Форум » Фанфики » Наследство Жан-Жака Веснушки » Ответить
Наследство Жан-Жака Веснушки
Светик: Я вам еще не надоела своим графоманством?:)) Тут у меня на досуге родился такой вот небольшой фанфик. Монолог Жака. Его воспоминания. О детстве, о родителях... О том дне, когда закончилось детство... Ну и, собственно о том, что было дальше:) Надеюсь, вам понравится
Ответов - 17
Светик: -На этом, уважаемая публика, наше представление закончено! Актеры раскланялись. Раздались жиденькие аплодисменты. Молодая светловолосая девушка в костюме Коломбины со шляпой в руке обошла собравшихся на площади. В шляпе оказалось несколько медяков. Собственно, публики –то было не густо: солдат, прачка, двое ребятишек и пара горожан, по виду торговцев. Низкие серые тучи, сгущающиеся над маленьким провинциальным пенагонским городком, моросящий дождь и пронизывающий осенний ветер, сами понимаете, не располагали к уличным представлениям, и подавляющие большинство жителей предпочитали сидеть дома в тепле, а не торчать на ветру на улице. Актеры – вся труппа состояла из «коломбины» и серьезного молодого человека в черной бархатной куртке, с выразительными серыми глазами и темно-русыми волосами - еще раз поклонились, молодой человек убрал гитару и прочий нехитрый реквизит в фургон, после чего сел на козлы, крикнул старенькой кобылёнке «Но, старушка!», и фургон медленно тронулся в путь. -Вот так, Марта, даже и на кусок хлеба мы с тобой не заработали сегодня, - говорил он поздним вечером того же дня, сидя на привале у большой дороги около костра, обнимая за плечи свою «коломбину» и задумчиво глядя на огонь. -Ничего, Жак. Ничего. – ласково отвечала ему «коломбина», - Сегодня просто погода подвела. Да и городишко – два дома, три двора. -И труппа – ты да я, да мы с тобой.- с досадой сказал Жак. - Что у нас есть? Только песни… Ах, если б нам удалось собрать труппу. Помнишь, как нас принимали раньше? Когда они все были с нами… -Помню…- отозвалась Марта. – Но что толку говорить об этом? Все равно ведь…не вернешь уже. -Да, ты права. Они помолчали. Марта зябко поежилась и покрепче прижалась к своему Жаку. Оба продолжали задумчиво смотреть на пламя. Марта вдруг вспомнила тот теплый весенний день, когда к фургону ее отца подошел высокий стройный юноша с гитарой через плечо и сказал: -Добрый день, хозяин. Не примите ли вы в свою труппу еще одного актера. А если актер вам не нужен, так я за лошадьми могу ходить или еще... -Располагайтесь, молодой человек, - с улыбкой ответил ему старый Якоб. – Эй, Петер, Ганс, Марта, знакомьтесь – это… -Жак. -Жак. Он будет помогать нам. А это мои дети. Так Марта впервые увидела своего мужа. Хотя тогда она еще и не предполагала, что станет его женой. Три года они колесили по городам и весям, забавляя почтеннейшую публику веселыми представлениями. А потом…сначала заболел отец, лихорадка унесла его жизнь быстро: он сгорел за четыре дня. Она сама не заразилась только чудом. И была сиделкой сразу трем самым близким людям – мужу и братьям. Петера не стало через неделю, Ганс пережил его ровно на сутки… Так они с Жаком остались вдвоем. И вот уже почти год они выступают в таком, «сокращенном» составе… -Нам надо решить, куда ехать дальше, - голос Жака прервал ее воспоминания. – Может туда – указал он прямо перед собой - в герцогство Ивирийское? -Как хочешь – улыбнулась Марта. – А эта дорога куда ведет? – кивнула она влево. -Эта? Эта…прямо к Абидноской границе…А знаешь, Марта, я кажется, знаю, куда нам ехать! И очень скоро у нас будет труппа! Самая настоящая! И мы будем иметь такой успех, какой нам и не снился! Да, едем! Только