать себя негодяем, и умолять отпустить тебя и пощадить твою трижды ненужную жизнь! А теперь все пропало, - королевская семья этого так не оставит. Свояк, я прошу вас, немедленно прикажите слугам собрать сына в дорогу, и пусть сейчас же проваливает из страны, - я не хочу арестовывать своего племянника. Только побег может спасти Жоржа! - О, господи! Говорил я тебе, сынок, - добром твое поведение не закончится! - заплакал огорченный купец. – Поедешь в Пофигию, - туда часто приезжает наш поставщик Трутовино, - откроешь на мои деньги лавку. Я выделяю тебе половину моего состояния, - будь умницей, приумножь его! - Батюшка, это что, мне всю жизнь жить в Пофигии? – с ужасом спросил Жорж. - Хотя бы несколько лет, пока все забудут об этом деле, - сказал полицейский. – Ну, что стоишь, собирайся быстрее! Через час Жорж выехал из столицы, взяв с собой только смену одежды, деньги и деловые бумаги. На чужбине ему не удастся приумножить состояние отца, - напротив, молодой человек все промотает. Он и не подумает заниматься торговлей шелком – праздный образ жизни и развлечения окажутся куда приятнее. Вскоре Жорж наделает кучу долгов, которые придется выплачивать его отцу. Через два с половиной года Жорж вернется домой, - разоренный отец пожелает видеть сына перед смертью. После похорон отца Жорж останется в Абидонии – от дяди он узнает, что ему нечего бояться, - королевская семья напрочь забыла об аресте воспитанника королевы, и не требует наказать Жоржа. В то время дядя Жоржа уже не будет служить в столице – опасаясь гнева королевского семейства, после бегства племянника он попросит начальство о переводе в тихий провинциальный город. Там он дослужится до звания генерала полиции, и это ему понравится больше, чем должность начальника столичного участка. Жорж переедет к дяде, и под его прикрытием станет заниматься темными делами. За полгода Жорж окончательно падет, - он не станет гнушаться подрабатывать наемным убийцей. Жорж и его любимый дядюшка будут вполне довольны своим положением. Но однажды, теплым майским утром Абидония узнает об отречении короля Теодора от престола в пользу законного наследника, сына покойного короля Анри II, - принца Патрика, - того самого Патрика, которого на протяжении шестнадцати лет граждане Абидонии считали воспитанником королевы Флоры. Испугавшись гнева короля Патрика, генерал полиции и его племянник собрались бежать из страны, но их планам не суждено было осуществиться, - генерал получил приказ короля выставить полицейский кордон вокруг замка Давиль, находившегося недалеко от города. Туда была отправлена под домашней арест вдова канцлера, графиня Оттилия Давиль, - тетка короля Патрика и убийца его родителей. Получив приказ об особой охране государственной преступницы, генерал полиции вообразил, что находится в милости у короля, простившему честному полицейскому свое противозаконное задержание трехлетней давности. Но здесь честолюбивый генерал ошибся, - молодой король не мог предположить, что главой полиции провинциального городка является бывший начальник того самого участка, где он провел ночь три года назад. Если бы Патрик знал, с кем имеет дело, то он без сомнения не поручил бы недобросовестному полицейскому охраны столь важной преступницы. При всей строгости охраны, тетке короля будет выказываться должное уважение, и генерал полиции станет навещать благородную даму, в расположении которой он скоро престанет сомневаться. Их роман продлиться пять лет, и результатом станет попытка Оттилии вернуть себе власть. Жорж окажет неоценимую помощь своему дяде и его возлюбленной. К счастью, планы негодяев не осуществятся, и Жорж, угрожавший жизни наследника престола – принца Анри, будет убит прямо в королевском дворце, а его дядя, ожидая суда, повесится в тюремной камере, не вынеся предательства любимой женщины. За минуту до ареста генерала полиции Оттилия признается, что не любила его, а лишь использовала для осуществления своей заветной мечты – захвата власти. Он так и не узнает о самоубийстве Оттилии, - графиня Давиль выпив яд, последует примеру своего мужа. Но это уже совсем другая история, которая произойдет через восемь лет, а сейчас Жорж, гонимый страхом за свою жизнь, удирает в Пофигию. Проводив племянника, офицер полиции поспешил вернуться в участок. Через полчаса туда пришла та самая девушка, - невольная виновница скандала, последствия которого могли быть самыми неприятными для начальника участка. - Господин, я готова внести залог за немого дворянина, моего защитника. Мне удалось занять у знакомых двадцать пять золотых, этого хватит для того, чтобы… - Твоего защитника я давно уже отпустил. Ступай домой и не мешай мне работать! – буркнул полицейский. - Правда? Так он на свободе? А не могли бы вы сообщить мне его имя и адрес, чтобы я могла выразить ему благодарность, – ведь вчера вечером я этого не сделала? - Забудь ты об этом! Его положение намного выше твоего, и благодарность простой служанки вовсе не нужна