бы отец не напутал ничего! Ну да там и узнаем. -Жак, ты о чем? -Слушай, Марта, я расскажу тебе то, о чем до сих пор молчал, потому что мне слишком больно было вспоминать об этом. Но теперь я должен рассказать, что бы ты могла дать мне совет. Стоит ли вообще все затевать. Ну, слушай же. И Жак начал рассказывать. Я родился в Абидонии. Мои родители были актерами. Отец когда-то тоже скитался по дорогам, но однажды судьба привела его в абидонскую столицу. Я плохо помню те времена, мне было года три-четыре, когда мы приехали туда. Не знаю уж, каким чудом, оказался он при дворе молодого короля Анри Второго. Его величеству понравились выступления моего отца, и он сделал его придворным актером. Король любил его и называл своим другом. Мы жили в королевском дворце, в отдельных покоях. Я был очень дружен с маленьким принцем Патриком. И хоть он и был наследником престола, но его величество разрешал нам играть вместе. Он был моложе меня года на три (он родился как раз вскоре после того, как мы приехали в Абидонию). Так наверное все и продолжалось бы, но вот… Мой отец был поэтом, и он очень ясно видел, что его дружба с королем, их такие близкие, приятельские, можно сказать, отношения, поощрение королем его иногда слишком смелых песен…- все это было очень не по душе многим, кто был близок к трону. Это я понимаю сейчас, а тогда…тогда мне было слишком мало лет. Отец придумал и создал кукольный театр марионеток Главными героями он сделал министров и членов королевской семьи – каких-то его родственников, со стороны королевы. Всех тех, кто морщили носы и кривились, видя, какое расположение король и королева оказывают нашей семье. Кроме того, он весьма остроумно и жестко умел высмеять, например, непроходимую глупость и ограниченность Полковника Хряка (был такой при дворе – родственник его величества, главнокомандующий его гвардии) и сильнейшее желание канцлера нажиться на введении нового налога. Да… естественно, все это было им не по душе. Поэтому и не долго радовал зрителей театр Жан-Жака Веснушки. А еще…еще отец сочинил красивую сказку о волшебном цветке, о Поэте и о том, что Правда всегда и везде должна победить. Они с мамой очень любили эту сказку и часто исполняли ее перед двором. Мы с Патриком всегда сидели где-нибудь в уголке смотрели во все глаза. Он вообще был забавный малыш, как я уже сказал тебе. Вечно около фургона нашего крутился…Стихи декламировал. Такой забавный… В тот день была большая королевская охота. Отец и мать с утра собрали все в дорогу, кукол уложили… На привале всегда устраивали представления… День был такой солнечный, такой теплый. Мы приехали в Кабаний Лог, так называлось место, где охота проводилась. На самой границе с Пенагонией. Вот если по дороге этой ехать – как раз там окажемся. Расположились на привал. Отец раскрыл сундук и достал своих «артистов», так он кукол называл. Они с мамой начали представление. А мы с Патриком играли в прятки. И вдруг… Я спрятался в дупле огромного дуба – совсем рядом с той поляной, где сидели король с королевой и где выступали родители. Я слышал каждое слово песни, которую они пели. Но Патрик никак не мог меня найти. Прошло уже довольно много времени. Отец, видимо закончил спектакль, потому что музыка стихла, и послышались аплодисменты и смех. Я уже устал сидеть в дупле, и вдруг раздались выстрелы. Два выстрела. Всего два. А потом –шум, лай собак, ржание лошадей, крики… Я вылез из дупла и тут же оказался в объятиях матери. Она плакала и прижимала меня к себе. Отец держал маленького принца на руках…Кажется, он был без сознания…Палатка, где расположились на привал их величества была повалена и рядом…Лучше было и не смотреть...Белая ткань и ярко-красные пятна крови на ней… Два связанных человека в черных масках. Полковник отдавал какие-то приказания гвардейцам. Канцлер что-то говорил полковнику…