этому юноше! - Но я все же хотела бы знать его имя… - Незачем тебе это! Пойми, дурочка, тебя не допустят до его милости, - ты слишком низкого происхождения! Забудь о нем, - это лучшее, чем ты сможешь отблагодарить его. Иди, иди отсюда, - у меня сегодня много важных дел, - с этими словами полицейский выпроводил девушку из участка. Он хотел, чтобы как можно меньше народа знало о том, что в его участке провел ночь задержанный за благородный поступок воспитанник королевы. Огорченная девушка, вытирая слезы, медленно пошла домой. Она боялась, что больше никогда не увидит своего благородного спасителя. Проведя бессонную ночь в участке, Патрик заснул в этот вечер так крепко, что не сразу услышал стук в дверь. Старая Жанна, принеся в семь часов вечера ужин, постучала несколько раз, и, догадавшись, что юноша спит, уже собиралась уходить, но в этот момент Патрик открыл дверь и впустил свою няню. Взяв у Жанны поднос, юноша вручил ей записку, написанную крупными печатными буквами. - Хорошо, Патрик, спасибо, теперь я смогу прочесть, - только, может быть завтра утром, если не разберу при свечах, - зрение-то у меня неважное! Как же ты добр, - не поленился ради меня написать печатными буквами! – растрогалась Жанна. Придя к себе, она зажгла масляную лампу и два огарка свечи. Этого освещения хватило, чтобы хорошо видеть текст. - Ми-ла-я ня-ню-шка, бы-ва-ет, что трез-во-го че-ло-ве-ка пре-сек-ше-го прес-туп-ные дея-ния пья-ни-цы, все счи-та-ют де-бо-ши-ром, а пья-но-го не-го-дяя – по-стра-дав-шим, - по слогам прочла Жанна. - Да, ведь Патрика можно считать пострадавшим, - его ведь ранили в руку, - вслух подумала пожилая женщина, - но как же он раскаивается, - назвал себя негодяем! Святая Дева, как страдает бедный мальчик, как ему тяжело! Одного только не пойму, - кого же все посчитали дебоширом? Сына купца, на которого напал Патрик? Но почему он дебошир? Его ведь даже не задержали, он скорее пострадавший… пострадавший… Ну, ка, - прочесть снова… пьяного негодяя – пострадавшем… Человека, пресекшего преступные деяния пьяницы… считают дебоширом, а пьяного – пострадавшим… ничего не понимаю… Трезвого –дебоширом, а пьяного пострадавшим… Бедный мальчик, наверное, он еще не пришел в себя, - хотел написать – трезвый человек, пресекший преступные деяния пьяницы, стал пострадавшим, а пьяный негодяй – дебошир. Уф, наконец-то все поняла, а то даже голова разболелась! Вернувшись через час чтобы забрать поднос, Жанна спросила Патрика, показав ему листок с запиской: - Ты, верно, хотел написать, что трезвый человек, прервав преступные деяния, стал пострадавшим от дебошира, - пьяного негодяя? Патрик грустно взглянул на Жанну и покачал головой. - Нет? Значит, я неправильно поняла? – увидав согласный кивок юноши, Жанна расстроилась: - Стара я становлюсь, и ужасно глупа. Кого же ты назвал человеком, остановившим деяния пьяницы, - того парня, которого ты избил до полусмерти? Вновь покачав головой, Патрик указал на себя. - Что?! Ты?! – воскликнула Жанна. – Постой, я что-то не понимаю, - ты хочешь сказать, что это ты остановил пьяницу, а сам был трезв? Патрик несколько раз кивнул с улыбкой, - юноша был рад, что Жанна наконец-то поняла его. - А-а-а-а! Вот теперь понятно! Ты был трезв, но тебя посчитали дебоширом, а пьяного пострадавшим! Но почему так? Ведь в участке в таком случае должен был оказаться он! Куда же смотрела полиция? Вместо ответа Патрик снова взялся за перо, и через минуту Жанна прочла написанную печатными буквами новую записку: «Полиция смотрела на пьяницу Жоржа, оказавшегося племянником начальника участка. Разумеется, его не стали арестовывать». - Ах, вот оно что! Вот какая теперь у нас полиция! Все понятно, мой хороший, тебя задержали вместо него! Боже, куда катится наша страна, - в правление покойного короля Анри такого не могло случиться! Но послушай, мой ангел, ты покажи эту записку ее величеству, и она простит тебя, - что я говорю, - тебя не за что прощать, ведь ты же не совершил ничего дурного! Сделай это, и королева перестанет напрасно гневаться! Патрик с грустным видом покачал головой, и написал еще несколько слов: «Ее величество не желает ничего читать. Я вызываю у нее отвращение». - Как она несправедлива! – воскликнула Жанна. – И это к тому же, не вежливо, - не давать тебе высказаться! Ну, ладно, мы что-нибудь придумаем. Хочешь, я выберу удобный момент и поговорю с ее величеством, - расскажу все, как было на самом деле? Патрик отрицательно покачал головой. - Нет?! Почему же? Ты что, хочешь и дальше терпеть несправедливые упреки? Или ты надеешься, что ее величество сама догадается о том, что тебя оклеветали? Много же воды утечет, пока это случиться! А-а-а-а, я все поняла! – вдруг воскликнула Жанна. – Ты, сынок, из гордости не хочешь, чтобы за тебя заступалась старая нянюшка! Все правильно, ты настоящий мужчина, и я никогда не расскажу королеве того, что я узнала сейчас, - поклялась Жанна, твердо решив в ближайшее время нарушить свою клятву.
Контуженный: Здорово написано. Альбину любо-дорого слушать: Княжна пишет: если опьянею, то оттреплю тетку за волосы и высморкаюсь в ее накидку, чтобы и она заразилась. И живодёрня рядом со дворцом - сильная деталь. А на Патрика обрушились новые напасти. Теперь вот Флора в нём разочаровалась. Зато порадовало появление безымянной девушки, которую спас Патрик. Уж не Марселла ли это? Может, благодаря ей Флора узнает, что произошло с Патриком на самом деле, и предложит остаться служить во дворце? Княжна пишет: ты даже не дворянин, А мне по некоторым признакам казалось, что Патрик, возможно, был произведён во дворянство. К нему обращаются "ваша милость", он носит кортик, и вообще - воспитывается самой королевой. Не терпится увидеть продолжение.
Katya: Вот, голову даю на отсечение, Контуженный прав! Всё так и будет:) Иначе я очень удивлюсь) Ну что ж, удиви нас, Княжна! А то в фанфике все-таки слишком много логичности)) Прочла как всегда с интересом, ночное приключение, первые признания, эпидемия бронхита - всё здорово! Мне кажется, эффект плацебо все-таки сработал) просто Коклюшон не догадался:( списал все на провидение! А ведь была возможность научного открытия! И еще мне очень жаль, что в Альбине постепенно исчезают человеческие черточки, она становится классической "белокурой стервой". Но вот момент с восторженным чтением письма - жизненно, очень жизненно. Возможно Патрик действительно мог в некоторые моменты раздражать своим занудством:( зря он мела тогда не попробовал! Во-первых - кальций! А во-вторых, если б не эффект плацебо, мог бы и копыта отбросить, как сказал бы старина Теодор:) Словом, все интересно, как всегда с нетерпением ждем продолжения!
Княжна: Контуженный пишет: И живодёрня рядом со дворцом - сильная деталь. - исходя из фильма, когда горбун-точильщик предупреждает Жака и Марту "как обойдёте живодёрню, тут вам и дворец" - на момент написания я поняла это буквально, но сейчас думаю, что это было предупреждение о том, опасно находиться в столице бродячим артистам, которых точильщик назвал бродячими кошками и собаками, а под живодёрней подразумевал полицейский участок. Следовательно, эту фразу следовало понимать не как "дворец расположен за живодёрней" а как "вы найдёте дворец, если будете осторожны и не попадёте в полицию". Контуженный пишет: Уж не Марселла ли это? - предпочту сохранить интригу Контуженный пишет: А мне по некоторым признакам казалось, что Патрик, возможно, был произведён во дворянство - у меня тоже были такие предположения, но всегда сбивала фраза Альбины "Патрик приёмыш без роду и племени." Хотя, конечно, и безродного можно произвести во дворянство. Но я думаю, что канцлер этого бы не позволил. Патрик просто вел дворянский образ жизни - что подчёркивают его манеры, образование, одежда. Раз воспитанник самой королевы живёт во дворце, он должен выглядеть и вести себя соответствующим образом. Отсюда и дворянский костюм, кортик, уроки фехтования и обращение слуг "ваша милость". Ещё один косвенный вывод в пользу того, что Патрик не дворянин у меня возник из-за того, что он не носит пера на шляпе. Как раз во время написания фанфика я прочла статью в журнале, где было написано, что во времена мушкетёров перья на шляпах имели право носить только дворяне, причём количество перьев соответствовало знатности происхождения - кто знатнее, у того и больше перьев. Katya пишет: эпидемия бронхита - - всё же, скорее не эпидемия бронхита, а острой вирусной инфекции, особенностью которой было то, что у большинства заболевших она давала осложнение в виде бронхита. Katya пишет: мне очень жаль, что в Альбине постепенно исчезают человеческие черточки, она становится классической "белокурой стервой" - мне тоже жаль, но, судя по всему, так и должно быть, раз она в начале фильма предложила Патрику вызвать Пенапью на турнир красноречия. ИМХО - это отвратительно - смеяться над инвалидом.
полная версия страницы