Светик: Потом был дождь. Проливной дождь. И огромная толпа, запрудившая всю главную улицу столицы. День похорон короля и королевы. Траурная процессия медленно двигалась по направлению к кладбищу. Впереди, прямо за катафалком, усыпанном цветами, шел полковник, как-то неуклюже поправляя на ходу свою шпагу и поддерживая под руки рыдающую в голос светловолосую женщину – свою жену, родную сестру погибшей королевы. За ними – канцлер, как-то напряженно и вместе с тем внимательно оглядывающий толпу, под руку с ним - бледная молодая женщина в черной вуали - кажется, еще одна сестра королевы, по-моему, не родная, а сводная. И канцлеру она приходилась, кажется, невестой. Или уже женой? Не помню точно. Следом – остальные придворные. Мы стояли в первом ряду, сзади напирали, меня затолкали и отдавили ноги. А отец…отец с горящими от гнева глазами смотрел на процессию и говорил: -Это они! Они убили их! Это их рук дело. А теперь изображают неутешное горе. Пожалуй, Мари, нам можно поучиться у них мастерству. -Жан, я прошу тебя, не надо Жан! – умоляла его мама. Потом они отправили меня домой и куда-то уехали. Вернулись они, когда было далеко за полдень. Тем вечером родители все никак не ложились спать и о чем-то долго разговаривали. Мне не спалось и я сквозь приоткрытую дверь слышал их голоса. -Запомнила? Передашь ему, когда меня…если меня… -Жан, Жан, дорогой, я прошу тебя, не надо так говорить. - Поклянись мне, что ты выполнишь мою просьбу. Последнюю просьбу. И помни, я очень люблю тебя. И Жака. -Я обещаю, Жан. Я все сделаю, как ты сказал. Я отдам ему…клянусь тебе. Жан… И мама расплакалась. Отец утешал ее. Мне хотелось встать с постели и тоже пойти к маме, обнять ее, успокоить. Но в то же время, было отчего-то жутко, я чего-то боялся, укрылся с головой и сам не заметил, как уснул. Утром к нам пришли вооруженные гвардейцы. Они перевернули весь наш дом, а потом заковали отца в кандалы и увели. Мама плакала и повторяла только: «За что? За что?» , и прижимала меня к себе. Через три дня гвардейцы пришли снова. А еще через три дня мы плыли на корабле на остров Берцовой Кости. В ссылке мы прожили двенадцать лет. Отец работал на каменоломнях, вместе со своими товарищами по несчастью, такими же осужденными. Мы с мамой жили в каком-то бараке, стоящем на берегу, рядом с пристанью. В бараке жили родственники «государственных преступников»: их жены, дети, родители. «Преступники» же жили на каменоломнях, на другом конце острова. Раз в месяц осужденных привозили на свидания с родными. Раз в месяц мы с мамой видели отца. Однажды он не приехал вместе с остальными. Офицер подошел к маме и вручил ей какой-то сверток. Там были вещи отца. Так мы узнали, что его уже нет. Мама слегла в тот же день. А через неделю не стало и ее. За день до смерти она подозвала меня к себе. Я присел рядом на жесткую узкую постель и заплакал. -Не надо, сынок, не плачь, милый мой. – тихо и ласково сказала мама. -Послушай. Я дала твоему отцу обещание, и теперь я должна выполнить его. Вот. – Она протянула мне пожелтевший от времени вчетверо сложенный лист. -Что это, мама? -Это план. План Кабаньего Лога. Помнишь? Там отец зарыл наш сундук. Наших кукол. Он сказал тогда: «Это все, что у нас есть. И это они не смогут отнять у нас! Отдай это сыну, когда меня не станет. Пусть он найдет их. И продолжит наше дело». Теперь ты должен пообещать, что найдешь кукол. И выполнишь последнюю просьбу отца. -Клянусь. – ответил я сквозь слезы. На другой день, после того, как я проводил маму в последний путь, меня вызвал комендант, отдал какие-то мамины безделушки и отцовскую гитару, отобранные при аресте и сказал, что я могу убираться на все четыре стороны. Я снова приехал в Абидонию, в надежде найти каких-нибудь знакомых отца и остаться с ними, но обнаружил, что в Абидонии теперь нет ни театров, ни артистов. Бродячие же труппы заезжают туда крайне редко, а на выступление требуется разрешение полиции. Так-то. Какое-то время я работал грузчиком в порту, что бы раздобыть хоть немного денег. А потом отправился в Пенагонию. Пешком. На пути мне попался фургон твоего отца и братьев. Дальнейшее ты знаешь. Он замолчал. -Жак, а где этот план? - Он зашит в подкладку моей куртки. Жак достал складной нож, снял куртку, распорол подкладку и вынул бумагу. -Вот он. Марта развернула план и, подвинувшись поближе к огню, какое-то время рассматривала его. -А ты точно знаешь, где это место? -Я плохо помню, но надеюсь, что смогу найти его, только бы план этот не подвел. А если б мы с тобой нашли их, наших кукол… -Мы могли бы придумать новую пьесу – мечтательно проговорила Марта. -Да. И потом, мама говорила еще, что, по словам отца, в этом сундуке не просто куклы. Это наше главное сокровище… -Так значит, мы должны найти его. Ведь это – наследство твоих родителей. И мне почему-то кажется, что ты найдешь. И что случится что-то удивительное и необыкновенное! -Тогда едем. – улыбнулся Жак. -Едем. – кивнула Марта. Светало. Фургон бродячих актеров медленно ехал в сторону абидонской границы…
Zoe: Светик, блеск! Ты просто мастер по написанию фиков! Читается легко, интересно... Так держать!
Mias: Здорово, Светик! Мне даже больше, чем первые два фика понравилось. Здесь персонажи ярче и диалоги блестящие.
Sierra: еще один "Муррр" :)Классно!
Светик: Девочки, спасибо! Очень рада, что вам нравится
Amora: Светик, просто нет слов! Здорово! И ведь всё только начинается... И может как-нибудь по-другому повернуться. А вдруг?..
Мэй ли: Светик что-то мне так грустно стало, кто-то достучался до меня... Трогательно. Печально. Здорово. Стильно! МО-ЛО-ДЕЦ! Восхищаюсь твоим талантом. с удовольствием читаю и мне нравится,что стили с фильмом совпадают, очень реалистично получается.
Neko: Светик изумительно! Трогательно и почему-то,верится,что так и было!
Светик: Amora, Мэй ли, Neko, огромное спасибо! Мне очень, очень приятно. Правда
Ribera: оч здорово! Интересно было прочитать "события до" глазами Жака вот только маленького принца по киноповести из Кабаньего Лога вывезла лошадь, но это так, детали
Светик: Ribera пишет: вот только маленького принца по киноповести из Кабаньего Лога вывезла лошадь, но это так, детали А я помню;)))! Но во-первых, в фильме, в самом первом кадре, в воспоминаниях Патрика, Жан-Жак к нему подбегает (ну тот моммент, который мы видим "глазами Патрика", когда Жан-Жак на первом плане, пртягивает к кому-то (к Патрику) руки). А во-вторых, даже это ИМХО, не противоречит с повестью. Потом ведь могло еще что угодно произойти...Ну скажем, Жан-Жак мог принца кому-то передать с рук на руки...в такой-то суматохе и т.п. Ну илошадь потом его вывезла...
Ольга : Очень логично по отношению к фильму,язык лёгкий,написано талантливо.
Полынь: Светик пишет: Надеюсь, вам понравится Нам понравилось Это не графоманство -- это добавление еще одного кусочка пространства/времени к непокидайскому миру.
Светик: Благодарю!
Сирена: Светик ,
Сирена: Светик ,
полная версия страницы